class="p1">– Муж мой. Павлов Андрей Михайлович, генерал-майор полиции.
– Что случилось? Почему только сейчас вызвали?
– Вчера вечером пришёл домой, плохо себя почувствовал. Сказал что заболевает, просил не трогать. Я ему дала парацетамол и аспирин, думали что грипп начинается. Утром он стонать начал, в себя так и не пришёл, даже не вставал…
– Давление 78 на 22, – сообщил Олег, – хреново дела.
– Твою мать… кардиогенный шок словил, что ли? Давай каталку готовь, срочно.
Олег вскочил и побежал вниз. Большой лифт, к счастью, работал – иначе пришлось бы тащить мужика весом больше центнера вниз по лестнице под наклоном, что в его состоянии совсем не здорово. Добежал до машины, вытащил из кузова раздвижные носилки на колёсиках, и ринулся обратно в подъезд. Коллега уже ввела пациенту норадреналин и делала массаж сердца.
– Носилки есть, грузим, – сообщил Олег.
– Всё плохо? Всё плохо, да? – причитала жена генерала.
– Плохо или не плохо – это врач скажет. Вот, везём сюда, – сказала фельдшер, быстро записала адрес на бумажке и отдала плачущей женщине. Затем повернулась к Кузнецову:
– Олег, перекладываем. И готовь дефибриллятор.
Кое-как перегрузили мужчину и бегом выкатили каталку к лифту. Завезли пациента в большой лифт. Дверь закрылась. Мужчина с шумом выпустил воздух из лёгких и затих. Олег проверил пульс.
– Помер наш пациент. Можно особо не торопиться, – констатировал он.
До реанимобиля везли каталку молча. Хоть и насмотрелись фельдшеры на смерть за время своей работы в скорой, но привыкнуть так и не смогли. Чисто по-человечески каждого такого бедолагу было жаль. И больше даже не его – тут уж кому сколько Господь отмерил, а скорее безутешных родных и близких, провожавших со слезами своих жен и мужей, матерей и отцов… а иногда и детей.
– Давай я вперёд тогда, пока бумаги заполню, а ты прокатись с покойным, – сказал Кузнецов. Коллега возражать не стала. Сели, тронулись. Настроение было с самого утра испорчено на день вперёд. Общее стрессовое состояние и чувство страха, витавшее в воздухе, вкупе с удручающими пейзажами вокруг только усугубляли общую картину.
Тронулись. Быстро выехали со двора, потому как возле соседнего дома началось какое-то непонятное шевеление. На улице тоже заметно прибавилось заражённых по сравнению с тем, что было вчера. Возле дома напротив на газоне лежало истерзанное тело крупной женщины в годах, на первом этаже в окне над ней не было стекла. Видимо, кто-то из инфицированных, проживавший в этой квартире, увидел спасавшегося человека и ударом тела выбил окно и выпрыгнул на улицу.
Реанимобиль быстро проскочил перекрёсток, возле которого несколько заражённых граждан ломились в стоявший на углу дома магазин – видимо, кто-то находился внутри. А через минуту свернул на прямую как стрела улицу, ведущую в направлении больницы. Ехать оставалось несколько минут. Олег уже дописывал карту вызова, как вдруг в салоне машины раздался громкий женский крик, затем послышались глухие удары и ещё раз крик, но на этот раз не ужаса, а боли. Кузнецов швырнул планшетку на торпедо и, повернувшись, выглянул в окошечко, которое вело из кабины в салон. Единственное, что он успел увидеть – это тело коллеги фельдшера, лежащее с разорванной шеей на полу. Из артерии хлестала кровь, а кожа была практически белой. А через секунду в Олега вцепились посиневшие мужские руки. Тот генерал-майор, к которому бригада реанимации приехала на выезд, ожил и, убив женщину, попробовал разорвать ещё одного живого, просунув обе руки в окошко. Кузнецову повезло: разъярённый мужчина схватил его за куртку, а не за тело. И что ещё подметил Олег – так это неимоверную силу, абсолютно не соответствующую внешнему виду весьма рыхлого и немолодого генерала. Сомнений не было никаких: человек умер не от сердечного приступа, а от подхваченной где-то заразы, хотя при визуальном осмотре укусов не обнаружилось. Всего вероятнее, заразился от кого-то через слюну.
Олег резким движением вырвался из объятий, крутанувшись на сидении и оставив куртку пациенту. Тот, впрочем, одежду тут же бросил и схватил рукой водителя за горло. Пальцы сжались с такой силой, что водитель моментально захрипел, засучил ногами, лицо стало пунцовым. Попытки оторвать руку не увенчались успехом. Олег также не смог помочь. И бил, и разжимал пальцы – всё без толку. Хватка была настолько сильной, что генерал даже не дрогнул. Олег моментально понял, что водитель уже почти мёртв – остались считанные секунды, и нужно спасаться самому. К тому же, реанимобиль стал вилять по дороге, и был высокий шанс попасть в аварию и разбиться. Кузнецов схватился за руль, пытаясь выправить тяжёлую машину, но умирающий коллега и борьба в салоне не позволили быстро это сделать. В какой-то момент «Фольксваген» налетел на бордюр, от удара Олег потерял руль из рук. Микроавтобус перескочил через газон и сбил дорожный знак, сильно повредив капот и лобовое стекло. Последнее, что успел увидеть Кузнецов – это стоящую на перекрёстке «Тойоту Короллу» с четырьмя пассажирами в салоне, замеревшими в оцепенении. Затем сильный удар, тело бросает вперёд. Олег ударился головой о лобовое стекло и в глазах поплыли чёрные пятна, а микроавтобус, накренившись, в конце концов завалился на бок, и проскользив по асфальту несколько метров, остановился. Кузнецов лежал на пассажирской двери, сверху на него навалилось тело водителя. По лицу текла кровь, а в ушах стоял низкий гул. Во рту мгновенно пересохло, стало тяжело дышать. Каждый вдох отзывался острой болью и свистом – скорее всего, от удара были сломаны рёбра. Олег попытался дотянуться до рации, закреплённой на панели, но сделать этого не смог. Через пару секунд пришла тянущая боль в животе. Кое-как просунув руку между своим телом и телом водителя, лежавшим сверху, Олег нащупал длинную и глубокую рану в районе пупка. Проведя пальцами вдоль неё, он понял, что кожа и слой подкожного жира разъехались в стороны. Рана была очень опасна, а насколько – не представлялось возможности узнать. И попросить о помощи было некого. Кузнецов так и не понял, какой предмет раскроил ему живот. Но что он понял точно – так это то, что шансов выжить практически нет. Он поймал себя на мысли, что не боится, но при этом пришла какая-то глубокая тоска из-за глупости происходящего. А также из-за того, что теперь некому будет позаботиться о родных и близких и защитить их в случае необходимости. И что нужно было раньше уходить и прятаться, а не пытаться выполнять самому себе поставленный долг гражданина и медика. Олег кое-как достал из нагрудного кармана халата смятую пачку сигарет. Выдернул губами одну целую. Пошарил в кармане куртки