Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

часто хочется поскорее избавиться. Об этом мы и поговорим.

Три уровня свободы

Свобода человека не абсолютна. Мы со всех сторон окружены разного рода препятствиями и ограничениями. Начиная от простых физических (свободе передвижения может помешать забор, стена или правила дорожного движения) до внутренних (когда наши мысли или желания ограничены запретами или страхами). Мы зачастую не осознаем, сколько у нас запретов, ограничивающих способность делать свободный выбор.

Можно выделить три уровня внутренней свободы человека (того, насколько он способен думать и переживать в соответствии с собственным выбором, а не в силу чужого внушения или внешнего влияния). Первый – свобода мыслей, переживаний и желаний. Это означает, что человек разрешает себе думать о чем угодно или принимать любые свои чувства и переживания как естественные, даже если они осуждаются друзьями, родственниками, а также обществом в целом.

То есть в нашем внутреннем мире возможны любые чувства, состояния, мысли, идеи, фантазии – от «райских» и чистых до «адских» и грязных (критерии чистоты, конечно же, у каждого свои). Например, в кавказских семьях с традиционным укладом юноши и девушки нередко сталкиваются с внутренним конфликтом между собственными желаниями и чувствами, с одной стороны, и предписаниями, которые они усвоили с детства, – с другой. Нередко они стыдятся своей «неправильной» части, даже если это всего лишь желание жить отдельно от семьи. О чем тогда говорить, если речь заходит о сексуальных предпочтениях или семейных отношениях? Впрочем, подобная проблема, конфликт между внутренним миром человека и правилами, устанавливаемыми его окружением, есть везде. И первая линия фронта в этом конфликте проходит именно на внутреннем уровне: «Все ли со мной в порядке, если я думаю и чувствую совсем иначе, чем окружающие? Или если мои желания и чувства не укладываются в мои собственные представления о том, что правильно, а что нет?»

Нередко, вглядываясь в себя, можно обнаружить даже целые установки, когда и как «правильно» переживать те или иные чувства. Например, если человек сталкивается со смертью близких, то «правильно» будет горевать и плакать, а если он вдруг обнаруживает, что не в состоянии плакать или вообще хоть что-то чувствовать (что нередко бывает в ситуации шока и горя), то начинает переживать, что с ним что-то не так: «Неужели я черствый, бесчувственный человек?!» Или, например, кто-то считает себя сопереживающим человеком, потому что всегда теряет покой рядом со страдающими людьми, а если однажды чужое горе вдруг перестало сильно трогать – снова «что-то со мной не так».

В итоге мы получаем коктейль из множества реакций, нередко противоречивых. Часть конфликтов вытесняется и перестает осознаваться – это своего рода ямы, в которые неожиданно проваливаешься, иногда даже на ровном месте. Вроде нормально побеседовал с кем-то из близких о планах на будущее, а вечером накатывает такая тоска, что даже дышать тяжело. Так иногда дает о себе знать внутренняя несвобода. Значит, мы что-то от себя скрываем, возможно, лжем себе и близкому о том, какого будущего хотим, – говорим собеседнику то, что он хочет услышать, или то, что на рациональном уровне считаем правильным сказать. Однако тем временем на уровне эмоциональном у нас зреет протест, проявляющийся в виде тоски.

Одним из источников такой тоскливой внутренней несвободы может быть запрет менять свою точку зрения или планы. Я знаю людей, которые поступали в какие-то вузы, не желая этого (и на них никто не давил). Делали они это потому, что классе в восьмом-девятом приняли решение, всем о нем сообщили, а к окончанию школы их интересы изменились, но признаться себе и другим в этом они не смогли. И день поступления был безрадостным. Стыдно сказать «Я передумал» – будто мы обязаны всю жизнь быть цельными и последовательными даже в своих желаниях (об этом мы еще поговорим в главах, касающихся выбора), – а если передумал, то: «Где ты был раньше, почему сразу об этом не подумал?» Еще хуже, когда за принятое решение уже пришлось чем-то заплатить (временем, усилиями или деньгами), – тогда еще сильнее соблазн скрыть от себя тот факт, что ты не удовлетворен принятым решением и поспешно отмахиваешься от подступающих сомнений.

