Читать интересную книгу Призраки балета - Яна Темиз

– Вы, наверно, заняты, но тут есть проблемы…

– Что-нибудь с постановкой? – Лиза думала, что ситуация с «Лебединым» уже перестала быть «ситуацией» и все нормализовалось: приехал знаменитый постановщик, шли репетиции, шились костюмы. Нелли держала ее в курсе и частенько по вечерам выплескивала по телефону свои переживания, которых у нее всегда было много по малейшему поводу. – Мне Нелли ничего такого не говорила.

– Нет, не совсем. Завтра полиция придет, они сегодня уже были, с турками общались, а с нашими без переводчика трудно, они завтра с переводчиком придут, но, может быть, вы тоже могли бы?

– Могла бы, а что случилось-то? – господи, из этого тоже ничего не вытянешь толком, как из ее мальчишек! Тоже, что ли, сы-ы-р?!

– Случилось несчастье, погибла Пелин… это наша балерина, может быть, вы знаете?

– Конечно, знаю! – как же не знать? Красавица Пелин, звезда труппы, Жизель и Аврора, а теперь еще и Одиллия и Одетта… что же будет с постановкой? – А что с ней?

– Нам ничего толком не рассказали, но идет… следствие, – чуть помедлив, подобрал слово Цветан. – Говорят, ее убили, но кто и как… – он замолк, но Лиза сразу же представила себе, как он сделал характерный жест рукой, означающий неизвестность или неопределенность.

– Мам, у тебя мобильник мяукает! – закричали из кухни, и послышались звуки не то борьбы, не то драки.

– Ну и несите его сюда! Извините, Цветан, это я не вам, тут мобильный звонит… я завтра приеду, если нужно.

– Спасибо, в десять или в десять с половиной, если вы не заняты.

– Нет-нет, не занята… прекратите сейчас же! Дай его сюда, Тим… извините, Цветан, всего доброго!

– До завтра, Лиза, спокойной ночи.

– Спасибо, – серьезно ответила она, как будто Цветан мог знать о ее проблемах и действительно пожелать ей спокойной ночи – в прямом смысле слова. А было бы неплохо – провести хоть одну спокойную ночь!

– Что ты не подходишь-то?! – возмущенно закричала Нелли, едва Лиза нажала на кнопку. – Домашний у тебя занят целый час!

– Ничего не час, это Цветан звонил, я две минуты разговаривала… подожди, я тебе перезвоню. Что у вас там случилось? – спросила она, набрав домашний телефон Нелли. – Цветан что-то сказал про Пелин, но я так ничего и не поняла.

– Да никто ни черта не понял! Игорю послезавтра улетать, а тут следствие это! Вдруг они его не выпустят, как ты думаешь?

– Почему не выпустят? Я, конечно, порядков не знаю, но вряд ли… да что с Пелин-то?

– Убили ее, представляешь? – Нелли издала характерный вздох, и Лиза поняла, что она говорит, не выпуская изо рта сигареты. – Сегодня из полиции приходили, нас тоже пытались допрашивать, только толку-то! Ты завтра с утра можешь?

Хорошо, что я уже в теме, подумала Лиза, иначе ничего бы не поняла. Нелли не давала себе труда договаривать фразы. Или говорила так, словно ее собеседники были заведомо в курсе проблемы, знакомы со всеми, кого она упоминала в своих рассказах, знали всю ее жизнь и не нуждались в дополнительных пояснениях.

– Да, я приеду, мне Цветан сказал уже…

– Как это он тебе дозвонился?! У тебя же вечно занято!

– Почему вечно, Нель? Это я с ним и разговаривала, а до этого было не занято, а он, между прочим, вообще не мне звонил, – зачем-то объяснила Лиза. Просто чтобы разговор продолжался, наверно?

– Как это не тебе?! А кому?

– Ринату, кажется, но попал ко мне, ну и рассказал про Пелин…

– Нет, ты представь, какой ужас! Тут и так с этим «Лебединым» проблем выше крыши, а теперь еще это!

– А кто же танцевать теперь будет?

– А черт его знает! Вчера все перегрызлись уже, как только от полиции избавились. Это видеть надо было: то ходили на цыпочках с постными лицами, ах, как жаль, ах какая потеря, а как сыщики эти ушли, что началось! А чайки наши знаешь что выкинули? Им, видно, кто-то с утра уже про Пелин рассказал, так они взяли и перекрасились обе – теперь одна блондинка, другая брюнетка! Ты понимаешь, куда метят, да?

«Чайки». Так, с легкой руки болтуна Романа, неожиданно оказавшегося в тени знаменитого Гинтараса и компенсирующего свое поражение всеми способами, в основном веселой и пустой болтовней, стали называть двух сестер-балерин по фамилии Генчай.

Ипек Генчай и Ясемин Генчай – они были похожи, как близнецы, хотя на самом деле одна из сестер была на год старше.

