Читать интересную книгу Портрет незнакомца. Сочинения - Борис Вахтин

Заработало и другое противоречие — между обладателями пакетов власти. Каждому или, во всяком случае, многим хотелось урвать побольше акций, сохраняя вместе с тем нетронутым само акционерное общество.

Действие этих двух противоречий приводило и приводит к тому, что состав акционеров постоянно меняется, неизменным, однако, остается существование самого этого общества.

Камуфляж великой идеи, армия и отсутствие информации в стране обеспечивают китайской власти полную стабильность внутри Китая, гарантируют сохранение акционерного общества практически на неопределенно длительный срок. Понятно, что акционеры — враги всякого прогресса, враги науки — наука тоже знание, а знание — любое! — опасно; они ненавидят интеллигенцию и все формы ее деятельности; они преследуют и давят любую инициативу; но больше всего они боятся живого слова — все равно, устного или печатного. Они стремились бы остановить всякое движение и превратить страну в одну огромную консервную банку и, несомненно, сумели бы это сделать, если бы не некоторые обстоятельства.

Первое препятствие к осуществлению идеала акционеров — сама природа жизни, не допускающая остановки и точного повторения вчерашнего дня. Если бы это было возможно, то люди явились бы каким-то необъяснимым исключением в картине мироздания, частью которой они сами являются. Но одно это препятствие могло бы лишь очень медленно разрушать благополучие акционерного общества по ограблению Китая.

Другое, гораздо более действенное препятствие — существование в мире других систем управления. Поэтому акционерное общество важнейшей для самосохранения задачей своей полагает изменение существующих в мире систем и распространение своей власти на весь земной шар. Пока эта задача не решена, акционеры не могут чувствовать себя спокойно. Поэтому они должны вооружаться и вооружаться. А это значит, что они должны, вынуждены, как это им ни омерзительно, допустить те науки, без которых немыслимо производство современного оружия. И скрепя сердце, с массой предосторожностей и специальных мер (подкупа, угроз, изоляции и т. п.) они принуждены допускать существование в своей стране одной науки за другой: сначала физики и математики, затем химии и кибернетики, далее генетики и даже психологии, далее геологии и даже социологии. А тем самым допускать знания — самое для них вредное и отвратительное, допускать существование знающих людей, из среды которых неизбежно, хотя и медленно, появляются люди с независимым мышлением. Развитие науки в свою очередь требует контактов с внешним миром; развитие промышленности вооружений вызывает потребности в торговых связях. Полной — столь желанной акционерам — изоляции не получается, из внешнего мира проникают сведения о других системах: старых, капиталистических и новых, социалистических. Акционерное общество не может не улучшать маскировку своей действительной цели, а для этого оно вынуждено идти на уступки управляемым — но только на такие уступки, чтобы эти управляемые не взбунтовались. Рано или поздно акционерное общество из чувства самосохранения может броситься в войну, чтобы уничтожить многообразие мира и установить свою диктатуру на всей земле.

Только в том случае, если не верить акционерам на слово, если в каждом конкретном случае искать объяснение фактам в том, выгодно ли то или иное обстоятельство акционерам, вот только тогда можно правильно объяснить то, что кажется при любом другом подходе нелепым, бессмысленным, опасным для страны и вредным для народа.

Например, «культурная революция». Акционерное общество истребляет опасную для него заразу, занесенную извне и накопившуюся внутри, готовит подданных к войне. Попутно перераспределяются кое-какие пакеты акций, кто-то обогащается, а кто-то разоряется. В целом кажущееся безумие «культурной революции» выгодно акционерам, поскольку эта «революция» уничтожает мыслящих и улучшает маскировку.

Так же легко найти и виноватых в страданиях китайского народа — виновато оно, акционерное общество, и больше никто и ничто, поскольку оно взяло на себя всю полноту власти и поскольку оно не интересуется ничем, кроме сохранения себя, не стремится ни к чему, кроме удовлетворения своих интересов.

Китай — страна бедная. Что же достается нижнему слою акционеров-ревкомовцев? Достается мало, но все-таки они живут чуть-чуть лучше, чем те, кто вовсе не имеет акций. А со временем будет доставаться больше — и в виде прямых материальных льгот, и с помощью коррупции, которая при такой системе неизбежно достигнет фантастических размеров, так что честных людей останется ничтожно мало.

