Читать интересную книгу Последняя принцесса - Гэлакси Крейз

Я почувствовала его руку у себя на груди и попробовала увернуться.

— Пожалуйста, — выдохнула я, но мужчина нагнулся и прижался своим ртом к моему.

— Отпусти! — завопила я и ударила рекрутера в грудь, вспомнив, как королевский учитель фехтования давал нам уроки самообороны без оружия.

Но чем больше сопротивлялась, тем крепче его пальцы стискивали мою шею. Я не могла дышать. Колотила в стену, надеясь, что кто-то услышит, но кулаки не выбивали из камня почти ни звука.

— Заткнись! — прошипел он, прикрывая мне рот ладонью.

Я попробовала лягнуть насильника, но он вдавил колено мне в живот и пригвоздил к стене, попутно пытаясь порвать мою рубашку. Другая рука так сжала мне горло, что сквозь опущенные веки я увидела темные точки. Я медленно теряла сознание.

— Отпусти ее. Сейчас же.

Это был другой голос, женский. И шел он, как мне показалось, издалека.

Рука на горле обмякла, и я судорожно вдохнула. Постепенно перед глазами прояснилось. Стражник застыл, подняв руки. К нам со всех ног бежала девушка с мечом. Солдат в ужасе попятился.

— Сдать севиль.

— Порция, я…

— Это переходит все границы. — Она бросилась к нему и сорвала знак отличия. — Сдать севиль.

Стражник нехотя снял с пояса оружие.

— А теперь прочь из лагеря, пока я не кастрировала тебя своими руками.

— Но…

— Иди! — завопила девушка, поднимая оружие.

Он развернулся и побежал к лесу.

— Спасибо, — еле выговорила я, опираясь на стену.

Девушка обернулась и пригвоздила меня к месту взглядом зеленых глаз.

— Ты кто такая?

Я пробормотала первое имя, которое пришло в голову.

— П-полли Макгрегор.

Когда слова сорвались с губ, я беззвучно помолилась о том, чтобы Полли сейчас была в безопасности в Шотландии.

Я постаралась получше рассмотреть свою спасительницу. Рослая, необычайно красивая, с высокими скулами и струящимися по спине светлыми волосами. На вид всего на год-два старше меня, но железная уверенность в себе делала Порцию совсем взрослой на вид. Интересно, какой у нее армейский чин? Очевидно, что выше, чем у напавшего на меня стражника. На том же месте, где у него имелся знак отличия, к ее форме был приколот золотой медальон. Миндалевидные глаза разглядывали меня с ног до головы.

— Сегодня же нет регистрации…

— Да, — пробормотала я, — он говорил, а потом…

— Черт с ним! — отрезала «амазонка». — Вернуться он не посмеет. А если все же хватит наглости, назначу его учебной мишенью.

Она улыбнулась, опасно сверкая глазами, но это точно не было шуткой.

— Так откуда ты, Полли Макгрегор?

— Из Шотландии.

— Да? Странно, у тебя нет шотландского акцента.

Я выпрямилась.

— Это потому, что я выросла в Лондоне. В Шотландию уехала только в десять лет.

— Ну, и что ты можешь?

Я заморгала.

— В том смысле, с чего бы мне делать исключение и регистрировать тебя сегодня? На что ты способна? Может быть, просто отправить тебя драить госпитальный сортир?

— Я умею ездить верхом и стрелять из пистолета. Еще неплохо фехтую.

Чем больше у меня будет доступа к оружию, тем лучше.

Она снова уставилась на меня. Я выдержала взгляд, не моргнув.

— Хорошо, будешь в моем подразделении. Пока. Посмотрим, чего ты стоишь. Кстати, я Порция. Сержант, женский отряд, девятый сектор.

Она развернулась на каблуках, и я заспешила следом.

— Ах да, Полли, — бросила она через плечо, даже не удосужившись обернуться, — больше никаких фокусов, иначе будут последствия. Уж об этом я позабочусь.

Я кивнула, не смея заговорить.

— Добро пожаловать в Новую стражу.

10

Казармы девятого женского подразделения располагались на третьем этаже, в длинном помещении с рядом высоких окон, выходивших во двор. Старинные полы Хэмптон-Корта были поцарапаны, портреты разрисованы и порваны. Я выглянула из окна: даже сады уничтожили, поломали купальни для птиц.

— Это Полли, — объявила Порция примерно двадцати присутствующим девушкам.

Я ждала, что она представит и их, но этого не случилось.

— Можешь занять вон ту кровать, — сказала сержант, показывая в угол. — И возьми вот это.

Она кинула мне тяжелый холщовый мешок с одеждой.

Я быстро осмотрела его содержимое: форма, коричневые шерстяные носки и пара сапог. Никакого оружия. Похоже, оно было только у Порции.