«Господи, что за имена у них у всех, не выговоришь! – громогласно жаловался Роман, пользуясь тем, что обладательницы имен, стоящие рядом, его не понимают. – Что за «чай» какой-то?! Почему «ген», интересно? «Генеральский чай», да? Похоже на «генштаб»! Да и имена – не дай бог!»

«Вы неправильно делите, – поправила тогда присутствовавшая при этой сцене Лиза. – Не «ген» и «чай», а «генч» и «ай». Означает «молодая луна» или «молодой месяц», как вам больше нравится. И имена вполне нормальные для турецкого языка – «Шелк» и «Жасмин», очень распространенные».

«А моя фамилия по-турецки как бы была?» – с неподдельным интересом вмешался приехавший накануне Гинтарас.

Он знакомился с труппой, с ужасом и изумлением осматривал маленькую и едва пригодную для постановки сцену, приступал к работе, и Лизу тогда позвали на всякий случай – мало ли кто кого не поймет. Гинтарасу, впрочем, она оказалась почти не нужна: он сносно говорил по-английски, обаятельно и доброжелательно улыбался, привычно восполнял недостающие слова выразительными жестами, был спокоен и прост, несмотря на звездный статус, и все его понимали и без Лизиной помощи. Разве что сам он не понимал говорящих по-турецки, но все турецкие фразы кто-нибудь охотно переводил на английский, без сложных слов все легко и весело обходились, – вообще, как сразу почувствовала Лиза, знаменитый танцовщик принадлежал к тем, с кем легко и приятно общаться и кто умеет ладить с людьми. Неважно, на каком языке.

«А что с вашей фамилией?» – не поняла Лиза, и ей стало неловко оттого, что она вдруг забыла эту знаменитую литовскую фамилию.

«Даугела» означает «лесной», – помог ей Гинтарас.

«Тогда по-турецки было бы «Орман», – сказала Лиза, тотчас же вспомнив совершенно, на ее взгляд, неудобоваримое сокращение от звучного литовского имени, которое уже ввела в обиход Нелли. Она превратила «Гинтараса» в «Гену», и почему его обладатель мирился с этим ужасным крокодильим прозвищем, было непонятно. Наверно, по доброте душевной, которой у него, кажется, было немало.

«А «Гинтарас», кстати, означает «янтарь», так что я «лесной Янтарь», представляете? – засмеялся, став еще привлекательнее, знаменитый литовец. – У нас, в литовском, очень много таких имен – со смыслом. Типа как «Вера», «Надежда», «Любовь».

«Значит, ты у нас драгоценный камень? Или янтарь все-таки полудрагоценный? – попытался сострить Роман. – Так сказать, Каменный гость!»

«Который хуже татарина?» – подмигнув, спросил Гинтарас.

«Я бы попросил насчет татар! Иго давно закончилось, а вы все туда же! – влез и Ринат. – У нас тоже говорящих имен полно!»

«В турецком почти все такие, – сказала Лиза. – В принципе, можно выбрать любое слово и так назвать ребенка. «Дениз», например, «море», причем так и девочек называют, и мальчиков…»

«А Ротбарт наш и вовсе Тайфун! – вспомнил Роман. – Нет, ну как можно человека назвать Тайфун, а? Что за язык такой! И чайки эти – шелк и что еще? Жасмин? Это еще куда ни шло, но «шелк»?! Черт-те что, по-моему!»

Значит, девушки-чайки быстро сориентировались.

Конечно, ни одной из них партия Одиллии-Одетты не светила: молодые еще, в труппе недавно, техника не та, какие там тридцать два фуэте, – однако в отсутствие примы Пелин, в таких форс-мажорных обстоятельствах, да поделив роль пополам… почему нет? Не отменять же премьеру, когда до нее три недели, когда государственные деньги уже вложены, да и спонсорские истрачены, и костюмы сшиты, и декорации сделаны! Вечное, соблазнительно безнравственное “Show must go on!” любого искусства со времен античных амфитеатров – хоть трава не расти!

– Короче, ты давай завтра, приезжай!

– Хорошо, приеду, я же сказала. В десять с половиной, – улыбнулась она, вспомнив, как это сказал Цветан.

– В пол-одиннадцатого, что ль?! Слушай, ты тут по-русски говорить разучилась уже!

– Нет, это не я, это Цветан так сказал…

– У него, кстати, с ней, одно время вроде было что-то, только она потом замуж вышла, и все.

– У кого? – не поняла Лиза.

– Да у Цветика же! С Пелин! Только давно вроде. Может, это он ее и убил, ха-ха?! Типа из ревности, а?

– Нель, ты хоть полиции такого не говори… и вообще никому! Сама подумай, у вас же там одни сплетни, кто-нибудь подхватит, а у человека неприятности будут.

– Да ладно, шучу я, что ты так заволновалась? Все, до завтра, пока!

Телефонные разговоры Нелли заканчивала так же стремительно, как начинала: просто отключалась в тот момент, который лично ей казался подходящим, и все.

А Лиза так и осталась с трубкой в руке и ощущением какой-то недоговоренности.