Читать интересную книгу Конкурс рассказа СССР-2061 Том6 - СССР 2061

Массивные двери легко распахнулись. Вестибюль они миновали быстрым шагом и нырнули в одну из неприметных дверей с табличкой «Не входить». Кажется, их кто-то окликнул, но они уже шли лабиринтом старых коридоров и запертых дверей. Леонид шел так, словно вырос в этом здании. На самом деле он просто считывал по памяти (которая все еще до конца не восстановилась) схему, которую целый месяц зубрил перед полетом.

Наконец они спустились в подвал и остановились перед обитой черной кожей дверью. Справа от нее на стене была расположена растрескавшаяся пластмассовая кнопка. Леонид смело ее надавил. Его сердце стучало так, словно хотело пробить грудную клетку.

После невыносимо долгой (для генерала, Леонид и не к таким привык) паузы дверь открылась. На пороге стоял старик. Он пристально смотрел на Леонида в течение целой минуты, после чего расплылся в улыбке.

— Я уже не думал, что доживу до этого дня. Заходи, — сказал он и посторонился.

Они сидели за столом и пили чай. Генерал чуть не прыгал на стуле от нетерпения, но старик, представившийся Мишей, не спешил переходить к делу. Он, видно, решил рассказать Леониду все. То есть ВООБЩЕ ВСЕ, что произошло за эти 80 лет.

— Добрались-таки до Марса? — с восхищением спрашивал Леонид, отпивая из кружки чай.

— И не только до Марса, сынок, — с удовольствием отвечал Миша. — Лет шесть назад ученые обнаружили кучу полезных минералов в поясе астероидов. Ну и что ты думаешь? Уже соорудили там космическую станцию! Фантастика, не так ли?

— И не говорите!

— Простите, — перебил генерал. — Может, перейдем, наконец, к делу? Старик Миша недовольно посмотрел на Валентина Игоревича.

— Послушай, генерал, — сказал он. — Я ждал этого дня всю свою жизнь. Леня вообще чуть не свихнулся, пытаясь пережить последние годы своей жизни. Вон поседел весь. А ты только неделю обо всем в курсе. Совесть у тебя есть?

— Вы знаете, Миша, — вмешался Леонид. — Я думаю, он прав. Мне тоже интересно узнать подробности этой истории. Старик немного помолчал, а затем тяжело поднялся и вышел из-за стола.

— Ну как знаете, — чуть ли не обиженно сказал он. — Пошли тогда.

Они прошли в соседнюю комнату. В ней стояли стеллажи с тонной папок. Каждая из них была переполнена пожелтевшими листами бумаги. Еще были какие-то коробки, которые стояли друг на друге.

— Это все, что осталось от проекта «Дальний космос». Документы, расчеты, личные дела. Многие с грифом «секретно», кстати. Тут вы найдете все, что нужно. Включая теорию сверхсветового перемещения. Работающую, как оказалось! — Он хрипло рассмеялся и закашлялся. — Ох, старость не радость. Скажу только, что проект развалился и был законсервирован в годы перестройки. Никто не знал, успешный он или нет – выловить след вашего корабля было невозможно, несмотря на кропотливый труд наших физиков и астрономов. Может, мы бы и развивали дальше проект, но Старый Союз развалился, а Новый… Ему не до того было, и правильно это. Столько насущных проблем, которые надо было решить. Потом Марс, Солнечная Система… Может, кто-то и занимается теорией путешествия в дальний космос, но вряд ли с особым усердием. Не нужны оказались далекие звезды, если возвращаешься от них в совершенно чуждый мир. Если вообще возвращаешься. Бедные ребята… Так ты не помнишь, что с ними случилось, сынок?

— Нет, Миша. У меня потеря памяти.

— Да, да, я понял. Ну а где ты был, помнишь хоть?

— Да, — Леонид улыбнулся. — По одной остановке в каждом рукаве Млечного Пути.

— Умница. Первый, кто прошел по Млечному Пути. Красиво. Молодец… Вы, генерал, наверняка вовсю терзаете капсулу, пытаетесь прочесть с нее данные? В тех коробках – вся необходимая аппаратура. Магнитофоны для пленочных кассет, еще какая-то техника, я уже не помню. А то такие небось только в музеях остались. Забирайте, исследуйте. Не забудьте прочитать инструкцию по проявке пленочных фотографий, а то засветите все. Ну все, на этом моя миссия выполнена. Пойдем, Леня, еще чайку попьем, да историй порассказываем.

12 апреля 2061 года, Москва, гостиница «Космос».

Леонид смотрел в окно на парад, который шел в центр Москвы по проспекту Мира. Гремела музыка, развевались флаги с изображениями ракет, звезд и прочей космической атрибутики. Были и портреты Гагарина, конечно.

Вдруг в номер ворвался откровенно злой, если не сказать больше, генерал Слепцов.

— Ты что же, сукин сын, творишь такое? — гневался он, схватив Леонида за грудки.

— Валентин Игоревич, простите, я не знаю, о чем вы говорите.

