Направляясь по проходу между рядами скамей к алтарю, Гвен ничего не замечала вокруг. Она была погружена в созерцание каменных плит, по которым шагала. Ее натертые ступни отчаянно болели. Дядя Генри неожиданно отступил в сторону и оставил ее одну. Гвен растерялась. Она ожидала, что он поцелует ее в щеку или хотя бы пожмет руку, прежде чем оставить ее перед алтарем один на один с женихом.
Томас с улыбкой взял невесту за руку, и у нее вдруг перехватило дыхание. Корсет нещадно сдавливал грудную клетку, и Гвен казалось, что она вот-вот задохнется.
А затем она заметила на пальце Томаса кольцо, которое когда-то принадлежало Ричарду. Гвен сама подарила его жениху. Неожиданно ей стало легче дышать. Какая девушка отказалась бы от такого видного жениха? Томаса любили все. Он был хорош собой, происходил из знатной семьи и обладал чувством юмора. Чего еще желать? Более достойного мужчины Гвен не знала.
Она встала рядом с ним, и священник начал церемонию бракосочетания. Гвен попыталась сосредоточиться на его словах, но у нее вдруг защекотало в носу. Ну, надо же такому случиться в самый торжественный момент! Если она сейчас поморщится, чтобы избавиться от неприятного ощущения, это будет неправильно истолковано.
Щекотка усилилась.
«Только не морщиться! Только не морщиться!» — говорила себе Гвен.
Зачем тетушка Эльма заказала так много цветов? На алтаре стояли розы, с потолка свешивались орхидеи, в чаше для крещения стояли лилии. Понятно теперь, почему Гвен так неудержимо хотелось чихнуть! Должно быть, по приказу тетушки в Лондоне обчистили все цветники! Почему люди обожают цветы? Ветки сосны и жимолости выглядели бы в церкви куда живописнее. Но они, конечно, не произвели бы столь сильного впечатления на гостей.
Ведь ветки можно нарубить задаром, а цветы стоят немалых денег.
Гвен снова сосредоточила все свое внимание на кольце Ричарда. Она так пристально смотрела на него, что оно начало расплываться в ее глазах. «Я не чихну, не чихну…» — думала Гвен и выпустила немного воздуха из ноздрей, надеясь, что это избавит ее от позывов к чиханию. Но ее это не спасло.
Что за ужасное сочетание запахов! Ни в одном цветнике такого не найдешь.
Голос священника продолжал торжественно звучать под сводами храма. Гвен попыталась мысленно отвлечься от щекотки в носу. У Томаса были чудесные волосы, черные, блестящие. Гвен хотела бы, чтобы у их будущих детей получились такие же. В отличие от Томаса волосы самой Гвен имели золотисто-каштановый цвет, а вот шевелюры Ричарда и их матери полыхали ярким огнем, словно горящие факелы. Гвен не хотелось, чтобы ее детей дразнили «рыжими».
О Боже! Если Гвен сейчас чихнет, тетя Эльма никогда ей этого не простит.
Почему Томас упорно отводит глаза в сторону? Что он там высматривает?
Гвен проследила за его взглядом, но увидела только блеск бриллиантов и атласных разноцветных нарядов собравшихся в церкви гостей. Кто-то из них улыбался, а кто-то растроганно смахивал слезы с лица. У Гвен потеплело на сердце, и щекотка в носу прекратилась.
Какие милые люди! Они пришли сегодня, чтобы порадоваться за нее. Гвен почувствовала, как любит их всех.
Она снова перевела взгляд на Томаса. У него был торжественный, серьезный вид. Он переплел пальцы руки с пальцами Гвен, и она почувствовала, как на ее глаза навернулись слезы. Она станет ему верной, преданной женой и сделает все возможное, чтобы Томас чувствовал себя счастливым! Гвен была готова отдать ему все деньги, несмотря на советы и наставления своих адвокатов.
— Согласен ли ты, Томас Джон Уилсон Арунделл, взять в жены Гвендолин Элизабет Модсли…
В храме стукнула входная дверь, и Томас поспешно бросил взгляд в ту сторону.
— …холить и лелеять ее…
Лицо жениха стало белым как мел. Гвен посмотрела в глубину храма, но не увидела ничего примечательного.
— …всю жизнь, пока смерть не разлучит вас?
Томас открыл рот и тут же молча закрыл его. Гвен похолодела.
«Этого не может быть, — ужаснулась она. — Должно быть, я просто не слышала, как он ответил священнику…» Ее взгляд был прикован к губам жениха. Они дернулись и сжались в узкую полоску, как будто больше не желали размыкаться. Рука Томаса попыталась выскользнуть из руки Гвен, но она поймала ее и крепко сжата, вопросительно глядя на него.
Томас отвел глаза в сторону. Стоявший за его спиной шафер, мистер Шримптон, нахмурился. У Гвен тревожно забилось сердце. Она не понимала, что происходит.
Священник прочистил горло и громко произнес:
— Сэр?
Томас шумно выдохнул через нос. О Боже! Все дело в цветах! Ну конечно! От них ему сделалось дурно.
Гвен бросила умоляющий взгляд на священника. «Дайте Томасу перевести дух», — как будто говорил он.
Однако священник не внял молчаливой просьбе невесты и вопросительно взглянул на шафера.
Немного ссутулившись, мистер Шримптон шагнул к Томасу — скрип его новых ботинок громко прозвучал в установившейся тишине — и что-то зашептал ему на ухо.
Он говорил так тихо, что Гвен не могла разобрать ни слова. Томас закрыл глаза и глубоко вздохнул, кадык на его горле задергался. Бедняжка! Судя по всему, ему было очень плохо.
По залу прокатился ропот. Сердце Гвен учащенно забилось. Чтобы скрыть свое смущение и страх, она лучезарно улыбнулась гостям.
«Все хорошо, сказала она себе. Возможно, ей следовало произнести эти слова вслух. — Не произошло ничего страшного. На Томаса просто подействовал удушливый запах цветов».
Заметив краем глаза движение, Гвен снова взглянула на жениха. Плечи Томаса подрагивали, Должно быть, он собирался с силами, намереваясь что-то сказать. Увидев это, Гвен почувствовала облегчение и едва не засмеялась от радости. За праздничным обедом они будут весело обсуждать возникшую заминку!
«Нас обоих так и подмывало чихнуть…» — скажет она.
Однако тут Гвен заметила, что причиной подрагивания тела Томаса был кулак шафера, который подталкивал его в спину.
«Что за вздор!» — неприятно изумилась Гвен. Полуобернувшись, она взглянула на мистера Шримптона. Его красное лицо и выпученные глаза ясно говорили о том, что он был в панике.
«Я, наверное, сплю», — мелькнуло в голове Гвен.
— Сэр, — снова обратился к жениху священник.
«И сейчас проснусь» — подумала Гвен.
— Говорите же, — зашипел мистер Шримптон.
Томас издал какой-то неразборчивый хрип.
— Самая красивая девушка Лондона, — прошептал кто-то из гостей, и у Гвен похолодело все внутри.
Она не раз слышала о себе подобные слова, но никогда еще их не произносили с жалостью. Гвен взглянула на толпу нарядных гостей, но было трудно угадать, кто именно прошептал эту фразу. В храме теперь слышался сдержанный ропот приглушенных голосов. Гости тревожно переговаривались.