Люк поерзал, прервав ее мысли.
– Ты же понимаешь, что мы скорее всего не увидим Айру? – спросил он.
– Да, – ответила София. – Но все-таки я хочу узнать, как у него дела.
– Зачем?
Она покрутила в руках письмо, по-прежнему не в силах выразить мысли словами.
– Не знаю…
Прошли еще сорок минут, прежде чем в дверях наконец показался врач. Сначала он подошел к столику медсестры, а когда та указала ему на молодых людей, направился к ним. Люк и София встали.
– Я доктор Диллон. Мне сказали, что вы хотели бы навестить мистера Левинсона.
– Айру? – уточнила София.
– Это ведь вы его нашли, да?
– Да.
– А могу я спросить, зачем он вам нужен?
София чуть было не сказала о письме, но промолчала. Люк ощутил замешательство девушки и кашлянул.
– Мы просто хотим убедиться, что он поправится.
– К сожалению, обсуждать состояние мистера Левинсона я имею право только с родственниками.
– Но он ведь поправится, правда?
Врач перевел взгляд с Люка на Софию.
– Вам вообще тут нечего делать. Вы поступили правильно, вызвав «скорую». Я очень рад, что вы нашли мистера Левинсона, но ответственность за происходящее с ним после лежит не на вас. Вы – посторонние люди.
София посмотрела на врача, догадавшись, что он о чем-то умалчивает. Доктор Диллон вздохнул.
– Я сам не знаю, в чем дело, – наконец сказал он, – но когда мистер Левинсон услышал, что вы здесь, он зачем-то пожелал вас видеть. Я ничего не стану говорить о его состоянии. И пожалуйста, пусть ваш визит будет как можно короче.
Айра словно ссохся за последние несколько часов. Он лежал на больничной койке, приоткрыв рот, щеки его висели. От руки отходили трубочки к капельнице. Аппарат, стоявший возле кровати, попискивал в такт биению сердца.
– Недолго, – напомнил врач, и Люк кивнул.
Они вошли в палату. София, помедлив, шагнула к кровати. Краем глаза она заметила, что Люк придвинул ей стул, прежде чем вновь отступить к стене. Девушка села рядом с Айрой и наклонилась, чтобы ее было видно.
– Мы здесь, Айра, – сказала она, достав конверт. – Я принесла ваше письмо.
Айра с усилием вздохнул и медленно повернул голову. Сначала он посмотрел на конверт, а потом на Софию.
– Рут…
– Да, письмо Рут, – сказала София. – Я положу его здесь, рядом с вами, слышите?
Он рассеянно уставился на девушку. Затем лицо Айры смягчилось, выражая скорбь. Он слегка шевельнулся, пытаясь дотронуться до руки Софии, и инстинктивно девушка потянулась к нему.
– Рут, – повторил он, и на глазах у него показались слезы. – Милая моя Рут…
– Простите, я не Рут, – негромко произнесла она. – Меня зовут София. Мы вас нашли сегодня.
Айра моргнул в явном замешательстве.
– Рут?
В его голосе звучала мольба, и у Софии сжалось горло.
– Нет, – тихонько повторила она, глядя, как он дюйм за дюймом двигает руку к письму. София поняла, что ему нужно, и подтолкнула к старику конверт. Айра с заметным усилием, словно огромную тяжесть, поднял письмо и протянул ей. Лишь тогда София заметила, что Айра плачет. Когда он заговорил, его голос звучал громче, а слова отчетливей.
– Пожалуйста…
София указала на письмо.
– Вы хотите, чтобы я прочитала? Прочитала письмо, которое вы написали жене?
Их взгляды встретились, и по впалой щеке Айры покатилась слеза.
– Пожалуйста, Рут. Я хочу, чтобы ты прочитала.
Он с трудом перевел дух, словно совсем измучился. София повернулась к Люку, не зная, что делать. Люк кивнул.
– Прочитай, Рут, – сказал он. – Он ведь так этого хочет. Читай вслух, чтобы он слышал.
София уставилась на письмо. Она подумала, что так поступать нельзя. Ведь Айра ошибся. Это было интимное письмо, которое предназначалось Рут, а не ей…
– Пожалуйста, – повторил Айра, словно угадав мысли девушки. Его голос вновь ослабел.
Дрожащими руками София открыла конверт. Письмо уместилось на одном листке, оно было написано тем же неуверенным почерком, что и имя на обороте. Все еще сомневаясь, София поднесла письмо к свету и медленно начала читать.
Моя дорогая Рут, сейчас раннее утро, но я, кажется, как обычно, больше не засну. День за окном разгорается всем своим блеском, а я думаю только о прошлом. В этот тихий час я вспоминаю о тебе и о времени, которое мы провели вместе. Приближается годовщина, милая Рут, но не та, которую мы с тобой праздновали. Впрочем, она положила начало нашей совместной жизни, и я поворачиваюсь, чтобы напомнить тебе об этом, хоть и понимаю, что не увижу тебя рядом. Господь, мудрость которого я не в силах постичь, давно призвал мою жену к себе, и слезы, которые я пролил в ту ночь, никогда не высохнут…
София остановилась и взглянула на Айру, заметив, что он сжал губы. Слезы продолжали струиться в складки и морщины старческого лица. Хоть она и старалась сохранять спокойствие, голос у девушки начал дрожать. Она продолжала:
Сейчас я скучаю по тебе, как скучал каждый день последние девять лет. Я устал от одиночества. Устал жить без твоего смеха. Я чувствую отчаяние при мысли о том, что никогда больше тебя не обниму. Но наверняка тебе было бы приятно знать, что, когда мрачные мысли грозят меня захлестнуть, я слышу твой голос, который с упреком говорит: «Улыбнись, Айра, я выходила замуж не за ворчуна».
Я мысленно возвращаюсь в прошлое, где так много всего произошло. У нас было много приключений, правда? Это твои слова, не мои – именно так ты описывала нашу совместную жизнь. Ты вспоминала их, лежа рядом со мной в постели. Вспоминала каждый год на Рош Ха-Шана [10] . Твои глаза радостно блестели, и в такие минуты при виде выражения твоего лица мое сердце неизменно наполняется радостью. С тобой моя жизнь действительно напоминала фантастическое приключение – даже самые обычные наши действия твоя любовь наполняла особым смыслом. Как же мне повезло, что я провел жизнь рядом с тобой. До сих пор не верится.
Я люблю тебя, как любил всегда, и страшно жалею, что не могу тебе об этом сказать. Хоть я и пишу письмо в надежде, что ты каким-то образом его прочтешь, я чувствую, что приближается конец. Больше писем не будет, любимая. Ты знаешь, что сказали врачи, знаешь, что я умираю. В августе я не поеду в Блэк-Маунтинс. И все-таки я хочу, чтоб ты знала: я не боюсь. Мое время на земле подходит к концу, и я готов ко всему, что ждет дальше. Близкая смерть не печалит меня. Более того, она вселяет покой, и я считаю дни с чувством благодарности и облегчения. Ведь каждый прожитый день приближает ту минуту, когда мы увидимся вновь.