Читать интересную книгу Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - Эд Лейси

— Во время шторма ты рисковал жизнью, спасая мои деньги. Помнишь, что ты мне тогда сказал?

— Да, и сейчас скажу: быть при бабках — это большое удобство в жизни! Но сейчас я хочу сказать другое: ты чистенькая — с какой стороны ни посмотри. И еще, прошло уже два года, и если твой трюк с перевернувшимся катером сработал, полиция о тебе уже и думать забыла.

— Ну и к чему эта лекция, Мики?

— К тому, что тебе нет смысла прятаться, нам нет смысла торчать на этом дурацком острове до конца своих дней.

— Значит, ты не поверил тому, что я тебе рассказала третьего дня?

— Главное, что ты сама в это поверила. Ты просто все преувеличила, накрутила себя и стал жертвой собственного вымысла. Очнись, милая! Мы в безопасности! Ты была настолько не в себе, что штраф за неправильную парковку или ошибочный телефонный звонок мог бы тебя…

— Мики, я молю Бога, чтобы ты не испытал в жизни такого страха! — Роуз встала и прошлась по комнате. — Ты на самом деле хочешь сказать, что не веришь мне. Не доверяешь.

— Милая, я же не лез к тебе в душу с расспросами, когда думал, что у тебя нелады с законом. И запомни, если ты вляпалась во что-то нехорошее, то ведь и я с тобой тоже, но я бы не заставлял тебя рисковать головой за здорово живешь. Роуз, взгляни на все трезво. Вот ты только что вспылила и тут же подумала, что я гад ползучий, что ничего у нас не получится и нам надо расстаться. В минуту гнева или страха реальные пропорции вещей искажаются. Я уверен, что нам нечего бояться и не стоит заточать себя на этом острове. Если бы это было необходимо, что ж, пришлось бы смириться. Но в этом нет никакой необходимости.

— Ну почему ты так считаешь? Неужели только мой труп убедит тебя в твоей неправоте?

Я подошел к ней и обнял.

— Неужели ты думаешь, что я способен подвергнуть хоть малейшему риску твою жизнь? Разве я дал тебе повод так думать? Или ты полагаешь, что я могу тебя сдать полиции? — Я набрал полную грудь воздуха и выложил главный козырь: — Кроме всего прочего, мне нужно перебрать двигатель и заменить охладительную систему. Этот радиатор уже ни к черту не годен. Причем ни в Джорджтауне, ни в Кингстоне механики мне не помогут. Ехать надо в Штаты. Вот что я тебе предлагаю. Мы пробудем в Штатах месяц-два, а потом вернемся. Я не предлагаю тебе отправиться в Гавану или в Кингстон — потому что два рослых американца там бросались бы в глаза. А в Чарльстоне или Саванне — ну кто заинтересуется какой-то приблудной яхточкой? — Роуз шевельнулась в моих объятьях. — А если ты только почувствуешь хотя бы наималейший намек на опасность, мы снимемся с якоря…

Роуз пошла к холодильнику, который был еле жив из-за перепадов напряжения, и достала коробочку плавленого сыра. Она выковыряла пальцем кусочек и стала медленно жевать. Потом отерла губы тыльной стороной ладони и решительно тронула головой.

— Нет, ты все-таки прав, Мики. Еще два дня этого дождя — и я слечу с катушек. Нечего меня дурить — тебе не нужен новый радиатор. Мы уедем. Уедем к черту отсюда. Но видит Бог, как же я боюсь!

6

Когда мы бросили якорь в Джексонвиле, Флорида, прошло уже почти два месяца с той жаркой дискуссии в нашей хижине на островке Анселя. Мы оба согласились предпринять кое-какие меры предосторожности. Мы регистрировались в отелях как мистер и миссис Мики Андерсон из Тампы, я заказал визитные карточки оптового торговца креветками и запасся целым ворохом дополнительных «удостоверений» — фальшивой членской карточкой клуба «Львов» и фальшивым же удостоверением члена книжного клуба. Роуз коротко постриглась и выкрасила волосы в черный цвет, надела очки с простыми стеклами и щеголяла в простецком, почти неряшливом платьишке. Мы записали в столбик три имени, которые Йозеф шептал во сне: Уильям Кислый, Ми-Люси-а и Гутсрэт, что было похоже на английское «гуд рэт» — «хорошая крыса». Причаливая в очередном порту, мы первым делом бежали к телефонной будке и искали в справочнике этих незнакомцев. Мы решили не выделяться из толпы, не сорить деньгами и чемодан с «зеленью» держать взаперти на «Морской принцессе». Роуз наотрез отказалась от захода в Майами, хотя согласилась с моим планом продефилировать вдоль восточного побережья, а потом вернуться обратно на наш остров. Анселю мы сказали, что едем покататься по Мексиканскому заливу и вернемся через несколько месяцев.

