Жаль она не может смыть грязь и изнутри…
Глава 12. В клетке
***
— раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать.
Мышцы налиты как камень, я замер, затаился. Чую запах чужого… на моей территории. Медленно, крадучись двигаюсь в укрытие. Он тоже учуял меня. Но хищник здесь я. Делаю бросок, идеально точный. Повалил на землю, это детёныш, такой же, как и я. Вгрызаюсь в него зубами, туго сдавливая его в удушии, он очень гибкий, но я на много сильней, кроме того, я натренирован. Выкручивая его руки, снова вгрызаюсь в него, он кричит от боли. Я взбудоражен. Во мне кипит ярость, это моя территория! Чувствую, как детёныш какого-то пресмыкающегося обмяк.
Резко, меня озаряет мысль.
Это не детёныш, это мальчик, лет пятнадцать. Мой сверстник. Он не умер, но без помощи это с ним произойдёт. Я оказался сильнее. Зашагал по комнате взад, вперёд. Хочу есть.
— Есть хочу, — крикнул я, и снова посмотрел на лежащего без сознания мальчика.
Резко мне захотелось сесть, что я и сделал.
В комнату зашли люди в белых халатах, из-за чего я моментально напрягся. Как же все кипело от ненависти к ним, я думал кинуться на них, но почему-то перехотел так же быстро, как захотел. Просто наблюдал, как они, с опаской поглядывая на меня, забрали мальчика и выволокли из комнаты.
— Я хочу есть!
Глянул в сторону стекла. Видя в нём только своё отражение. Но я знал, что за ним ОН. Я чуял его.
Услышал шаги.
Он вошёл ко мне.
Я ненавидел его, ненавидел до мозга костей, ненавидел до белой пелены в глазах. И мне давали чувствовать эту ненависть, давали прочувствовать её каждой своей клеточкой, и при этом приказывали сидеть. Я не хотел ничего сильнее в этой жизни, чем убить его. Разорвать на куски, выпотрошить. Это была моя пытка, меня будто держали невидимые цепи. Цепи моего сознания, которое чётко диктовало мне не двигаться, не шевелиться, лишь наблюдать. Это как поставить кусок мяса перед голодающим.
Я смотрел на него исподлобья, надеюсь, ненависть он хотя бы читал в моих светящихся глазах. Мои зрачки были размером с ушко иголки. Со рта текла струйка крови
— Выключи контроллер, пусть они отпустят меня. Я выпотрошу тебя на кусочки, — рычал, прикованный к месту. — Или ты смелый только, когда я на привязи! — кровь мальчика в моём рту пузырилась, и оставляла на языке неприятный медный привкус. Я сплюнул.
— Уймите это маленькое чудовище, — кинул, будто невзначай мужчина, не обращая на меня никакого внимания.
— Покормить его? — раздался голос из динамика.
Он подошёл ко мне, наклонился, его лицо было так близко к моему. Но я не мог пошевелиться. Оковы контроллера приказывали сидеть неподвижно.
Застыв, я не мог даже моргнуть. Контроллер приказал не шевелиться. Но я ненавидел, кипел, хотел стереть с лица земли, уничтожить, разорвать в клочья, вгрызться зубами.
Он скрипнул зубами, затем постучал пальцем по пластинкам на моём лбу:
— Нет, так эффект лучше, работаем дальше. Заводи следующего.
Глава 13. Сестра
КЛАУД ДЮБОН
— Долго ты… — Урсула изучающе посмотрела на меня, когда я зашёл в номер, а потом заглянула за мою спину. — А где Мел? — вид у неё сиюсекундно стал тревожным. — Мы зря приехали? Её не было дома?
Я фыркнул, швырнул на стол инвизор, стянул куртку, отправил её следом, разулся, вытащил сигарету, закурил и, наконец, соизволил ответить Урсуле.
— Она не пошла со мной.
— Как это? — она обеспокоенно посмотрела на меня.
— Очень просто, — я прошёл в зал, и сел в кресло, широко расставив ноги. Засунул сигарету в зубы, откинулся на спинку, закрыл глаза и свесил руки. Это была пачка испаряющихся, которые купил по дороге, свою я уже всю выкурил.
— Не могу поверить! Мы проделали такую дорогу.…
— Рош рассказал ей про Настасью.
У Урсулы отвисла челюсть, она подскочила ко мне, выхватывая из зубов сигарету, и садясь около меня, на подлокотник кресла.
