на своей голове и ради этогобыла готова предать даже собственного мужа, решения которого и так в последнее время её совершенно не устраивали. Пожалуй, вся эта ситуация только радует её величество, а скорби она не испытывала с самого начала. Вот только теперь, когда отец мёртв, кому какое дело до того, что думает младший из принцев?
Гарольд не раз упоминал имя Доновара, когда они с Сирилом были наедине. Говорил, что генерал армии Дар и первый советник Вик — его самые лучшие и незаменимые друзья. С первым он встретился ещё в детстве и практически сразу сдружился, так как они оба сошлись на том, что в этом мире определённо нужно менять не что-то, а очень и очень многое. Семья Дар была довольно влиятельной, так что в юные годы эти двое общались почти что на равных. Более того, отец как-то обмолвился, что считал Доновара своим старшим братом… Если бы только, говоря это, он знал, чем их знакомство обернётся в итоге.
Когда Гарольд взошёл на престол, их отношения, по инициативе Доновара, перестали быть прежними и перешли в разряд «король-подчинённый». Самособой, Гарольду это не нравилось, однако, сколько бы раз он ни старался заделать брешь в узах со старым другом, какая-то пустота в них всё равно оставалась. Он так и не смог сообразить, что она означала, а вот Сирил после смерти отца, наконец, отлично всё понял. Увидев возвышение друга детства, Доновар осознал, что, как бы он ни старался, наравне с первым ему никогда не быть. В нём проснулась зависть, и даже повышение до генерала не смогло её обуздать. Наверняка мысли вроде «разве то, что Гарольд получил всё с рождения, справедливо?» посещали его голову уже очень и очень давно. В конце концов, спустя много лет рассудок эксиля помутился, и он решился на организацию переворота, который с учётом того, что Доновар вот уже более десяти лет являлся генералом эксильской армии, оказалось провернуть не так уж и сложно. Из древней, уже давно никому не понятной, традиции, известно, что метка, символизирующая власть короля, передаётся лишь двумя способами: от отца к выбранному им же наследнику, или же от убитого к убийце. Наплевав на всё, Доновар пошёл вторым путём, тем самым исполнив, наконец, свою заветную мечту о власти и славе. Наоми взять в жёны он, скорее всего, решился по всё той же причине: это докажет, что новый король ничуть не хуже предыдущего.
Мальчик глубоко вздохнул и залез под кровать. Зачем? Он и сам этого не знал, однако чувствовал, что так нужно. Именно сегодня и именно сейчас. Отца больше нет, а, значит, интуиция — это всё, на что ему остаётся надеяться. Конечно, Доновар сохранил им жизни, вот только вопрос: надолго ли? Пусть в детстве он и играл с принцами, словно с родными детьми, однако, много ли это значит для того, кто, не моргнув и глазам, пошёл на убийство лучшего друга? Ответ, пожалуй, даже чересчур очевиден.
Всё-таки шестое чувство не подвело наследного принца, и уже буквально через час после его перемещения под кровать дверь в комнату беззвучно открылась. Кто-то зашёл в апартаменты тихой поступью опытного убийцы и, убедившись в том, что цели нет в намеченном месте, их же тотчас и покинул. В своём укромном уголке мальчик с облегчением перевёл дыхание. Теперь уже точно нет никак сомнений: из их троицы Сирил станет первым. В этот раз, скорее всего, вовсе не из-за цвета волос, а из-за слов, сказанных Гарольдом перед смертью. Мысли Доновара несложно понять: для него выбранный прошлым королём наследник — всё равно, что заноза в заднице.
Выкарабкавшись из-под кровати, первое, что сделал мальчик, — это перевоплотился в свою настоящую форму и, хорошенько разогнавшись, всего одним ударом разнёс на куски оконную раму. Бежать. Как можно быстрее и как можно дальше. Бежать. Туда, где, пробудившись, сила метки Доновара не сможет его достать. Бежать. Это всё, что ему остаётся.
Вспышка.
Вот уже третий год как мальчик, без семьи и дома, бродил закоулками королевства в поисках того, о чём и сам-то не сильно догадывался. Пусть за голову принца и была объявлена немалая награда, это не мешало ему передвигаться в открытую, так как в вечно мрачном эксильском мире народ не привык обращать внимание на грязных сирот-оборванцев. Да уж… Кто бы мог подумать, что однажды Сирил будет обязан жизнью столь ненавистному, цвету волос, позволяющему всем и каждому принимать носителя крови Девериусов за своего. От того, насколько, на самом деле, жизнь изменчива, иногда становится даже страшно.
За прошедшее время наследный принц не только научился выживанию, но и смог осознать много действительно важных для будущего короля вещей. Как оказалось, жизнь во дворце и за его пределами не просто разные, а полностью противоположные. Теперь, когда Сирил изо дня в день видел десятки умирающих от голода детей и взрослых, ему вдруг стало невероятно стыдно за все те сотни недоеденных блюд, выброшенных в помойную кучу вместо того, чтобы быть отданными, пухнущим от голода эксилям. И как ему только хватало наглости столько лет жаловаться на проклятую, ненавистнуюсудьбу? Разве по отношению к другим это не было слишком жестоко? По сравнению с их жизнью его была просто сказкой.
К тому же, Сирилу часто приходилось слышать жалобы эксилей на нового короля и его политику, которая, в принципе, сводилась лишь к одному, а именно: поднятию налогов ради собственных королевско-изощрённых утех. Количество недовольных было действительно впечатляющим: во всех уголках королевства эксили плакались на новую власть и мечтали о возвращении времён правления короля Гарольда, что пусть и не были идеальными, но зато выделялись хоть какой-то стабильностью. Иногда кое-где начинали распространяться идеи восстания, которые тут же другими эксилями и пресекались. А как иначе? Кто согласится пойти воевать, зная, что будет убит одним лишь словом или же взглядом? Насколько бы тяжкими времена не были, страх перед королевской меткой всегда сдерживал буйных эксилей от поспешных действий. Ну, а о правде, кроме черноволосого принца, похоже, никто больше и не догадывался.
Доновару сила короля не подвластна. Нет, вовсе не от того, что в нём нет ни капли крови Девериусов — в истории и до этого было множество случаев смещения правящей семьи на долгое время (однако, каким-то немыслимым образом концы всех этих историй всё равно сводились к Девериусам). Скорее всего, Доновар просто несовместим с этой силой, так как, по словам отца, идеальный контроль над меткой способны освоить лишь те, чей дух