— Кошмар! — неожиданно вскрикнула она.
— В чём дело?
Она закрыла все панели, и положив руки на колени, посмотрела прямо на меня.
- Вынуждена заметить…, что дело тут на много сложнее…, совсем не то, что я ожидала.
— И что же вы ожидали? — напрягся я.
Она поджала губы, и впервые приняв серьёзный вид, сказала.
— Его перековали.
[1] Допрос третьей степени — аналогично «допрос с пристрастием».
[2] Кошка (кошка- девятихвостка) — (англ. Cat o'nine tails) — плеть с девятью и более хвостами, обычно с твёрдыми наконечниками, специальными узлами либо крючьями на концах, наносящая рваные раны. Выражение «вытащить кота из мешка», пошло именно — от вытягивания кошки девятихвости из сумки, прежде чем выпороть.
Глава 16. Фрида
МЕЛАНИ РОШ
Мы проехали через парадные ворота головного офиса Провиданс. Аэрокар плавно лавировал по светлому дорожному покрытию, приближаясь к сердцу нашего фальшивого мира. От былого восхищения не осталось и следа, было только презрение. Длинная дорога, окружённая большой толщей воды тянулась вплоть до высоченного конусовидного купола здания Провиданс. Я нервно сглотнула, когда увидела толпы журналистов, толпящихся у дверей. Почувствовала руку отца, на своей.
- Я надеюсь, у тебя хватит благоразумия, говорить только то, что необходимо. На тебе сейчас лежит большая ответственность, дочь.
Посмотрела на отца. Он боялся, что я начну говорить про настоящую суть Провиданс? Про то, что за ужасы творит эта машина? Или, что все люди — лишь масса для ублажения жизни меньше двух тысяч человек? Отец знал, что мне многое известно, хоть и не говорил об этом вслух. Я встретилась с ним глазами. Почему раньше не замечала эту тьму, таящуюся внутри него…?
— Выходи, — холодно сказал он.
Водитель уже подошёл открыть дверь. Я подала ему трясущуюся руку, на что он помог мне выйти.
Толпа взревела.
— Госпожа Рош, расскажите нам, что произошло?!
— Что с вами делали террористы?!
— Кто они?!
— Вы знаете, где они находятся?!
— Счастливы ли вы вновь оказаться дома?!
Охрана подошла сопроводить меня к конференц-залу, я же, опустив глаза, в спешке постаралась уйти от папарацци. Вещание будет идти в прямом эфире.
Когда мы оказались внутри, я с досадой оглядела зал и присутствующих, тут были лишь крупные шишки Правящих, самый узкий круг. Во главе ложа сидели члены «четверки».
Журналисты, как назойливые комары, ввалились в зал, следом за мной. Мой телохранитель, распихивая их, проводил меня к трибуне. Туда же подошёл мой отец.
Эти стервятники начали задавать свои науськивающие вопросы. Я старалась отвечать кратко, не вестись на провокации. Меня спрашивали обо всём на свете, вплоть до того, что я ела в минуты своего пленения, и прочее. То, с каким интересом, за мной наблюдал Правящий круг, не давало мне покоя. Они буквально проглатывали слова, хватая каждое слово, к концу интервью меня куда больше стали напрягать они, чем журналюги.
Эта адская пытка закончилась ближе к вечеру, уже стемнело, я жутко устала, особенно, учитывая, что всю прошлую ночь не спала.
— Безмерно рад вашему возвращению, юная мисс, — сказал Виктор Нюберг, стоящий плечом к плечу с Ким Мен Хо, который подражая Виктору слегка поклонился мне, в знак приветствия.
— Девочка цела? — спросила взволнованная Фрида Раббинович, женщина подошла и бесцеремонно начала тискать моё лицо. Я опешила от её настырности, попыталась отпрянуть, но она не дала мне этого сделать.
— Госпожа Раббинович, пожалуйста, мне неприятно, не делайте так, — уже в открытую, я стала отмахиваться от её рук.
Правящие даже не придали значения её бестактности. Наконец она оставила меня в покое, и я моментально отскочила от неё подальше, хотела, как раньше, спрятаться от всех за папиной спиной, но «как раньше», больше не было и не будет. Я отошла на дистанцию, от всех.