— Ах, не знаешь? Ну на, смотри тогда! — он достал из своего портфеля папку, взятую из архива Миши, и швырнул ее на стол. — Давай-давай! Помечено красным!

Леонид открыл толстую папку, в которой оказалось досье на него за 1981 год, и нашел нужную пометку. Выделен был следующий текст: «В 1980–1981 гг. имел отношения с Мариной Семеновной Сушкиной (1958 г.р.). В ноябре 1981 г. у нее родилась дочь Елизавета». Дальше шли были кратко указаны иные факты биографии Марины и Елизаветы. Леонид прочитал весь абзац, наверное, пять или шесть раз, после чего медленно вдохнул полной грудью и закрыл папку. Выдохнул.

— Я не знал, — сказал он. — Честное слово.

— Ты почему ее бросил? — мрачно спросил генерал. — Ты вообще зачем это сделал?

— Я был молодым идиотом. О дальнем космосе мечтал сильнее всего. Я не знал, что у нас будет ребенок.

— А это что-нибудь изменило бы, Леонид?

— Черт возьми, конечно, да! — он стукнул кулаком по столу. Потом, обессилев, рухнул в кресло. — Да. Не надо было лететь. Нашелся бы герой на мое место. Но я же не знал… Что у нас будет дочь… Что Маринку люблю больше космоса… Черт, я о ней даже не помнил до того, как вы мне эту папку показали. Он готов был расплакаться, но генерал положил руку ему на плечо.

— Прошлого не воротишь, Леонид. Но у меня для тебя есть подарок. Он кинул на столик еще одну папку, уже не из архива.

12 апреля 2061 года, Москва, квартира.

Шестилетняя Машка с мамой вернулись с праздников. Замечательный был день! Столько радостных лиц, столько веселья, улыбок! Подарков, в конце концов! А каким прекрасным был марш космонавтов на Красной площади! Сотня неуклюже переваливающихся людей в толстенных скафандрах на фоне Кремля – вот умора!

Машка прыгала от радости, носилась по квартире как настоящая шестилетняя девчонка, хотя уже считала себя совсем взрослой. Ее задор уже подходил к концу, как вдруг раздался звонок в дверь. Машкина мама удивилась – кто бы это мог быть, да еще в праздник, да еще в такой поздний час? — и пошла открывать.

Увидев, кто стоит на пороге, она остолбенела. Поначалу она решила, что это он, Сергей, Машкин отец. Так они были похожи, только у того волосы были темно-русые, а не седые. Те же глаза, почти то же лицо, пожалуй, чуть помоложе… Но это был не он.

— Мам, кто это? — спросила Машка, нетерпеливо дергая маму за рукав.

— Меня зовут Леонид. Я знаю, что это прозвучит очень странно, но… Кхм. Я – дальний родственник вашей дочки и… вашего погибшего супруга. Его прадед, если быть точным. Не знаю, как мне и быть. Я… принес вам небольшие подарки. И еще хотел бы рассказать одну очень странную историю. Вы… Вы позволите мне войти?

Машкина мама молча посторонилась, пропуская гостя. Сама Шестилетняя Машка понеслась в свою комнату распаковывать подарок. Это была музыкальная шкатулка с изображением звезд на крышке. Под ее ласковую музыку она и уснула, с улыбкой на лице. Какой замечательный день!

А ее мама и Леонид проговорили целую ночь, так и не разобравшись до конца в том, что теперь будет, и какое будущее их ждет. Но почему-то им казалось, что довольно хорошее.

Алферов Валерий Викторович

175: Пророк

«От чистого истока в Прекрасное Далеко,

В Прекрасное Далеко я начинаю путь».

Ю. С. Энтин

— Готово, товарищ директор! — розовощекий практикант отошел на пару метров, любуясь своей работой. На стене справа от входа матово блестела прикрученная безусым юнцом табличка. Выбитые в серебристом металле буквы извещали: «Академия наук СССР. Институт футурологии имени Протестантова И. И.»

— А кто этот Протестантов? Вы же наверняка знаете, Николай Васильевич?

Стоявший рядом директор института перевел взгляд с таблички на третьекурсника физтеха, со вчерашнего дня проходившего у него практику.

— Конечно, знаю, Петруша. Наш институт совсем молодой – полгода, как открылся. И последние месяца три я добивался, чтобы институту присвоили имя несправедливо забытого ученого.

— Так он был ученым? В какой области?

— Он был не просто ученым, а первооткрывателем, проводником и мучеником, пострадавшим за святое дело науки. Знаешь, о Протестантове я впервые услышал от своего деда. А он у меня, Петруша, был между прочим известнейшим врачом-психиатром. Академик Краснов, не слышал? Эх, и что вы только, молодежь, в ВУЗах по истории науки проходите… Так вот, дед мой, светлая ему память, хоть и стыдился той роли, что ему довелось сыграть в судьбе Ильи Игоревича, поведал мне его историю. И этот рассказ настолько меня впечатлил, что я – в ту пору школьник – с того дня твердо решил стать футурологом.