Гвен опустила руку, глубоко вздохнула и снова взялась за письмо.
«Мне, конечно, нет нужды упоминать о Вашей доброте. О Вашем милосердии и щедрости по отношению к сиротам ходят легенды, Вы чутки и отзывчивы ко всем, кто имеет счастье быть знаком с Вами. Весь город воздает хвалы Вашему целомудрию, моральной чистоте и добросердечию. Даже самые злые на язык авторы колонок светской хроники не могут найти в Вас изъяна».
У Гвен перехватило горло. Да, действительно, газетчики на страницах своих изданий давно уже нарекли ее образцом совершенства. Но что они скажут теперь, после разразившегося скандала? Или, может быть, журналисты пощадят ее? Не станут тратить на нее чернила?
Нет, конечно, они непременно назовут Гвен «достойной жалости». Образ блистательной, всеми любимой светской красавицы, которым так гордилась Гвен, постепенно тускнел. Одна сорвавшаяся свадьба — это досадная случайность, недоразумение. С кем не бывает? Но две — это уже закономерность.
Гвен бросила письмо на пол. Что значили комплименты какого-то анонима? То, что он скрывал свое имя, свидетельствовало о его трусости. Ей писал очередной прохвост.
О, мужчины! Бесхребетные подлецы!
Вскочив на ноги, Гвен принялась нервно расхаживать по комнате. Нет, ей не нужны бесхребетные мерзавцы! Гвен искренне посочувствовала девушке, на которую Томас променял ее. Бедняжка приобретет за немалые деньги гнилой товар, который не стоит ее большого приданого.
Гвен вдруг вспомнила все моменты, которые вызывали у нее недовольство в период ухаживаний Томаса. У него, например, была привычка заглядываться на женскую грудь. Впрочем, тетя Эльма называла это нормальным явлением для мужчины. Кроме того, Томас любил двусмысленные каламбуры, и Гвен пришлось убедить себя в том, что это очаровательно. Ее жених имел пристрастие к азартным играм, хотя в его родовой усадьбе рухнула крыша и у него не хватало денег на ее ремонт. Томас был снобом и с презрением относился к низшим слоям общества. Родители Гвен тоже происходили из низов. Если подумать, то ей просто повезло, что этот человек бросил ее!
Гвен резко остановилась. Томас был бы немало удивлен, если бы узнал, к какому выводу она пришла. Он наверняка полагал, что Гвен страдает, раздавлена горем, плачет и рвет на себе волосы. Можно подумать, Томас был таким уж ценным подарком судьбы! Следовало ли жалеть о прохвосте, бежавшем из церкви, как крыса от света фонаря?!
«Пожалуй, нужно написать ему об этом», — подумала Гвен, и эта идея показалась ей блестящей. Она решила тут же, не откладывая, воплотить ее в жизнь. Она могла привести множество причин, по которым следовало не убиваться, а радоваться по поводу того, что свадьба не состоялась. Гвен бросилась к письменному столу.
«Вы всегда воображали, что хорошо танцуете, хотя постоянно наступали мне на ноги».
Поскрипывание пера по бумаге только раззадоривало ее.
«От вас постоянно несло луком, и я всегда задавалась вопросом, едите ли вы, кроме него, что-нибудь еще».
Гвен раньше не замечала, что ее почерк имеет такой дерзкий наклон.
«Меня тошнило от ваших поцелуев. Честное слово, хуже, чем вы, со мной еще никто не целовался».
Это была хлесткая фраза, хотя, конечно, у Гвен имелся весьма небольшой опыт в области поцелуев. Кроме Томаса, ей приходилось целоваться только с еще одним мужчиной — лордом Трентом, но и тот неважно зарекомендовал себя на этом поприще. Лорд Трент был очень слюнявым и так и норовил укусить Гвен за губу. По этой причине он напоминал ей терьера.
Гвен внезапно пришло в голову, что она имеет полное право приписать недостатки одного жениха другому.
«Вы до того слюнявый, что мне всегда казалось: я целуюсь с терьером».
Вот Томас удивится, прочитав эти строки!
«Кроме того, вы постоянно говорили о том, что «сделаете» для нас, подразумевая под словом «сделать» понятие «купить», как будто это одно и то же! При этом вы намеревались потратить мои деньги так, словно они были вашими, исполняя свои, а не мои заветные желания. И, правда, разве мне пришло бы в голову мечтать о пристройке к вашему загородному дому помещения для еще одной курительной комнаты? Слушая вас, я всегда задавалась вопросом: а не лучше ли начать с ремонта крыши?»
Теперь Гвен ощущала восторг, ее настроение было на подъеме. Дыхание Гвен участилось, в голове прояснилось, сердце гулко стучало в груди. Подобное волнение она испытывала прошлым летом, летая на воздушном шаре над Девонширом.
«Не думайте, что я сейчас рыдаю в подушку из-за всего случившегося сегодня. Вам нужны были мои деньги, а мне — ваше имя. На мой взгляд, это была честная сделка. Я просто хотела осуществить мечту родителей.
Как бы то ни было, желаю вам удачи в ремонте крыши вашего дома в Пеннигтон-Грейндж. Надеюсь, в этом году будет не слишком много дождей».
Нет, нет, так не пойдет! Ей не следовало оправдываться, ссылаясь на родителей.
«Да, я признаю, что хотела стать виконтессой. Похоже, я такая же поверхностная и тщеславная личность, как и вы. Но я, по крайней мере, сознаю это! Кроме того, у меня есть одно оправдание: я и представить не могла, насколько малозначительным оказывается титул, когда сталкиваешься с трусостью мужчины, не заслуживающего этого звания.
Впрочем, вы можете думать обо мне что хотите: мне это безразлично».
— Мне это безразлично, — шепотом повторила Гвен, откладывая ручку в сторону.
Было ли это правдой? Не произносила ли она эти слова и раньше?
Гвен всем сердцем надеялась, что они соответствовали действительности. Она знала, какая реакция последует в обществе. На нее изольется море людской жалости. При этом каждый будет говорить, качая головой: «Она такая красивая!»
Слышать все это было невыносимо унизительно! Нет, ей не пережить весь этот позор второй раз. Впрочем, теперь ситуация еще ужаснее. На Гвен было поставлено клеймо жертвы.
Может быть, Гвен стоило дать объявление в газету? «Не трудитесь выражать сочувствие. Мне оно не нужно! Я счастлива, что избавилась от этой свиньи!» Почему бы, ей действительно не опубликовать такое извещение? Лучше слыть грубой, чем несчастной. Гвен много времени проводила в сиротском приюте леди Милтон и хорошо знала, что такое несчастные люди и как они живут. Многие леди с брезгливостью относились к бедным сиротам. Гвен не желала выглядеть несчастной в глазах окружающих! Да она и не была несчастной! У нее имелись деньги и крыша над головой.