— Во- первых, спасибо товарищи милиционеры, во-вторых, молодые люди, как долго вы намерены вести себя как дети? И, в-третьих, отец, объясни им, что мужчины должны уважать свою маму, и не ставить ее в неловкое положение!
— Ты же знаешь, что мужчины всегда стараются, чтоб мама не огорчалась – невозмутимо отозвался папа. — Титов хмыкнул, начальство с любопытством воззрилось.
— Мы хотели предложить, определить мальчиков в Суворовское училище – начал Титов. — Они научатся дисциплине…
— Ходить строем, — продолжила мама грустным голосом
— Да и ходить строем – сказал Петр Федорович. — И это тоже надо уметь. Этож надо, на звездолеты они проникают!
— Да у нас умные дети – сказала мама, и погладила своих мальчиков по растрепанным макушкам.
— Они конечно у нас не подарки, — сказал папа. — Предлагаю им усилить курс физики и космографии.
— Вы издеваетесь? — рассердился Петр Федорович – Они от рук отбились, а Вы «физика»!
— Ну, что Вы, — примирительно улыбнулся папа. — Дети, способные, учатся в специальной школе, понимаете? Да? Вот их и тянет реализовывать идеи.
— Тянет их… — Титов вспомнил нагоняй, после их четвертого подвига. — а нельзя сделать, чтоб они их как-то иначе реализовывали?
— Мы попробуем – сказал папа, сделал знак рукой «поднимайтесь». Дети поднялись.
— Думаете, мы их снова с Вами отпустим? — удивился Петр Федорович
— А чем этот раз отличается от прошлого? — поинтересовалась мама
— На этот раз они выпустили куда-то собак, и спрятались на их место… — доложил Титов.
— А как Вы догадались? — удивилась мама
— Я уже привык проверять нет ли их в этом направлении… — Титов сказал это почти шепотом. ***
Дети лежали на полу своей комнаты, и смотрели в звездное небо, воссозданное для них мамой. Они чертили себе маршруты лазерными указками, соединяли звезды в созвездия. Можно было выбирать планету, приближать, и рассматривать со всех сторон. Можно было увеличивать и видеть серные облака и песчаные бури, и даже аппараты, изучающие поверхности некоторых планет. Можно было прочитать интервью, фантастические рассказы об этих планетах и посмотреть старинные фильмы. В некоторых старинных фильмах дети вроде них перемещались во времени, делали открытия и спасали жизни. Скучно и тяжело быть маленьким. Вокруг столько всего. Мама, конечно, сердится, что ее не спросили, но она бы не одобрила. В комнату тbхо вошел папа, указочкой приблизил Марс, увеличил Аэлиту, и задумчиво спросил:
— Вот я думаю Вас в ящик упаковывать или все-таки как людей перевозить? — и хитро посмотрел на сыновей.
Аэлита мерцала и поворачивалась разными ракурсами, надписи рассказывали, о том, как там вырабатывается необходимый кислород, какие опыты прошли успешно.
— Зачем это нас в ящик? — спросил Юра – и куда на этот раз переезжаем?
Папа ездил по всему союзу, его наука требовала его присутствия на разных объектах. Где они только ни были с папой, чего только не видели! Вообще папа всегда их понимал.
— Не издевайся – буркнул Сережа. — Мы уже наказаны и всё понимаем.
— А кто издевается? — папа сделал большие глаза и наивное лицо. — Просто я подумал,… может вам так интереснее на Марс лететь…
— Что!! — дети не верили своим ушам
— Да, мы летим на Марс. Но… — папа смотрел на них немного печально. — Теперь вам придется меньше шалить. Это не Земля. Если что, мы все отправимся жить куда-нибудь Крым, и будем медуз препарировать.
— Пап мы эт… мы понимаем – Юра смотрел на папу исподлобья. Никто не заметил, как вошла мама.
— Тссс- приложила она палец к губам. — у нас сегодня секретное празднование папиного назначения на Марс! — она зажгла свечки на торте в форме Аэлиты, звезды на созданном ею небе ответили дружным блеском.
— Ура? — громким шепотом спросил папа
— Урааааааааа!! — не сдерживаясь, орали дети.
— Тихо! — напомнила мама. — Секрет же!
Дворак Максим
170: Москва – Дальний космос – Москва
4 апреля 2061 года, Москва, квартира
— Смотри, Машка, звезда падает. Огромная какая, и как низко! Загадывай скорее желание!
Шестилетняя Машка смотрела-смотрела, разинув рот, на «звезду», да все молчала. Та уже упала давно, а Машка так и не отводила взгляд от темного неба, и бедная мать уже успела испугаться. Куда только подевалось озорное настроение, так и бьющее фонтаном всего пять минут назад? Впрочем, известно куда. Шестилетняя Машка загадала желание обрести папу, которого никогда не знала. Загадала уже в который раз. Но оно, как всегда, не спешило исполняться.