— Николас…, вдруг с девочкой что-то произошло бы! Что было бы тогда? Я в ужасе от того, что она говорила на интервью! Питалась чем попало, режим — какой попало! Это так ты за ней присматривал?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Успокойся Фрида. Главное, что сейчас она цела и невредима. Мы её обследовали сразу по приезду, у неё прекрасные показатели здоровья, нет смысла переживать за что-либо!
Фриде был уже 131 год. Она была невыносимой женщиной. Катастрофически невыносимой.
— Посмотрим, Николас, не приведи случай…, если что-то не так! Ты знаешь, что будет потом!
Я уставилась на отца, впервые в жизни, видела, чтоб с ним кто-то так разговаривал.
— Фрида, твои угрозы ни к чему. Сбавь свой пыл. Все будет прекрасно, мы работаем точно по дневнику, без каких-либо отклонений. Это был форс мажор, но мы его разрешили.
— Раббинович, я думаю, не стоит драматизировать, мы все рады, что девочка цела.
Наверное, впервые за всю свою жизнь, я не промолчала.
— Все понимаю, но никого не смущает, что я всё слышу? Вы разговариваете обо мне, смею заметить.
Четверка уставилась на меня.
Фрида выпучила глаза на моего отца.
— Чистая и невинная, как слеза, они говорили! — она с прищуром посмотрела на меня, будто сканируя. — Что с тобой сотворили эти чудовища?! Моя милая, красивая девочка. Ещё и исхудала как!
— Ничего со мной не сотворили, — я раздраженно посмотрела на отца. — Папа, отвези меня домой, я очень устала.
Фрида положила руку на моё плечо, на что я отпрыгнула от неожиданности.
— Не смотри так милая, — женщина мягко, успокаивающе погладила меня. — До своего дня рождения, ты останешься у меня.
Я уставилась на женщину, будто впервые вижу.
— Простите, я не совсем понимаю вас, — я встревоженно посмотрела на отца, на что он лишь медленно покачал головой. — Извините, конечно, это очень любезно с вашей стороны, но я вынуждена вам отказать. Я очень устала и хочу…
— Вот именно что, моя красивая Мелания, сейчас мой водитель заберёт нас домой. Твой отец сам предложил это, сказал, что ты многое перенесла после … случившегося с тобой кошмара. У меня есть внучки, твои ровесницы, ты сможешь подружиться с ними, расслабишься, развлечёшься.
— Я хочу домой…
— А-ну живо, марш в машину! — не выдержав, рявкнула на меня женщина, и резко потянула за собой.
Отец лишь сложив руки на груди, кивнул и ушёл о чём то разговаривать с Ким Мен Хо, не обращая на меня внимания. Я поджала губы, и обречённо глянув в его сторону, нехотя зашагала за Фридой Раббинович.
Глава 17. Гены памяти
КЛАУД ДЮБОН.
— Впервые такое вижу, — сказала Камилла, с любопытством изучая глазами лабораторные панели.
— Я, признаюсь, тоже, — ответила Асдис при этом, интенсивно накручивая кончики волос на свой палец.
— Но…, как такое возможно…?
— Полагаю, это работа био — программистов. У Провиданс есть огромный штаб биопрогеров, их еще называют ментальные программисты, слышали когда ни будь о таких?
— Неа… — без энтузиазма протянул Маркус.
Асдис закатила глаза:
— Ну, скажем, это мои коллеги. Вам, с вашими технологиями, ещё далеко до такого, но вот Провиданс… на наглядном примере показала, что ей такое очень даже под силу. Признаюсь, даже я впечатлена.
Камилла наклонила голову и, прищурившись, спросила девушку:
— А вы, стесняюсь спросить, сами кто?
— Понимаю, что тебя заинтересовала моя специфика работы… и по контексту, можно было догадаться, что я тоже ментальный программист. Лучший, хочу заметить в Гипфеле! И при этом, я понятия не имею, что сейчас передо мной! Вернее, понимаю, но лишь частично, поверхностно, а вот как это работает, и каким образом пациента закодировали…тёмный лес, — на ее лице расцвела крайне зловещая улыбка, и, потерев ладоши, она недобро протянула, — Так и чешутся руки покопаться в его мозгах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я посмотрел на скрюченного Джошуа, который сидел, глядя в одну точку, как будто разум его пребывал где — то совершенно в ином месте. Асдис ввела ему транквилизатор, он напрашивался на это всю дорогу, финальной точкой стал момент, когда он откусил ухо удерживающего его Гипфелевского стража.