Сергей Васильевич сделал два шага вперед — и тень исчезла. Он стал поворачивать к дому — кто-то, прячущийся в кустах, вновь тенью метнулся к письму.
С неба упали первые крупные капли. Уже не боясь промокнуть, Рахманинов кинулся к лежащему на земле письму. С какой это стати он должен отдавать то, что принадлежит ему? И вдруг грянул гром, и вдали ему отозвался удар колокола. За ним еще и еще. Это пономарь Гаврила предупреждал окрестные деревни о надвигающейся грозе.
Сергей Васильевич поднял письмо и оглянулся. И снова почудилось: в серой зелени, в мокрых кустах прячется человек в черном цилиндре.
Дома вымокший до нитки композитор, не переодеваясь, вскрыл красный конверт. Из него выпало три листка. На листках было длинное стихотворение, аккуратно и без помарок перепечатанное на пишущей машинке. За стихотворением следовала короткая приписка. И тоже без подписи. В приписке неизвестный просил композитора внимательно ознакомиться со стихотворением. Оно, по мнению неизвестного, было словно специально написано для Рахманинова. Сергей Васильевич, уткнувшись взглядом в середину стиха, стал медленно читать.
Слышишь, сани мчатся в ряд,мчатся в ряд!Колокольчики звенят,радостно томят…
Снова ударил колокол. «Ну конечно! Колокольчики, колокола! Вот что мне надобно написать! Хорошо, что я догнал письмо. А этот вор, он дело знал… Не будь письма, я бы о стихах Эдгара По и не вспомнил! Неужто кто-нибудь из братьев-композиторов про письмо прознал? Может, этот… лупоглазый, с козьей бородкой? Ну да тут ничего не попишешь. Кон-ку-рен-ция. Соперничество…», — бормотал про себя композитор.
Страшные удары грома заглушали колокол, заглушали, казалось, и сами мысли композитора. Но он все скользил и скользил глазами по бумаге.
Слышишь воющий набат,Словно стонет медный ад!Это звуки в дикой муке сказкуужасов творят…
И вдруг вся прошлая и будущая жизнь с ее войнами и революциями прошла перед Рахманиновым: вот юность — легкая, ликующая, светлая. Вот молодость, наполненная до краев любовью к музыке, к рекам, лесам, перелескам, к женскому и детскому смеху. А вот и зрелость, переполненная работой, путешествиями, а затем и печалью по оставленной навсегда России.
Диких звуков несогласностъВозвещает нам опасность…
Прочел про себя композитор, и тут стукнула рама, зазвенело разбитое стекло. Рахманинов резко обернулся к окну: и опять, опять мелькнул черный цилиндр! «Ну уж нет! Мы все звуки согласно устроим! И ничего черным цилиндрам, этим вестникам беспорядка и бунта, не отдадим!»
Сергей Васильевич схватил висевший на стене «Винчестер» и кинулся кокну. «Пугну-ка подлеца как следует!»
Раздался выстрел. И тут же жалобно заскулила во дворе какая-то чужая собака.
— Савелий! — крикнул Сергей Васильевич. — Проверь: что там за собака у нас во дворе визжит!
— Так что, никакой собаки во дворе, ваша милость, нет. Уползла-с! — отрапортовал через пять минут запыхавшийся Савелий. — А кровь-то и вправду осталась. Да и шерсти, шерсти-то! Цельных пять клочков насчитал!
— Так вот кто к нам в гости пожаловал… — протянул про себя композитор. — Так вот кому колокольный звон не по нраву!
И Сергей Васильевич, бледный, но решительный, в сопровождении слуги выбежал во двор.
Но собаки, конечно, и след простыл. Тень в цилиндре тоже пропала. Да и гроза, прорвавшая небо и над Ивановкой и над Тамбовом, ушла на юг, к Дикому Полю.
Композитор же снова возвратился за стол и стал постукивать пальцем по красному конверту. «Что ж! Будем бить в колокола! Будем сочинять и исполнять музыку, будем писать и выкрикивать стихи, покуда эта темная сила не исчезнет. Да и вообще! Не кажется ли вам, господа, что настоящие композиторы и поэты — это и есть колокола России?»
А колокола все гудели вдали. Они отгоняли грозу, но одновременно и возвещали «неслыханные перемены, невиданные мятежи». Но Рахманинов был спокоен: и колокола Эдгара По, и колокола России никакая нечистая и никакая другая сила отнять у него не могла. Ведь никто не может отнять то, что звучит внутри.
