* * *
Она пришла к нему этим вечером, немного смущаясь, но ее глаза все еще светились радостью:
— Господин, вы сотворили чудо. Маги и жрецы говорили, что ничего нельзя сделать… Я так благодарна… Вы не представляете, как я вам благодарна… — ее руки легли ему на грудь, скользнули к вороту рубашки, расстегивая пуговицы.
У Арона мелькнула мысль, что, будь он хорошим человеком, ему следовало бы отказаться от такой благодарности. Добрые дела, сделанные от души, не нуждаются в оплате…
Но он не был хорошим человеком. Уже давно не был.
* * *
А на следующее утро у порога комнаты его поджидала неожиданная просительница — измученная женщина средних лет, с серым от усталости лицом.
— Господин, спасите моего ребенка!
— Что? — после приятно проведенной ночи Арон был настроен на день отдыха, на лучшую еду и лучшее вино, которое можно было найти в этой глуши, на небольшую прогулку — размять ноги и заодно присмотреть нового коня. Мертвого вороного он бросил вчера еще на подъезде к деревне и до таверны дошел пешком — некромантов боялись, а Арона постоянный страх на лицах окружающих раздражал…
Так или иначе, но спасение кого бы то ни было в его планы не входило.
— Вы ведь целитель! Я видела, как вчера вы излечили Шену. Пожалуйста, умоляю! — женщина упала на колени, протягивая к нему руки словно в молитве, и Арон торопливо отступил на шаг назад. — У нас мало денег, но я займу у соседей… Пожалуйста, господин!
Арон поморщился — маг его уровня и способностей в деньгах не нуждался, и уж тем более не нуждался в последних грошах бедняков.
Сейчас он отодвинет эту нелепую женщину с дороги, спустится в зал, закажет сытный завтрак и лучший эль и…
— Чем болен твой ребенок? — спросил он неожиданно для самого себя.
— У него лихорадка. Он весь горит и задыхается, и я ничего не могу сделать! Пожалуйста…
* * *
Арон остановился в паре шагов от кровати, на которой лежал мальчик, весь покрытый черными пустулами, и повернулся к женщине.
— Лихорадка? — переспросил он негромко.
— Я боялась, что вы откажетесь, если я скажу…
— Черная оспа, — перебил ее Арон. — Это не лихорадка, это черная оспа! Как много еще заболевших в деревне?
— Я не знаю…
— Кто принес заразу?
— Я не знаю… Может… Может, лицедеи? Они проезжали здесь в прошлом месяце.
Если бы Арон был Светлым магом, если бы избрал путь целительства, вылечить больного черной оспой было бы для него легко. Намного легче, чем, например, избавить юную Шену от проклятия. Но для Темного целительская магия работала иначе. Кроме того, практика. Вернее, ее почти полное отсутствие.
Конечно, Арону приходилось лечить — но только раны, пусть тяжелые, почти смертельные. За одно мгновение он мог остановить самое сильное кровотечение, за второе мгновение — соединить плоть, разрубленную до кости, соединить так, чтобы не осталось даже намека на шрам. Ему приходилось сращивать сломанные ребра, руки и ноги. Но это было легко — тело само знало, каким оно должно быть, само стремилось вернуться в норму, следовало лишь немного помочь. С болезнями было иначе. Светлые целители изучали каждую из известных зараз — схемы, заклинания, пути течения Силы в телах людей. Арон не изучал. А без этого знания лечить он мог только одним способом — вливая сырую Силу в больного и Силы требовалось много…
Пятнадцать минут спустя он встряхнул рукой, избавляясь от последних капель магии, которые были уже не нужны. Ребенок перед ним был полностью здоров — чистая ровная кожа, никаких пустул. Разве что слишком бледный и худой — но целительская магия не добавляла мышц и жира костлявым телам и не наливала впалые щеки румянцем, для этого нужна была регулярная еда и отдых.