Опустившись на узкую металлическую койку, я осмотрелась. Большинство девушек играли в карты, усевшись в круг на полу. На кону были серебряная серьга в форме колечка, бритва с ярко-розовой ручкой, пуля и красная кепка с меховыми ушами.

На скамейке рядом со мной сидела миниатюрная индианка. Пальцем она выводила по желто-зеленому одеялу воображаемые узоры.

— Я Полли.

Она изумленно подняла на меня глаза.

— Вашти.

— Ты тут давно?

— Не очень, — застенчиво ответила она.

У Вашти были деликатные черты лица, тонкие руки и большие карие глаза.

— А как ты сюда попала?

Ее глаза наполнились слезами, и я тут же пожалела о своем вопросе.

— Прости.

Я накрыла ее руку своей и посмотрела на играющих в карты, опасаясь, что они могут подслушать.

— Вашти, не знаешь, в какой части дворца живет Корнелиус Холлистер?

Она быстро помотала головой.

— А как это узнать?

Девушка внимательно на меня посмотрела.

— Если не хочешь неприятностей, ни о чем не спрашивай, — наклонившись, шепнула она мне на ухо.

Вашти покосилась на девушек, увлеченных картами, потом снова на меня и приподняла длинные волосы, показывая ужасный шрам. С шеи на спину уходили четыре тонкие кроваво-черные полосы.

У меня перехватило дыхание.

— Кто это сделал?

Она слегка вздернула подбородок, показывая на сидящих на полу.

— Они. Вилкой.

Я изумленно смотрела на девушек, представляя, как они прижимают такую же, как они, к земле, втыкают ей вилку в шею и царапают кожу.

— Кто они? — прошептала я.

— Опасайся, само собой, Порцию. И Джун…

Вашти показала взглядом на высокую бледную девушку с сильно накрашенными глазами и нервно сглотнула, прежде чем продолжить.

— …И Таб. Она заместитель командира.

Рядом с Порцией, во главе круга, сидела мрачная брюнетка. Ее накачанные руки были покрыты вязью татуировок, которые, вполне возможно, она нанесла себе сама при помощи ножа.

Тут постучали в дверь.

— Сержант!

Звала девушка постарше. На ней был такой же золотой медальон, как у Порции, которую она, очевидно, побаивалась.

— Отбой через десять минут. И не забудьте потушить огонь, — робко добавила она, поглядывая на свечу в центре круга играющих.

— Спасибо, Сара, — усмехнулась Порция.

Сара выскочила из комнаты, и сержант хлопнула в ладоши.

— Вы слышали, девочки. Пора спать!

Она усмехнулась, сгребая поставленные на кон вещи и глядя, как все расходятся по койкам.

Когда девушки улеглись, Порция вышла в проход.

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, — проговорила она нараспев, задула свечу и вышла в коридор.

В комнате стало темно. Тускло светила луна, едва заметная за серыми тучами. Ветер бился в стекла высоких окон.

— Вашти, — сказала я еле слышно. — Порция спит не с нами?

— Порция? Здесь? — зашептала индианка, будто дрожа от одной мысли об этом. — Нет, она спит с другими старшими офицерами на верхнем этаже.

Повернувшись к окну, я надеялась уснуть, но снаружи доносились какие-то звуки. Я прислушалась. Сквозь порывы ветра, звон стекла и обрывки разговоров слышались человеческие крики.

Я села в темноте, совершенно ошарашенная.

— Что это?

— Что? — переспросила та, которую звали Таб.

— Крики.

— А!.. Заключенные в лагерях смерти, — отмахнулась она. — Скоро привыкнешь. А теперь угомонись, а то доложу, что шумишь.

Я смотрела в потолок; сердце отчаянно билось при мысли о шрамах на спине Вашти.

«Спокойно. Никаких вопросов. Будь терпелива».

Я повторяла это снова и снова, как мантру.

Из матраса вылезли пружины, был слышен запах сырого одеяла. Я повернулась на бок, прикрыв ухо рукой. Вопли, полные боли, по-прежнему раздавались в голове, становясь зловещим аккомпанементом к преследующим меня образам: Джейми и Мэри, пойманные солдатами Холлистера; окровавленная грудь отца, умирающего в бальном зале; мать, роняющая отравленный персик; пустые испуганные лица собирателей у реки и мерзкие желтые зубы солдата, который напал на меня за сторожкой.

Я зарылась лицом в подушку, чтобы никто не услышал моего плача.

Когда я успокоилась, пришла странная отстраненность: будто опустилась стальная стена и защитила меня настоящую от той, что теперь должна была выйти в мир.

Между сном и явью я беспрестанно слышала в голове лишь одно слово: месть.