Сергей Васильевич Рахманинов1873 год. Сережа родился 20 марта в имении Онег, Новгородской губернии. С четырех лет он обучался игре на фортепиано. Совсем юным поступил в Московскую консерваторию. Учился у композиторов Танеева и Аренского.
1891 год. Сергей заканчивает консерваторию как пианист. Сочиняет свой Первый фортепианный концерт.
1892 год. Рахманинов заканчивает консерваторию как композитор и пишет оперу «Алеко» по поэме Пушкина.
1893 год. Написаны трио «Памяти великого художника», фантазия «Утес».
1895 год. Сергей Васильевич сочиняет свою Первую симфонию.
1901 год. Сочинен Второй фортепианный концерт. Получен чин титулярного советника.
1904–1906 годы. Рахманинов работает дирижером в Большом театре в Москве. Написаны оперы «Франческа да Римини», «Скупойрыцарь».
1905 год. Ему присвоен чин коллежского асессора.
1907 год. Сочинена Вторая симфония.
1909 год. Написана симфоническая поэма «Остров мертвых» и Третий фортепианный концерт.
1911-12 годы. Рахманинов пишет цикл этюдов-картин для фортепиано. Живет на Тамбовщине, в Ивановке.
1913 год. Поездка в Рим с семьей. Сергей Васильевич начинает работать над «Колоколами» — поэмой для оркестра, хора и солистов. Премьера состоялась в Петербурге 30 ноября.
1915 год. В исполнении синодального хора в Москве состоялась премьера «Всенощного бдения» для смешанного хора. В отзывах прессы отмечались «истинно русская народная полифония, широкий хоровой диапазон, выразительное применение вокальных тембров…» Шла Первая мировая война. «Всенощное бдение» — это торжественная песнь во славу красоты земли русской, во славу ее народа.
1917 год. Февраль. Сергей Васильевич почувствовал, что теряет под ногами опору. Сильнейшей, незаживающей душевной травмой осталась для музыканта потеря Ивановки — имения, куда он годами вкладывал свои артистические доходы. Ивановка для Рахманинова была тем же, чем для Пушкина — Михайловское. Олицетворением дома, очага, Родины. В декабре сорокачетырехлетний Рахманинов с женой и двумя дочерьми покидает Россию.
1918 год. Его постоянное местожительство — Соединенные Штаты. В эмиграции изменился музыкальный статус Рахманинова. Запад встретил его прежде всего как исполнителя. Его концерты проходили в переполненных залах, с неизменной овацией. Сергей Васильевич готовит программы.
1926 год. Написаны три русские песни и Четвертый фортепианный концерт.
1934 год. Беспокойством и трагическим предчувствием пронизана музыка «Рапсодии на тему Паганини».
1935-36 годы. Рахманинов пишет Третью симфонию.
1939 год. Лето композитор по обыкновению проводил в Европе. Восемь лет назад он приобрел участок земли на берегу Фирвальдштетского озера и, как шутили родные, сделал «из Швейцарии Ивановку», назвав свое новое имение «Сенар». Между тем обстановка в Европе становилась все тревожнее. Все же он успевает выехать 23 августа на одном из последних пароходов из Европы, всего за восемь дней до открытия военных действий.
1940 год. Летом композитор завершает «Симфонические танцы», свое последнее произведение. «Не могу забыть, что это была за работа, — напишет уже после смерти мужа НА. Рахманинова. — Мы жили тогда на берегу моря, на даче недалеко от Нью-Йорка. В 8 часов утра Сергей Васильевич пил кофе. В 9 садился за сочинение. С 10 часов он играл два часа на фортепиано, готовясь к предстоящему концертному сезону. С 12 часов до часа опять работал над „Танцами“. В час дня завтракал и ложился отдыхать, а затем с 3 часов дня с перерывом на обед работал над сочинением до 10 часов вечера». «Симфонические танцы» посвящены Филадельфийскому оркестру и его руководителю Юджину Орманди.
М. Врубель. «Муза»1941 год. Фашистская Германия нападает на Россию. Что мог сделать Рахманинов как композитор, музыкант, как русский для победы русского оружия? Он дает концерты, посылает посылки и деньги Красной Армии.
1943 год. С надеждой на победу русского оружия он прожил свои последние дни.