— Что ты такое говоришь… — она схватила моё лицо ладонями. Я молчал. — Эй, очнись, что он ей сказал? Можешь по подробнее сказать?!
Посмотрел в её встревоженные, столь родные глаза. Она входила в немногочисленный список самых дорогих мне людей, наравне с Маркусом и Патриком. Вообще семейство Лукрециев, было для меня неким оазисом — зоной личного комфорта. Что Руфус Лукреций, что Маркус…, что Урсула. Лучшие из людей. Подарок от вселенной, коих в моей жизни было очень мало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я пригладил ладонью её шелковистые каштановые волосы, и, изучая Катарский наручник — заговорил.
— Сказал, что я убил Настасью, ну, и что меня зовут Алекс, — голос дрогнул на этих словах.
Её взгляд застыл, она прекрасно понимала, что всё это значило для меня. Знала, что я сейчас чувствую, чего мне стоит, в данный момент держать себя в руках. Урсула посмотрела с необъятной грустью, пригладила рукой мою щёку, и прижала к себе.
— Дорогой… — прошептала она, обнимая. — Только это?
— Да.
— Алекс? Только Алекс или…
— Только Алекс, — я хмыкнул.
— Ну да…, глупый был вопрос.
— Однозначно, — сказал я с иронией.
— И как она отреагировала?
— Не знаю. Уверен, она меня теперь ненавидит. Но, я должен был когда-нибудь ей это сказать. Просто…, надеялся сделать это сам, особенно, без помощи этого ублюдка, — мои пальцы побелели от того, насколько сильно я впился в мягкую обивку ткани кресла. — В нужном месте, в нужное время, объяснил бы всё…, попытался бы, по крайней мере, — из моей груди вырвался усталый вздох.
Урсула отстранилась от меня и мягко потрепала по плечу.
— И что теперь будешь делать?
— Сейчас? Пить виски. Принеси мне из мини-бара, кстати, бутылку.
Она сжала губы, но на моё удивление, грациозно, словно кошечка, спрыгнула с подлокотника и пошла к холодильнику.
— Ни грамма серьезности… — прошипела она под свой нос, но я, конечно, услышал. Решил не оставлять её без ответа.
— Что я буду делать? Всё равно заберу её, что же еще, — сказал я, повышая тон, чтобы она расслышала.
Я отсюда почувствовал, как она напряглась.
— Если с тобой что ни будь случится…, я обещаю, достану тебя с того света и сама придушу! Знаешь, с одной стороны, безумно хочу увидеть Мел. Хочу, что бы у тебя всё получилось…, а с другой стороны… не будет ли ей безопасней дома?
— С этим ублюдком? Нет и никогда.
— Ну, отец к ней неплохо относился, когда я жила там. Не был груб с ней.
— Это всё до поры до времени, не забывай, про кого мы говорим.
— Разве только в этом причина?
Она открыла мини-бар, прошлась пальцами по его содержимому, безошибочно выбрав мой любимый напиток. Умница. Иногда мне оставалось только дивиться тому, насколько хорошо она знала, я бы даже сказал, чувствовала меня на каком то интуитивном уровне. Мой личный менталист.
— Нет, причина не только в этом.
— Я даже не сомневалась.
— Не зря ты у меня молодец, — съехидничал я.
— Ты попал внутрь дома? — послышался хлопок откупорившейся пробки.
— Да.
— Ну прямо Джеймс Бонд.
Я невесело улыбнулся Урсуле, стянул майку, взял из её рук протянутый бокал, и наигранно низко поклонившись в знак благодарности, направился в душ.
— Алкоголь вредит здоровью.
— Только не моему, — шутливо произнес я, и это действительно было так.
Я цокнул, отпил знатную порцию напитка и включил воду. Нужно вернуться в Гипфель, допросить крота, может, скажет уже что-нибудь полезное. И еще у нас появилась одна неплохая новость…, по тёмной лошадке, наконец, всплыла кое-какая информация.
Глава 14. Зимняя стужа
МЕЛАНИЯ РОШ.
Я сидела за огромным столом, в не менее огромной комнате, где на протяжении девятнадцати лет завтракала изо дня в день. Под моими глазами залегли мешки, волосы мне привёл в порядок стилист, а вот «личико подправить» он так и не сумел. Я любезно предложила ему нарисовать мне на лице улыбку помадой, если его не устраивает мой вид, на что он, конечно же, спасовал перед моим грубым тоном, сказал, что в принципе, я выгляжу неплохо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})