Путешествие было не из приятных. Едва завидев судно с американским флагом, Роуз так мандражировала, что я готов был прыгнуть за борт. Но на мои предложения вернуться она отвечала, что раз кости уже брошены, ей хочется увидеть, что из всего этого выйдет. В первый наш вечер в Джексонвиле мы наскоро перекусили в портовом ресторанчике, полистали телефонную книгу и проспали часов пятнадцать на яхте. Роуз вовсю миловалась со мной, пытаясь удержать в койке, но все же ближе к вечеру следующего дня мы отправились на берег. Заменить радиатор оказалось делом пятнадцати минут. После чего мы накупили какой-никакой одежонки и сняли номер в приличном отеле. Впервые за последние несколько лет я надел костюм и галстук.

Весь вечер мы просидели в номере, Роуз — в обнимку с бутылкой. Но алкоголь никак не помогал ей заглушить нервозность. На следующий день мы сходили в кино, посмотрели телик в баре и, вернувшись в отель, завалились спать. Я проснулся первый и, лежа в горячей ванне, окончательно решил, что все россказни Роуз — сущая чепуха. И не стоило ей из-за своих фантазий так себя терзать.

К моему удивлению, Роуз была очень спокойна. Когда же я заикнулся было о возвращении на Каймановы острова, она возразила, что надо бы еще побыть в городе, чтобы сполна насладиться нашим «отпуском». После того как мы облазили весь Джексонвиль, настроение у Роуз заметно поднялось, и она как-то даже пошутила, что купленный мною костюм смахивает на выходную униформу гробовщика. Мы пошли в ближайший универмаг и купили мне недорогой блейзер и слаксы. А она купила платье мешком, в котором выглядела потрясающе.

Через два дня мы отплыли в Чарльстон, а оттуда в Уилмингтон. В каждом городе мы «гуляли» напропалую — особенно мы оторвались в Чарльстоне, где отдали должное местной ночной жизни и досыта насмотрелись фильмов. Роуз была весела как никогда. И однажды в постели она вдруг сказала, что скорее всего я прав и все ее страхи — плод больного воображения. Мы, конечно, все равно везде изучали телефонные справочники, старались не заговаривать с незнакомыми людьми в барах и вели скромную и неприметную жизнь. Но если Роуз совершенно успокоилась, теперь занервничал я. Ну вот, думал я, мы в Штатах — и что я себе доказал? Только то, что рассказ Роуз оказался, как я и подозревал, чистейшей фантазией. А я еще больше отдалился от правды. И теперь я не оставлял ее без присмотра ни на минуту. Меня не покидало тревожное подозрение, что коль скоро Роуз ощущает себя в безопасности, она в любой момент может сделать ноги и вернуться к тому парню, который и дал ей на хранение этот чемодан с деньгами. Ее явное нежелание возвращаться под крылышко к Анселю казалось мне особенно подозрительным.

Я говорил ей, что мы забрались слишком далеко на север — хватит! Я уже и сам не хотел ехать в Нью-Йорк и настаивал, чтобы мы вернулись на остров. У меня возникла новая идея. Я ужасно гордился «Морской принцессой» и считал, что ей под силу любые переходы. Как опытный моряк, я был наслышан о суровых штормах близ мыса Гаттерас, и мне захотелось испытать свою яхту. Я был похож на желторотого лихача, который мечтал выжать на своей колымаге сто миль в час, не думая о последствиях этого спурта.

Мы договорились обогнуть мыс и сделать остановку в Норфолке, а потом вернуться на Кайманы, бросая якорь в еще не исследованных нами портовых городках. Я внимательно изучил карты и прогноз погоды, запомнил все рыбацкие небылицы. Даже Роуз и та с восторгом ожидала нашего плавания. Мы отплыли в Норфолк, но океан у мыса Гаттерас был тих, как мирная заводь. Я даже обиделся.

Норфолк нам не понравился. В марте там оказалось довольно холодно, и нам пришлось обзавестись пальто. Так что, проторчав там два дня, мы поставили парус и двинулись дальше на юг. Мы уже почти обогнули мыс, как вдруг нас настиг ураган: волны швыряли «Морскую принцессу» из стороны в сторону. Шторм яростно налетел с юго-востока, принеся с собой снег и дождь. Хотя по радио предупредили о «возможном ненастье», это было похуже смерча. Волны выше нашей грот-мачты трепали «Морскую принцессу» так, что Роуз страшно перепугалась. Я и сам струхнул не на шутку. Я попытался вывести яхту в море, опасаясь, как бы мы не напоролись на прибрежные рифы. Я запер Роуз в каюте, а сам встал у штурвала, перевязавшись веревкой, чтобы меня не смыло за борт.

Ледяная вода заливала под зюйдвестку, а когда я пытался зарифить грот, у меня едва не сломались пальцы. С каждой минутой шторм крепчал. Оставалось одно — повернуть назад и довериться воле ураганного ветра. Каркас грота лопнул, а бакштаги и снасти пустились в безумный танец. Мне удалось-таки убрать грот, и даже с одним кливером мы понеслись по ветру на север, как гоночный катер. Радиопровода были сметены, шлюпка разбита, крышу кокпита тоже смыло.