поселке так никто не одевался. Катя удивилась и сначала приняла гостью за артистку цирка, не успевшую переодеться после представления. Потом присмотрелась и поняла, что, если снять с женщины куртку, она станет похожей на учительницу из фильмов: осанка как по линейке и строгая прическа. Катя пыталась прикинуть ее возраст и не смогла: в волосах седина, а лицо гладкое.
– Добрый день, – поздоровалась женщина молодым голосом, чем окончательно сбила Катю с толку.
– Здравствуйте, – настороженно ответила Катя.
– Абатовы здесь живут?
– Да.
– Я могу войти?
Катю учили, что нельзя открывать дверь посторонним, но голос незнакомки неожиданно зазвучал очень знакомой маминой интонацией, и Катя впустила гостью.
– А ты, значит, дочь Наины? – Женщина осматривала светлыми глазами Катю, словно ощупывая.
– Да. А вы кто?
– Ирина Рудольфовна. Твоя бабушка.
Катя округлила глаза и нервно улыбнулась.
– Врете? – Она спряталась за висевшее на вешалке мамино пальто, которое еще не успела утащить Аманбеке. – Что-то вы не похожи на бабушку. Бабушки старые.
– Я никогда не вру. – Женщина посмотрела на себя в зеркало, пригладила прическу и добродушно улыбнулась. – Ну, могу я вас обнять, юная леди?
Катя нехотя вышла из-за маминого пальто. От Ирины Рудольфовны незнакомо пахло чем-то приятным. Она нагнулась к внучке и протянула руки для объятий. Катя вдруг поняла, что ее давно никто не обнимал, и заплакала.
– Ну, ну, девочка. Все теперь будет хорошо. Где Наина?
– Сбежала. – Катя заплакала еще горше. – Взяла все деньги и сбежала. А меня бросила.
Обняв внучку, Ирина Рудольфовна незаметно понюхала Катины волосы и на секунду сморщила нос.
– А знаешь что, Катенька? Давай я тебя искупаю?
Катя удивилась, но кивнула. Слишком молодая бабушка быстро скинула куртку и прошла за внучкой в ванную комнату. Она как будто расстроилась при виде ванны, но вслух ничего не сказала. Закатала рукава, насыпала порошок и щеткой стала рисовать восьмерки по белой с ржавыми разводами эмали. В этом плавном движении было что-то от Наины. Катя медленно стаскивала с себя домашнюю одежду и взвешивала все за и против купания.
С одной стороны, ей не верилось, что эта женщина – ее бабушка, которой можно доверять, с другой – она не могла вспомнить, когда мылась в последний раз. К тому же ей захотелось пахнуть приятно и свежо, как эта Ирина Рудольфовна, а не залежалыми корпешками, как Аманбеке. Нарядная бабушка достала из своего рюкзака красивые пузырьки и расставила их на полке в каком-то только ей известном порядке, несколько раз проверила температуру воды локтем и, добавив розового геля из первой бутылочки, кивнула Кате.
Катя больше не стеснялась. Она с удовольствием подставляла под колючую мочалку смуглую худую спину, не жаловалась на злой шампунь, задерживала дыхание под водой, выныривала с пенной шапочкой на голове и громко смеялась. Тут в дверь постучала Аманбеке, пришедшая с ежедневным рейдом, Катя почувствовала себя предательницей и притихла.
Бабушка понимающе кивнула, помяла свои руки, словно выжала из них влагу, и ушла открывать дверь. Лежа в ванне, Катя подогнула колени и с головой ушла под мутную воду. Она представила, как весело им будет жить с бабушкой вдвоем. Заткнула большим пальцем ноги кран, и стали слышны голоса из кухни.
Сразу сделалось неспокойно. Показалось, что Аманбеке все испортит, расскажет бабушке про плохую успеваемость в школе и двойки за поведение. А та уедет вместе со своими пахнущими цветами пузырьками и оставит Катю с отцом, Аманбеке и ее противным сынком.