— Никакая это не звезда, — обиженно буркнула она наконец и поплелась вглубь квартиры сквозь остатки отшумевшего праздника. Кстати, Шестилетняя – это такая фамилия, за которую ее все дразнили в школе. На самом деле она была уже совсем взрослой, ведь ей в тот день исполнилось 12 лет, и это был последний раз, когда она загадала именно это желание. И по поводу звезды девочка оказалась права. Никакая это была не звезда.
8 апреля 2061 года, Москва, Первая Градская больница
— Леонид, что вы помните?
У Леонида была частичная потеря памяти. Все воспоминания то и дело путались между собой и на середине срывались в черную бездну. Впрочем, черную бездну Леонид тоже очень хорошо помнил – в последние годы его жизни ее было слишком много. Не космос, нет. Космос как раз сиял звездным светом. Фантастическая красота, описать которую Леонид в жизни не смог бы. Но между ним, между космосом зияли гигантские черные провалы безвременья.
Таков полет на сверхсветовой скорости. Глаза не успевают зафиксировать свет, ведь они движутся в пространстве быстрее. И никаких звуков, ведь они еще на несколько порядков медленнее. Сплошная размытая мгла и давящая тьма. Двигаешься только наощупь. И не знаешь, летишь ли ты день или год. Настоящая пытка, если вдуматься.
А потом резкая остановка, и малейший свет до боли впивается прямо в сетчатку и сквозь нее в мозг. Что самое паршивое, никогда не знаешь, когда это произойдет. Сначала ты знаешь, что до остановки еще далеко. Но в какой-то момент закрадывается сомнение: вроде бы запланированные семь месяцев полета уже прошли. Но, очевидно, еще нет, раз полет продолжается. И на самом-то деле прошло всего три дня, и впереди целая вечность. Под конец она тянется особо долго, и ты думаешь, существует ли вообще в мире свет и звук. И когда убеждаешься, что нет, не существует, корабль выходит на досветовую скорость, и ты кричишь и корчишься в муках – вероятно, так в аду черти наказывают грешников.
— Леонид? Леонид! Врача!
В палату вбежал врач и вколол пациенту успокоительное. Через 15 минут Леонид пришел в себя.
— Простите. Как видите, я вспоминал. Мне очень сложно сосредоточиться на том, что действительно важно. Врачи сказали вам, что у меня частичная потеря памяти?
— Конечно. Не переживайте, они уверяют, что она пройдет, и уже очень скоро.
— Память или ее потеря?
Собеседник Леонида довольно рассмеялся. Не шутке, конечно, она была плоской донельзя. Но Леониду нужно было, чтобы над его шутками смеялись. Он слишком многое пережил и теперь нуждался в адаптации к жизни на Земле. К тому же собеседник испытал облегчение – если человек шутит, значит однозначно идет на поправку. Он хорошо разбирался в людях, недаром дослужился до генеральского чина, и прекрасно знал, что внимание к людям очень важно, особенно при таких непростых обстоятельствах.
— Потеря, конечно. Но давайте оставим ваш полет в стороне и вернемся на годы назад. Когда вы были на Земле, что вы помните?
— Многое. Даже, можно сказать, абсолютно все, Валентин Игоревич. Но урывками. Вот детство, школа. Уроки физкультуры помню, а математики – нет. Летное училище – то же самое, что-то помню, а что-то тонет во мраке. Не думаю, что готов сейчас говорить об этом. Может быть, сначала вы расскажете, что все-таки случилось?
Генерал Слепцов задумчиво покачал головой. Потом решил, что вполне может начать рассказывать. Он надеялся, что это заставит Леонида разговориться и прояснить сложившуюся ситуацию. Впрочем, генерал не надеялся, что сможет получить от Леонида всю необходимую информацию. Но хоть что-то же должно быть! Конечно, получение документов о старосоветском проекте по полету в дальний космос – лишь вопрос времени. Странно, что за все эти годы о нем вообще никому не было известно. Но документы документами, а Леонид – участник всего этого. И если воспоминания о самом полете точно нужно отложить, то о том, как все начиналось, необходимо знать как можно скорее.
— Да, конечно. Позвольте, я буду краток. Начну с того, что четыре дня назад вы врезались в Землю со скоростью около километра в секунду. Само собой, успев изрядно затормозить об атмосферу.
— Что? — Леонид даже привстал в койке, но тут же откинулся обратно – все тело слишком болело, чтобы он мог двигаться. — Разве это возможно?