Особенно опасным представляется подобное распространительное толкование пункта 4 статьи 9 ГК для ситуаций, в которых третье лицо и кредитор являются аффилиированными субъектами, в частности, когда третье лицо является дочерней компанией кредитора либо наоборот, что весьма характерно для казахстанской правовой организации экономики. Нетрудно представить, как подобные аффилиированные компании могут определять и исполнять взаимные претензии.
Это достаточно заметно проявляется в расходах, прямо вытекающих из соглашений истца с фирмой «Гамма». Но эту же линию можно проследить и далее – в отношениях последней с юго-восточным банком. Имея в виду рассмотренное дело, не хотелось бы делать далеко идущий вывод о нецелесообразности включения в сумму реального ущерба будущих расходов. Но частный вывод – как понимать в однотипных делах будущие расходы, каков их возможный состав, как определять, ограничивать и доказывать их общий размер – нам представляется целесообразным.[119]
Единое мнение специалистов, толкующих наши законы, как, впрочем, и законы России и законы бывшего СССР, сводится к обязательности устанавливать необходимую причинную связь между правонарушающим поведением должника и убытками, понесенными кредитором.[120]
Авторы одного из учебников по гражданскому праву[121] подчеркивают, что такая причинная связь должна быть прямой и непосредственной. Возмещению подлежит реальный ущерб, не просто порожденный, вызванный правонарушением, но прямо и непосредственно порожденный правонарушением.
Подобное понимание убытков требует, чтобы расходы прямо вытекали из нарушения. Если же между нарушением и расходами появляются посредствующие звенья – дополнительный субъект, претендующий на возмещение расходов, дополнительные последующие соглашения с третьими лицами, определяющие размер расходов, и т. п., то непосредственная связь нарушается и такие убытки, по нашему мнению, взыскиваться не должны. Третье лицо в данной ситуации несет непосредственный ущерб вследствие неисполнения перед ним обязательства истца, но не ответчика.
Что же касается попытки взыскания по рассмотренному делу судебных расходов, связанных с требованиями, предъявленными к гаранту, то необоснованность подобных попыток вытекает не только из опосредованного характера причинной связи. Истец допустил неправомерную подмену гарантийных отношений гаранта с бенефициаром с иными самостоятельными отношениями: между бенефициаром – кредитором по основному обязательству и должником по основному обязательству, в силу которых данный должник не несет ответственности за неисполнение или иное нарушение гарантийного обязательства.
Представленные нами доводы могут вызвать серьезные возражения. Как же так? Ведь расходы кредитора по его обязательствам перед третьими лицами, вызванные нарушением должником основного обязательства, также являются опосредованными в отношениях кредитор – должник. Это верно, но лишь до того момента, пока кредитор не произведет расходы третьим лицам. Как только подобный расход совершен, восстанавливается прямая непосредственная связь между нарушением, совершенным должником, и убытками кредитора. И кредитор приобретает право требовать возмещения убытков. Но это требование носит регрессный характер.
2. Для регрессных требований (в том числе и по возмещению убытков) Гражданский кодекс допускает исключение из общего правила, установленного пунктом 4 статьи 9. В регрессном порядке нельзя требовать возмещения будущих, еще не произведенных расходов. Ибо регресс – это по сути своей восстановительное обязательство, а восстановить можно лишь то, что уже нарушено. Обратное движение возможно лишь после того, как было совершено прямое. Так это и трактуется пунктом 1 статьи 289 ГК, озаглавленной «Регрессные требования»: «Должник, исполнивший обязательство другого лица, имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере исполненного обязательства» (выделено нами. – Ю. Б.).
Такое толкование вытекает и из других законодательных положений, регулирующих конкретные случаи предъявления регрессных требований – пункт 2 статьи 289 ГК РК: «Должник, исполнивший солидарное обязательство, имеет право обратного требования к каждому из остальных должников…» (выделено нами. – Ю. Б.).
Пункт 2 статьи 70: «Участник, погасивший долги полного товарищества… вправе обратиться с регрессным требованием в соответствующей части к остальным участникам…» (выделено нами. – Ю. Б.).