Катя не могла этого допустить и резко выскочила из ванны, налив воды на кафельный пол. Вытерлась затхлым, но мягким полотенцем и запахнулась в халат. Запах сырости от полотенец перебивал аромат от бабушкиных пузырьков. Слух заложило водой. Катя наклонила голову, попрыгала на одной ноге, затем на другой, повозилась мизинцами в ушах и вышла из ванной. В коридоре было прохладно. Поплелась на кухню, оставляя за собой мокрые следы. Прислушалась к голосам, но женщины как будто специально замолчали.
Первой она увидела Аманбеке, с ногами забравшуюся на табурет. Тетка сидела, привалившись к холодильнику, и с таким прищуром рассматривала бабушку, что ее собственных глаз не было видно в складках кожи. В красивом темно-синем платье, с белым платком на голове, расшитым золотыми нитями, Аманбеке напоминала Кате иллюстрацию из какой-нибудь казахской сказки.
Катя посмотрела на бабушку и в ее уверенной и крупной фигуре заметила сходство с матерью. Плавными движениями она доставала из шкафа сервиз, заварку, сладости.
– Откуда ты знаешь, где у нас все лежит? – удивленно спросила Катя.
– Ну а как ты думаешь, кто приучил твою маму к порядку? – Ирина Рудольфовна улыбнулась глазами.
– Да уж, – язвительно вставила Аманбеке.
После нескольких глотков травяного чая на смуглом лице Кати проявился легкий румянец. Аманбеке морщилась. Выплеснула чай, что приготовила Ирина Рудольфовна, в горшок с кактусом, а вместо него приготовила себе пакетированный черный, бухнув туда побольше сахара и ложку сметаны.
– Хорошую вы дочь воспитали, ничего не скажешь. – Аманбеке упивалась положением хозяйки. – Мой брат пашет как каторжник, а Наинка ваша просто взяла и ограбила нас. Родную дочь бросила на произвол судьбы, хотя о чем я говорю, она еще год назад о ней думать забыла.
Ирина Рудольфовна приподняла бровь и еще больше стала похожа на учительницу.
– Ну, в смысле запустила ее, девчонка как сорняк росла, – пояснила Аманбеке и смерила Катю презрительным взглядом.
– А вы? Не смотрели за племянницей? – Ирина Рудольфовна поймала злой взгляд Аманбеке. – Вы, конечно, правы, за ребенком нужен прежде всего материнский догляд.
– А я что? У меня свой сын есть. Мне никто не помогает. А у Наинки муж вон какой хороший и работящий. А она, дура, бросила такого.
– Я бы хотела помочь вам. – Ирина Рудольфовна мягко коснулась руки Аманбеке. – С воспитанием Кати.
– Забрать ее, что ль, у нас? – Аманбеке медленно стягивала руку со стола, словно гладила клетчатую клеенку.
– Я всю жизнь проработала в Московском педагогическом институте, преподавала историю, теперь учительствую в школе. Думаю, Кате необходим наставник.
– Опекунские хотите получать?
– Нет, что вы. Я просто хочу помочь. Моего дохода хватит на нас с Катей. Мне от вас ничего не нужно.
– А, ну тогда ладно. Только вам лучше сразу уехать, пока Серикбай не вернулся. Он сейчас то ли в рейсе, то ли в запое. Не успел Маратика как следует оплакать, как жена устроила такое.
– Нет, не могу же я вот так, без разрешения, забрать ребенка. – Ирина Рудольфовна встала из-за стола, чтобы налить новый чай для Аманбеке.
– Хах, ну вот набросится Серикбай на вас обеих с кулаками, вспомните мои слова. – Аманбеке громко отрыгнула и прикрыла ладонью кисайку, дав понять, что напилась. – Ладно, я побегу. Надумаете уехать – занесите ключи мне.
Аманбеке вышла из-за стола и, посмотрев как будто сквозь Катю, перешла на шепот.
– Только это, сильно не трепитесь, что уезжаете, а то Маратик раньше вас разнесет по поселку.
Ирина Рудольфовна