– Господин Янес! – воскликнул он.
Португалец, поднимавшийся медленным шагом, внимательно оглядываясь направо и налево, как будто кого-то искал, остановился. Заметив Каммамури, он ускорил шаги и, подойдя к нему, первым делом толкнул в самую гущу зарослей, говоря:
– Если какой-нибудь стражник тебя заметит, ты пропал, и на этот раз навсегда; нужно быть очень осторожным, друг мой.
– В форте случилось что-то серьезное, господин Янес, – сказал маратх. – У меня мелькнуло подозрение, и я оставил свое убежище.
– Подозрение!.. И какое?
– Что, заключенный там, хозяин, умирает. Я видел белого с саквояжем, который направился туда, и мне показалось, что это врач.
– Именно из-за твоего хозяина они и забегали.
– Из-за моего хозяина!.. Так, значит, там, наверху, мой хозяин?
– Да, мой дорогой.
– Ему плохо? Он заболел?
– Он умер.
– Умер! – воскликнул маратх, зашатавшись.
– Не пугайся, дорогой. Это они думают, что он умер. На самом деле он жив.
– Ах, господин Янес, ну и напугали же вы меня! Как это – и жив, и умер?
– Я дал ему пилюли, которые прекращают жизнь на тридцать шесть часов.
– Они приняли его за мертвого?
– Без сомнения.
– А как мы спасем его?
– Сегодня вечером, если не ошибаюсь, его похоронят.
– Понимаю, – сказал маратх. – Они похоронят, а мы откопаем и унесем в безопасное место.
– Ты угадал, мой дорогой.
– А где они его похоронят?
– Это мы скоро узнаем.
– Каким образом?
– Когда они выйдут из форта, мы проследим за ними.
– А когда заберем хозяина?
– Сегодня ночью.
– Мы вдвоем?
– Ты и Сандокан.
– Тогда я должен предупредить его.
– Конечно.
– А вы не пойдете с нами?
– Я не могу.
– Не можете?
– Нет.
– А можно узнать почему?
– Сегодня вечером раджа дает бал в честь голландского посла, и я не могу не явиться, не вызвав у него подозрений.
– Ого! – воскликнул маратх, устремляя взгляд к форту.
– Что с тобой!
– Из форта выходят люди.
– Черт возьми!
Янес раздвинул руками густые ветви кустарника и взглянул на вершину холма. Два матроса вышли, неся что-то вроде носилок, на которых лежало человеческое тело, завернутое в серое одеяло. За ними вышли еще два матроса, вооруженные лопатами и заступами, и один стражник раджи.
– Приготовимся, – сказал Янес.
– По какой дороге они пойдут? – с тревогой спросил Каммамури.
– Они спускаются по склону с другой стороны.
– Они идут хоронить его на кладбище!
– Не знаю. Мы пойдем в обход, через лес, но только не шуми.
Они осторожно выбрались из чащи и углубились в лес, который покрывал почти весь холм до самой подошвы. Перелезая через поваленные стволы, прорываясь через густой кустарник, они обогнули форт и оказались на противоположном склоне.
Янес остановился.
– Где же они? – спросил он себя.
– Вон они, там внизу, – указал маратх.
В самом деле, маленький отряд спускался по узкой тропке, которая вела к зеленой лужайке в лесу. Там, окруженное низкой оградой, виднелось небольшое пространство, загроможденное камнями и деревянными досками.
– Должно быть, это и есть кладбище, – сказал Янес.
– Они направляются туда? – спросил Каммамури.
– Да.
– Слава богу, господин Янес. Я боялся, что они бросят моего бедного хозяина в реку.
– Мне пришла та же мысль.
– Спустимся?
– Ни к чему. Свежевскопанная земля ясно покажет нам, где его похоронят.
– Я должен отправляться к нашим?
– Одну минуту. Подожди.
Матросы вошли на кладбище и остановились посередине, положив на землю Тремал Найка. Янес видел, как они несколько минут кружили вокруг надгробных памятников, словно искали что-то, потом один из них взял заступ и принялся копать.
– Вон там они и закопают его, – сказал португалец.
– А вдруг мой хозяин умрет от удушья? – спросил Каммамури.
– Нет, друг мой. Теперь, не медля ни секунды, беги к Сандокану и скажи, чтобы он собрал отряд: приходите сюда и откопайте твоего хозяина.
– А потом?
– Потом вернетесь в лес, а завтра я присоединюсь к вам. Завтра вечером мы сможем наконец покинуть эти места. Ступай, друг мой, ступай!
Маратх не заставил повторять дважды. Он вытащил пистолет и, пригнувшись, исчез среди гущи деревьев с быстротой оленя.
Глава VIII
Янес в западне
Когда Янес к десяти часам вечера вернулся в Саравак, то был удивлен необычайным оживлением, которое царило во всех кварталах города. По улицам сновали туда-сюда даяки, малайцы, китайцы в праздничных одеждах. Везде были толпы народа, гомонящие, смеющиеся, толкающиеся, и все они направлялись к площади, где возвышался дворец раджи. Без сомнения, они узнали о празднике, который давал их властитель, и сбегались толпами, уверенные, что славно повеселятся и выпьют на площади.
«Хорошо, – подумал португалец, радостно потирая руки. – Сандокан со своим отрядом сможет пройти вблизи города, не замеченный никем. Дорогой раджа Брук, я искренне тебе благодарен, ты нам очень помог».
Прокладывая себе дорогу в толпе локтями, а нередко и кулаками, он в пять минут добрался до резиденции раджи. Бесчисленные факелы горели повсюду, фантастически освещая высокие красивые деревья на площади и сам дом, который окружала двойная цепь хорошо вооруженных солдат.
Большая толпа, частью пьяная, а частью просто веселая, теснилась на этом пространстве, распевая песни и издавая громкие вопли. Под оркестр, который играл за оградой дома, многие танцевали, толкая и кое-где прорывая ряды гвардейцев, которым то и дело приходилось пускать в ход приклады ружей.
«Мы являемся с небольшим опозданием, – пробормотал Янес, смеясь. – Раджу, наверное, уже беспокоит наше долгое отсутствие».
Пройдя мимо гвардейцев, он поднялся по лестнице и вошел в свою комнату, чтобы немного привести себя в порядок и оставить здесь оружие.
– Веселятся? – спросил он у слуги, которого раджа предоставил в его распоряжение.
– Очень, милорд, – отвечал тот.
– А кто приглашен?
– Европейцы и местные жители из тех, кто побогаче.
– Значит, смешанное общество. Ну что ж, в таком случае нет необходимости надевать черный фрак, которого у меня, впрочем, и нет.
Он переменил рубашку, велел слуге почистить одежду и снял с себя все оружие, оставив, однако, в кармане небольшой пистолет. Приведя себя таким образом в порядок, он направился в большую залу, на пороге которой с удивлением остановился.
Зал был небольшим, но раджа велел украсить ее, и сейчас он казался даже роскошным. Многочисленные бронзовые лампы, разливая яркий свет, свисали с потолка, огромные венецианские зеркала зрительно расширяли стены, на столах сверкали вазы из китайского фарфора с ярко-красными пионами и огромными магнолиями, напитавшими своим ароматом воздух.