Пункт 1 статьи 133: «В случае удовлетворения требования законного владельца ценной бумаги об исполнении удостоверенного ею обязательства одним или несколькими лицами из числа обязавшихся по ценной бумаге они приобретают право обратного требования (регресса) к остальным лицам, ранее их обязавшимся по ценной бумаге» (выделено нами. – Ю. Б.).
Именно поэтому пункт 4 статьи 180 Гражданского кодекса устанавливает, что «по регрессным обязательствам течение исковой давности начинается с момента исполнения основного обязательства» (выделено нами. – Ю. Б.). Это значит, что до момента исполнения основного обязательства у истца нет права требовать исполнения регрессного обязательства.
Общий вывод: в убытки, взыскиваемые в порядке регресса, могут включаться лишь фактически произведенные, но не будущие расходы.
Правило об удовлетворении регрессного иска только в пределах суммы, фактически взысканной с кредитора либо выплаченной им третьему лицу, вызывает иногда возражения, основывающиеся на том, что кредитор, находящийся в тяжелом финансовом положении, в меньшей степени может защищать свои правомерные интересы, поскольку не в состоянии исполнить свои обязательства перед третьим лицом и затем компенсировать это регрессным взысканием, нежели кредитор, имеющий достаточно денег для исполнения обязательства перед третьим лицом. Такое возражение было принято во внимание судом и по данному делу.
Но такое возражение может быть снято ссылкой на давно уже сложившуюся практику, основанную на статьях 28, 128 ГПК КазССР и 31, 73 Закона «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами Республики Казахстан»: кредитор, к которому предъявлен иск об исполнении производного обязательства, вправе ходатайствовать перед судом об объединении в одном рассмотрении исков и по производному, и по регрессному обязательствам. Проверив связь между обязательствами, суд может вынести решение об удовлетворении и производного, и регрессного требования путем прямого платежа: должник – третье лицо. Такая хорошо отработанная практика позволяет сохранить вторичность удовлетворения регрессного требования (избежать ситуации, при которой регрессное требование удовлетворяется ранее или вообще остается без удовлетворения производного требования) и в то же время не ставить удовлетворение регрессного иска в зависимость от финансового положения кредитора по основному требованию.[122]
Таким образом, если к кредитору иск не предъявлен, то нельзя удовлетворять требование кредитора к должнику по основному обязательству в качестве регрессного требования.
3. Следующей проблемой, возникшей в связи с определением размера убытков, вызванных нарушением договора поставки товаров, покупаемых для перепродажи, служит оценка упущенной выгоды. Закон (п. 4 ст. 9 ГК) обозначает упущенную выгоду как неполученные доходы лица, которые оно получило бы при обычных условиях оборота, если бы его право не было нарушено.[123]
Считаем необходимым дать четкое определение понятию «доходы», применяемому в статье 9 ГК, впрочем, как и в других нормативно-правовых актах гражданского законодательства. Это особенно важно, потому что во многих финансовых нормативно-правовых актах под доходом понимается не итоговый результат конкретных или обобщенных хозяйственных операций (прибыль или убытки), а только суммы поступлений по таким операциям без вычета из них сумм произведенных расходов по тем же операциям. Именно такое содержание в термин «доходы» вкладывает, например, статья 13 Указа Президента Республики Казахстан, имеющего силу Закона, от 26 декабря 1995 г. «О бухгалтерском учете»; глава 3 Указа Президента РК, имеющего силу Закона, от 24 апреля 1995 г. «О налогах и других обязательных платежах в бюджет»; пункт 6 стандарта бухгалтерского учета № 2 «Бухгалтерский учет и основные раскрытия в финансовых отчетах» и другие акты.
Итоговый результат операций называется по-разному: чистый доход, налогооблагаемый доход и т. п. Почему-то отказались от привычного и понятного термина «прибыль». На практике встречаются случаи, когда прокуратура, налоговые и иные фискальные органы в качестве санкции за финансовые, лицензионные и иные подобные нарушения требуют взыскания с нарушителя не прибыли, полученной в итоге нарушения, а всех доходов, т. е. всех поступлений в активы нарушителя без вычета необходимых расходов и затрат. Четкое размежевание понятий «доходы» и «прибыль» устранило бы причину смешения понятий.