Поднявшись с края ложа больного, Арон пошел к выходу, по пути нетерпеливо отмахнувшись от благодарностей женщины и ее попыток что-то ему заплатить.
* * *
Арону следовало уехать…
Купить лучшего коня, которого только можно было купить в этом селении, и уехать. Местные жители были ему никем. Будут они жить или умрут — это не имело никакого значения. Это никак не влияло на его жизнь. На его цели. На его планы. Ему не было никакого смысла задерживаться здесь и…
Старосту деревни найти не удалось. Его помощник пожимал плечами, разводил руками, но все же смог сказать кое-что толковое.
Да, в деревне несколько человек заболели оспой. Да, своего целителя здесь не было. Да, в Конст — ближайший крупный город — отправили гонца с просьбой о помощи. Да, имперские целители должны были появиться еще два дня назад Вратами, но что-то их задержало…
Арону следовало уехать…
Вечером того же дня вернулся гонец. Нет, помощи не будет. Нет, целители не придут. Не то чтобы никогда не придут, но в Консте свои проблемы, они нужны там… Когда? Возможно, через три недели… Или через четыре… Или через пять. Они сказали — точно не позднее, чем через пять недель.
Арону следовало уехать и оставить этих людей их судьбе. Но он остался.
Глава 7
В деревне жило около шести сотен человек. Заболевших, как поначалу показалось Арону, было немного. В основном дети, хотя зараза свалила и кое-кого из взрослых.
Но вскоре выяснилось, что болезнь расползлась куда шире, чем Арон предполагал. Треть деревни, половина, две трети… Была бы и вся целиком, но в этой деревне не так давно осели ветераны имперских легионов — их было легко отличить от обычных жителей по татуировкам на щеках — а империя слишком ценила время и силы, вложенные в тренировку своих легионеров, чтобы позволить им умереть от простой заразы. Поэтому каждый из ветеранов до самой смерти был зачарован и от оспы, и от бубонной чумы, и от холеры, и от десятка других мерзких хворей. Каждый из них — да, но не их жены и не их дети.
Дни шли.
Первый, второй, третий… пятый…
С каждым днем лечить становилось все легче, использовать магию получалось все эффективнее. Только вот Сила уходила быстрее, чем успевала восполниться, и резерв, хоть и медленно, но пустел.
Постепенно лица больных начали сливаться в одно. Они все были похожи: горящие в лихорадке, стонущие, покрытые черными пустулами.
Они были при смерти — но не умирали…
Шестой день — и как-то неожиданно оказалось, что больных больше нет. Последним местом, куда его позвали, был дом на отшибе, недалеко от опушки леса, а в доме была маленькая девочка. Пустулы на ее коже еще не успели появиться, и она показалась Арону похожей на куклу — одну из тех драгоценных кукол с золотыми волосами и фарфоровыми телами, которых дарили своим дочерям богатейшие из таров. Вот только кожа этой куклы блестела от пота, а сама она была одета в слишком большую для нее старую холщовую рубашку, а не в роскошное шелковое платье…
Зараза еще не успела пустить глубокие корни в ребенка и на лечение ушло совсем немного времени. Закончив, Арон устало выдохнул, откинулся на спинку колченого стула, на котором сидел, и закрыл глаза. Девочка заснула — лучшее, что она могла сделать сейчас, когда лихорадка ушла — и Арон тоже хотел заснуть и проспать хотя бы пару дней. И чтобы никто не тревожил его с просьбами и мольбами. И чтобы не слышать никаких стонов и не видеть эти страшные тела, покрытые темными метками.
Его резерв был пуст на три четверти — за последние полтора года Арон ни разу не позволял себе такого риска — и он устал, как не уставал с… как он не уставал, наверное, еще никогда. Шесть дней почти без сна, шесть дней целительской магии, которой он владел хуже всего — это оставило глубокий след.
— Вам нужно отдохнуть, господин, — проговорил рядом женский голос, и Арон неохотно открыл глаза. Он бы, наверное, заснул прямо здесь и сейчас, сидя на этом стуле.