Очень тяжело признаваться себе в том, что в нас есть множество «неправильных» мыслей, чувств и желаний. Но вспомните, что происходит, когда после преодоления внутреннего сопротивления (иногда очень сильного) удается честно обнаружить в себе, например, черную зависть, ненависть (вплоть до желания кого-то убить), отвращение, «грязные» сексуальные желания или очень детскую, инфантильную обиду или страх. Обнаружить – и не осудить поспешно, а, включив внутреннего наблюдателя, просто признаться себе: да, я испытываю такие чувства, они есть во мне, но я – это не только мои чувства, я не ограничен ими. Мысли и чувства – это всего лишь мысли и чувства (даже самые «плохие»), и по ним нельзя делать какие-то глобальные выводы о себе, утопая в стыде. Потом мы испытаем облегчение оттого, что больше не нужно прятаться от себя; тело расслабляется вместе с выдохом, уменьшается давление этих чувств на нас и их власть над нами. Иногда можно даже обнаружить прилив сил: та часть нашей энергии, которая тратилась на подавление или игнорирование «неправильной» реальности, высвобождается.

Есть в этом, конечно же, некоторый парадокс. Мы не выбираем, какие эмоции и желания испытывать, они возникают сами, неосознанно, как следствие работы биологических механизмов психики. Наша свобода проявляется в том, позволяем мы себе испытывать эти чувства, признаемся себе в их существовании или запрещаем их. И при этом «свобода мысли и переживаний» вовсе не означает, что нужно сразу же переходить к действиям.

Второй уровень свободы можно назвать свободой слова. Из всего множества вариантов, которые предоставляет первый уровень, условно неограниченный, приходится выбирать, что, как и кому говорить. В отличие от мыслей в голове, те же мысли, облеченные в слово и произнесенные, должны быть правильно сформулированы и поданы с учетом контекста (повода, места, ситуации, окружения). Слова влияют на людей, вызывают реакции и последствия. Здесь к внутренней свободе подключается (при хорошем варианте) ответственность за сказанное. Ну, или не подключается, и тогда мы импульсивно выдаем поток слов, автоматически реагируя на происходящее (чужие слова или поведение, какое-то событие).

Зачастую то, что люди говорят друг другу, является не коммуникацией, не общением, а отреагированием. В психологии так называют разрядку внутреннего напряжения через эмоциональное высказывание или действие. В просторечии это называется «сорвался» или «психанул». Например, вы на кого-то сильно обижены, но сдерживаетесь, а потом, из-за какой-то мелочи срываетесь и высказываете ему все. Это импульсивное отреагирование напряжения, а не разговор. Вас «несет», реакция партнера глубоко вторична, единственный смысл – разрядить накопившееся напряжение. Партнер, соответственно, тоже может отреагировать импульсивно, в итоге вы поскандалите – и выдохнете.

«Свободы слова» в такой коммуникации нет, общение управляется циклом «напряжение – разрядка», то есть нет свободы говорить (под нею я подразумеваю возможность сказать что-то человеку сознательно, ожидая от него определенной реакции). Это не исключает выражения эмоций, но подразумевает поиск подходящей формы. Можно импульсивно выкрикнуть «Да ты негодяй, никогда мне не помогаешь!», а можно сказать «Я очень обижен(а) на тебя за то, что ты не помог(ла)». Для поиска формы нужна пауза между поводом, поданным другим человеком, и нашим отреагированием, во время которой мы осознаём, что с нами происходит и чего мы хотим от себя и от партнера. Человеческое достоинство и свобода (или ничтожество) раскрываются именно в этой паузе между стимулом и реакцией.

Третий уровень свободы – свобода действия. На этом уровне еще меньше вариантов выбора, чем на уровне свободы слова и уж тем более мыслей. Мы можем думать о чем угодно и хотеть чего угодно, но есть разница между миром фантазий (где мы ничем не ограничены) и миром действий. Например, некоторые люди в своих сексуальных фантазиях могут представлять насилие над собой, но это совершенно не означает, что они хотят подвергнуться насилию в реальной жизни. Хотя бы потому, что в фантазиях мы всем управляем, а в жизни – нет.

В книге «Выбор» известного психотерапевта Эдит Эгер[34] меня впечатлил пример проявления свободы действия. Эдит с сестрой были узниками Освенцима, и, когда их