– Твоя задача – вести наблюдение, – сказал Дэвид. – Адой будет отслеживать дальние сигналы наверху. Тебе в помощь, в качестве посыльных, я дам пару-тройку мальчишек.
– Ты готов рисковать ими, а не мной?
– Риск у них в крови, и они умеют быстро передвигаться по окрестностям в темноте. Иногда они этим занимаются просто ради удовольствия.
– Я тоже учусь.
– Ты останешься здесь и отправишь посыльного, если поблизости появится Ллойд или будет замечен «Таурус».
– Надеюсь, что «Марианна» сможет подойти незамеченной – у рулевых молодые, зоркие глаза, а у судна темные паруса, в то время как у военного корабля – белые, так что их видно даже при свете звезд.
Удовлетворенно кивнув, Дэвид встал.
– Я в поместье – вместе с семьей иду в церковь.
Фред улыбнулся.
– Везучий ты.
Дэвид ответил вполне серьезно:
– Дай бог, чтобы мне и дальше везло.
По пути он едва успевал отвечать на приветствия жителей деревни: у мужчин горели глаза в предвкушении ночного рейда и добычи. Дэвид и сам ощущал небывалый подъем. Благоразумие заставляло его метаться между риском и безопасностью, однако накануне операции всегда уступало место азарту, а потом, во время рейда, острому как лезвие ножа восторгу.
Дэвид увидел свою возлюбленную, красивую и сияющую, залитую утренним солнцем, радостной улыбкой встречающую новый день, и почувствовал себя необыкновенно счастливым. На Люси было все то же коричневое платье и блеклая шляпка. Дэвид видел ее и в более изысканных нарядах, но никогда она не казалась ему такой красивой, как сейчас. Локоны, выбившиеся из-под шляпки, служили прекрасным обрамлением для ее сияющего личика. Она действительно богиня, и он, как павлин, аж раздулся от гордости, что у всех на виду поведет эту красавицу в церковь.
* * *Люси не стала скрывать перед Дэвидом ни свою любовь, ни радость, потому что понимала: отныне между ними секретов нет.
Они держались за руки, когда вместе с семейством и слугами шли на звук церковного колокола. Их путь лежал сначала через сад поместья, а потом по дороге, вившейся между палисадниками, разбитыми перед деревенскими домиками.
Когда они оказались наконец на мощенном светлым камнем церковном дворе, Люси спросила:
– А сколько лет церкви?
– Чуть больше сотни. Старая рухнула. Из-за слабого фундамента.
– Надеюсь, Крейг-Виверну такое не грозит – его явно строили на века.
Дэвид улыбнулся.
– Если со временем не размоет утес, на котором он стоит, а такая вероятность не исключена.
«Но не на нашем веку», – подумала Люси.
Хоть церковь и была более новой по сравнению с той, куда она ходила в Лондоне, служба проводилась традиционно. Большинство прихожан имели в этом краю глубокие корни: их предки поселились здесь много веков назад – возможно, еще до завоевания. Люси читала, что поблизости есть карьеры, в которых добывался камень еще во времена Римской империи.
После службы все вышли на залитую солнцем улицу и, как обычно, стали обмениваться новостями или просто беседовать о том о сем. Люси представили доктору и его семье. Как выяснилось, он очень надеялся устроить на побережье курорт с морскими купальнями. Люси, которая была бы рада поддержать любой бизнес, мысленно задалась вопросом, а как курорты будут сочетаться с вылазками контрабандистов.
Постепенно все разошлись по домам, а Дэвид решил показать Люси кладбище. Как и на любом старом погосте, здесь было множество каменных надгробий всевозможных размеров и разных столетий.
– И твоя семья здесь похоронена? – спросила Люси. Дэвид кивнул, и она поняла, что однажды и сама упокоится тут. Мысль была странной, но не неприятной.
– Клинты похоронены в другой части, а здесь только Керслейки.
Классический постамент, на всех сторонах которого было выбито «Керслейк», был окружен скромными надгробиями. Читая имена, Люси поняла, что многие захоронения датируются шестнадцатым веком. Титул баронета стали указывать в семнадцатом веке, а имена Натаниель и Генри чередовались, кажется, с самого начала. Во многих могилах лежали семьи, но на одном маленьком надгробии было выбито только одно имя:
«Джозеф Керслейк, родился и умер в феврале, 1790 г.
Сын Мелхиседека Клинта и Изабел Керслейк».
– Как я вижу, они не скрывали своих отношений.
– А какой смысл? Никто не понимал, почему Мел и Белл не женятся, однако к ним относились как к мужу и жене. Некоторые считали ее шлюхой, но она всегда была верна Мелу. Первый раз она ошиблась в своем выборе, зато у нее хватило смелости разорвать брак и осуществить свое право на счастье.
Люси внимательно посмотрела на него.
– Ты восхищаешься ею.
– Я восхищаюсь сильными женщинами. Думаю, вы с ней отлично поняли бы друг друга.
– Может быть, но я бы не смогла пренебречь своими детьми.
– Мы никогда не узнаем, как бы она поступила, если бы у нее не было возможности оставить нас в поместье. Сомневаюсь, что она бросила бы нас, а если бы ей и пришла в голову такая мысль, Мел бы этого не допустил. И все же я не могу представить ее любящей матерью. Я проводил время с Мелом, но если вдруг встречал ее, то она воспринимала меня так же, как любого деревенского мальчишку. Я очень благодарен тете Мириам – она мне заменила мать.
– Твои Керслейки – замечательное семейство. Как ты сказал, они из тех, кто своей добротой скрепляет общество. – Они шли по дорожке вокруг церкви, и Люси решила поделиться с ним одной неприятной мыслью. Никаких секретов, напомнила она себе. – Я всегда была счастлива дома, но сейчас спрашиваю себя, как бы мне жилось, будь у меня братья и сестры. Лучше? Возможно, но я подозреваю, что тогда отец не горел бы желанием вести свои дела из дому.
– Наверное, ты права. Я помню времена, когда мы вчетвером своими криками, воплями и беготней сводили с ума тетю Мириам и дядю Натаниеля. Если стояла плохая погода, нас в наказание выгоняли во двор, а мы только и рады: набегавшись вволю, облазив все углы и закоулки, возвращались домой исцарапанные, с синяками, грязные, усталые, но довольные.
Люси подумала о той девочке с воздушным змеем. Ей бы понравилась такая жизнь.
– А в школу ты что, не ходил?
– Естественно. Сначала нам давал уроки викарий, а потом нас с Генри отправили учиться в Хонитон. Амелия и Сюзан тоже какое-то время проучились в школе для девочек, но им там не понравилось и они вернулись домой.
– А тебе не разрешили.
– Нет, к тому же мне нужно было получить хорошее образование, потому что предстояло самому пробивать себе дорогу в жизни. Однако в университет поступать я отказался и изучал земельное управление у дяди и других.
– И по книгам – судя по тому, что ты купил труд по мелиорации.