Чупятов (хохочет). Здорово! Как говорится: девка я-те-дам!
Превосходный. Да, это я вам скажу – не девушка, а прямо сахар-рафинад по первой категории.
Жудра. А может, вам этот сахар по пайку не полагается.
Чупятов. Ой, молодцы ребята! Ой, языкастые!
Хохочет. Сосулин и Малафей Ионыч подхохатывают.
Сосулин. «По пайку не полагается»… Гениально! Я это запишу – вы разрешите, тов. Чупятов?
Чупятов. А при чем тут я?
Превосходный. Ну да? Что тут смешного? И почему именно мне не полагается? (Жудре.) Вы думаете, что вам как раз полагается, да? Так азы сначала спросите так называемого отца.
Малафей Ионыч. Нет-нет-нет… я что! (На Чупятова.) Вот, можно сказать, в руки его передаю Любочку.
Чупятов. Да что это ты, Малафей Ионыч, «прикажет-прикажет»! Не в такое время живем. Кого девушка сама выберет – за того и отдавай.
Сосулин. Вот она, народная мудрость! Гениально!
Чупятов. А то вот доктора спроси – как по его надо, с точки биологии.
Доктор. Ну, если с этой точки зрения – так, конечно: соединять в пары людей одной национальности – грубая ошибка.
Малафей Ионыч. Спасибо, тов. доктор! Я всегда – в одну ногу с наукой.
Превосходный (Жудре). Что? Я же вам говорил, что вы ей не пара – и даже, знаете, научно.
Жудра. Ну, это без дураков! Мы с Любой осенью едем в Москву, а вы научно – катитесь ливерной, вот что.
Превосходный. Слушайте – это вы мне – ливерной?
Жудра. Вам – ливерной, да.
Превосходный. Ну, так я вам скажу, что вы не поедете.
Жудра. То есть, это как же? Вы же сами полчаса назад обещали мне путевку дать.
Превосходный. Ну, и что с этого? Это обещание надо понимать диалектически, да.
Малафей Ионыч. Спасибо, тов. Превосходный, спасибо.
Жудра. А по-нашему, по-комсомольски, этакие вот диалектики – называются трепачи.
Люба. Витя… Витя… Оставь… не связывайся.
Превосходный. Ах, та-ак? Я из-ви-ня-юсь! Малафей Ионыч!
Малафей Ионыч. Здесь! Слушаю, товарищ Превосходный!
Превосходный. Имейте в виду, что вы допускаете себе в дом…
Малафей Ионыч. Да… Слушаю…
Превосходный. …бывшего меньшевика, да.
Малафей Ионыч. Как, тов. Превосходный… Госп… да я…
Превосходный. Да. Согласно его собственноручной анкете во время февральской революции он записался в партию меньшевиков.
Чупятов. Да бу-дет вам! Ведь ему же тогда двенадцать годов было.
Малафей Ионыч. Товарищ Чупятов, ваши слова для меня, как библ… как Бебеля, или, например, Лассаля…
Чупятов (конфузясь). А ну тебя… Что это ты в самом деле… Какой я… (Махнув рукой, закуривает, уходит за угол).
Малафей Ионыч. Нет, тут уже я – автоматически. Чтобы я в мою пролетарскую семью допустил гидру – нет, это аминь, ныне и присно и во веки веков!
Жудра. Благословите, отец дьякон.
Люба. Витя – не надо! Слышишь?
Малафей Ионыч (Жудре). Прошу вас, как бывшего социал-предателя… и нахала… оставить этот честный советский дом и больше сюда не возвращаться! Да-с!
Жудра. С удовольствием! Меня от вас тошнит.
Люба. Витя, постой… Как же я… как же мы…
Жудра. Не робей, Люба! Так или эдак, а мы с тобой… (тихо ей). Вечером, в саду – ладно?
Малафей Ионыч. Нет, насчет Любы – это теперь уж выкусите, вот… (Показывает фигу.) Да-с, гражданин гидра!
Жудра. Что-о?
Унтер Иваныч (входит. В восторге). Ну-у… Какой я ловил шюка! Вот: колоссаль! Я ее тасковал-тасковал… и потом эйн! Вы понимаете? (Молчанье. Оглядывается.) Что? Почему здесь такой… как это, – молчаление?
Жудра. Молчаление – именно! Молчалины – да! Хорошо сказал немец! (Уходит.)
Унтер Иваныч (растерянно). Боже ты моё… Что такой?
Малафей Ионыч. Ничего, ничего. Он ушел – и теперь все слава Бог… бок, ой!
Чупятов (подходя). Что это – что с тобой?