Вообще нравственность упадет очень низко. Несовпадение действительных целей с провозглашаемыми, неуважение акционеров к труду управляемых, выражающееся в постоянной недооплате труда, отсутствие независимого суда и правовой защиты, страх перед тайной полицией и доносчикомания, неуважение к человеческой личности, скрытое и явное воровство — все это сделает свое дело, и люди не смогут уважать себя, а, стало быть, и уважать других.

Власть — такая же ценность, как капитал, и если богатство может давать власть, то и обратно — власть может приносить богатство. И частная собственность на власть в Китае неизбежно приведет к таким же тяжелым для людей последствиям, как и частная собственность на орудия и средства производства.

Внутренние силы изменить положение в Китае не могут — недовольных гораздо быстрее найдет тайная полиция, чем они смогут найти друг друга и договориться.

Обобщение философическое

Почему же китайские люди дали себя обмануть и допустили к власти это грабительское акционерное общество?

Иными словами: почему люди, знающие бедность, невежество и слабые ресурсы своей страны, так охотно поверили, что они смогут осуществить на земле всеобщее счастье и положить начало золотому веку?

Между двумя полярными состояниями мечется человеческая душа: между состоянием жизни с ее тревогами, заботами, переменами, разнообразием всего, включая собственное «я» в разных ситуациях, и состоянием смерти, с ее покоем, свободой и счастьем нераздробленного «я». Жизнь и смерть присутствуют в человеке каждый миг, пока он ходит по земле. Каждое из этих состояний по-своему дорого человеку, но жизни в нем больше, страдает он от нее сильнее, осознает ее хорошо, а смерть не осознает, а только чувствует как сладостную свободу, как отдых от бремени. И не может он осознавать смерть, потому что пугается, гонит эти мысли прочь от себя, и они прячутся в чувство, в ожидание абсолютного покоя, абсолютного счастья.

Именно поэтому любой яркий и волевой призыв к золотому веку находит отклик в человеке, именно поэтому так легко спекулировать на великой идее коммунизма — нужно только перевести эту идею из плана исторически-конкретного и научного в план неопределенный.

Но человечество отдохнет и заслужит покой только тогда, когда оно перестанет существовать. Ни на секунду раньше.

Что же пожелать китайцам в конце этих дневников, которые, впрочем, и не должны иметь конца, потому что я надеюсь еще побывать в Китае? Одного — чтобы скорее провалилось в тартарары акционерное общество. А оно обязательно провалится.

1967

ГИБЕЛЬ ДЖОНСТАУНА

Документальное исследование[1]

18 ноября 1978 года в джунглях Гайяны погибло свыше девятисот американских граждан, которые создали там поселок, названный Джонстауном — в честь их руководителя, протестантского священника Джеймса Джонса.

Если бы где-то внезапно вымерло все население небольшого городка, то туда устремились бы врачи, чтобы выяснить, какая же болезнь его поразила и как предотвратить распространение такой болезни. Но здесь, в Джонстауне, не было ни моровой язвы, ни чумы, ни неведомой хвори.

Здесь люди погубили себя сами.

Невозможно установить, кто из них покончил с собой добровольно, кого к этому принудили против его желания, а кого и просто убили. Когда прибывшие в Джонстаун специальные команды разбирали, чтобы похоронить, груды трупов, они находили среди них целые семьи — многие родители и дети умерли, держась за руки, стараясь теснее прижаться друг к другу. Погибшие, как и их вождь, были безусловно вменяемыми. Там лежали белые и черные, молодые и пожилые, маленькие дети и глубокие старики, высокообразованные и малограмотные…

Присмотримся же к случившемуся повнимательнее.

Его преподобие Джеймс Уоррен Джонс

Джеймс Уоррен Джонс родился в 1931 году в городке Линне штата Индиана. Отец вернулся с Первой мировой войны больным, жил на пенсию. Мать в юности готовилась стать антропологом, получила хорошее образование, но затем пошла работать на фабрику. Семья его была по американским понятиям бедная, уровень ее обеспеченности был существенно ниже среднего. Сведения о родителях Джеймса скудны и, вполне возможно, не имеют никакого отношения к становлению его характера. Так, отец участвовал в деятельности ку-клукс-клана в Линне — видимо, весьма успешной, так как негры боялись даже показаться в этом городке. Мать была, видимо, особой экзальтированной — однажды она видала вещий сон, согласно которому ей суждено было родить гения, который исправит наш грешный мир, — этот сон будто бы и послужил причиной того, что она бросила антропологические занятия в Африке и стала строить семью. Насколько можно судить, отец, умерший, когда Джеймс был еще маленьким, значил для мальчика гораздо меньше, чем мать; во всяком случае, в предсмертные минуты он звал ее, а не отца.