Малафей Ионыч. Бок… Ничего, прошло… Это… это у меня наследственное…
Чупятов. Скажи, пожалуйста! А-а, и Унтер Иваныч тут? Стало быть, все в сборе?
Малафей Ионыч. Все, все, тов. Чупятов. Сейчас, сейчас, сию минуту начнем. Пожалте. Тут у нас ступенечки – позвольте, я вам… (Поддерживает под локоть.)
Чупятов. А ну тебя! Что я – архиерей, что ли? (Уходит в дом.)
Малафей Ионыч. Тов. Превосходный… позвольте вам…
Превосходный. Э-э… спасибо, спасибо!
Малафей Ионыч. Так… Еще одна, еще… (Поддерживая, поднимает свою руку все выше.) Извиняюсь: вся рука вышла-с. Товарищ доктор!
Доктор (просыпаясь от биологических размышлений). Кто это? Ах, вы… Ну?
Малафей Ионыч. Вы что же не идете?
Доктор. Я – потом. Докурю вот.
Малафей Ионыч. Товарищ Сосулин. Люба!
Сосулин. Иду… (Ни с места – упорно смотрит на Любу.)
Люба. Ну? Чего уставились? Дайте пройти.
Сосулин (декларирует).
Товарищ, гляди зорко в оба:Враг прикинулся другом – не верь!Маруся, я твой до гроба –Открой мне сердце и дверь.
Это из моего цикла «Привет революции и Марусе».
Люба. Протрите очки: я не Маруся (уходит в дом).
Сосулин. Все равно… Люба… Люба, постойте же! (Идет за ней.)
Жудра (входит с телеграммщиком). Ну, да: вот он здесь. Доктор, распишитесь: телеграмма вам.
Доктор. Ага! Спасибо…
Телеграммщик уходит. Доктор распечатывает телеграмму и держит ее, не читая – не в силах вырваться из объятий биологии.
Жудра. Ну, знаете… наклали вы мне с биологией с этой вашей.
Доктор. А что?
Жудра. А то, что я ее люблю – понимаете?
Доктор. Я тоже люблю. Вот именно: люблю.
Жудра. Как? Вы? Любу?
Доктор. Какую черт Любу! Биологию.
Жудра. Ая – Любу. И вы мне со своими фантазиями свинью подложили. Тоже… ляпнул: «соединять людей одной национальности – грубая ошибка»… Додумался!
Доктор. Да ведь это я так – теоретически.
Жудра. Да, вы – теоретически, а мне ваша теория вышла – дышлом.
Доктор. Фу, ч-черт… действительно – неладно получилось. Ты не сердись – ей-Богу, я тебя люблю не меньше, чем своего Илюшку. Может, как-нибудь уладится, а? Ты придумай, скажи мне – я все сделаю.
Жудра. Да уж будьте покойны – придумаю: у меня мячик работает… получше вашего.
Доктор. Ну так идем скорей – пока не начали.
Жудра. Ах ты… да я не могу туда!
Доктор. Почему?
Жудра. «Почему»! Потому что меня Малафей из дому выгнал – при вас же это было.
Доктор. Фу, черт… действительно! Ну, я один пойду… (Засовывает телеграмму в карман.)
Жудра. Ну… разявка биологическая! Да вы телеграмму-то прочтите.
Доктор. Да, верно: телеграмма. (Читает. Потом – задыхаясь.) Витька! Нынче какой день?
Жудра. Четверг.
Доктор. Четверг? Ой… Бежим сломя голову! Скорей!
Жудра. Куда?
Доктор. На вокзал… Ур-ра!
Жудра. Вы что… Это самое – окончательно?
Доктор. Что – окончательно?
Жудра. Свихнулись.
Доктор. Да ты пойми: это от Илюшки, от студента моего – заграничное плавание кончил, вечером здесь будет.
Жудра. Но-о? Илюшка? Это – в самый раз, кстати. Вы ему скажите – как только морду умоет, чтобы сейчас же он ко мне сюда бежал.
Доктор. Да не один он – вот дело в чем: не один!
Жудра. Как – не один?
Доктор. Ты слушай… черт рыжий – ты слушай! (Читает телеграмму.) «Встречай четверг приеду с африканским гостем… С Африканским гостем…» Ты по-ни-ма-ешь?
Жудра. Хоть убей – не понимаю.
Доктор (поет, приплясывая). С аф-ри-кан-ским гостем! С аф-ри-кан-ским гос-тем!
Малафей Ионыч (выбегая из дому). Товарищ доктор! Товарищ доктор!
Сосулин (выбегая). Что такое?