Читать интересную книгу Директива Джэнсона - Роберт Ладлэм

Джэнсон запутался в собственных мечущихся мыслях. Петер Новак:кто же эта живая легенда, человек, молнией прорвавшийся из неизвестности до мировой величины? У него в голове толпились бесчисленные вопросы, но все они были без ответов. Давая выход своим чувствам, Джэнсон швырнул чашку в камин, и она разбилась о массивную мраморную плиту. Ему стало чуть легче, но лишь на время.

Джэнсон вернулся в потертое кожаное кресло у камина. Подойдя к нему сзади, Джесси принялась растирать его ноющие плечи.

— Не хочу подливать масла в огонь, — сказала она, — но если мы собираемся выяснить, что происходит вокруг, нам нужно срочно убираться отсюда. Как ты думаешь, много ли потребуется времени Кон-Оп на то, чтобы нас найти? В их распоряжении вся информация. Поверь мне, специалисты работают круглосуточно, пытаясь установить твою машину, другие возможные средства передвижения и все прочее. Судя по тому, что сообщил мой знакомый, пока что у них нет ничего конкретного — сообщения о том, что тебя якобы видели в самых разных местах. Но скоро обязательно появится что-то серьезное. Сейчас ребята перетрясают всех твоих знакомых в Европе, хватаются за тысячи запутанных концов, просматривают видеозаписи с постов на автомагистралях и пограничных пунктов. Обычное киберкриминалистическое дерьмо. И рано или поздно кто-то выйдет на ниточку, ведущую сюда.

Она права. Джэнсон вспомнил девиз великого гуманиста: «Sok kisci sokra megy». Венгерская народная мудрость. А его собственные маленькие усилия сложатся в крупный результат? Он подумал о словах Филдинга: «В Венгрии до сих пор можно встретить его самых восторженных почитателей и самых беспощадных врагов». И о замечании Марты Ланг: «Плохо это или хорошо, именно Венгрия сделала его таким, какой он есть. А Петер не из тех, кто забывает свои долги».

Венгрия сделала его таким, какой он есть.

Каким именно?

Венгрия сделала его таким, какой он есть. Значит, именно туда должен направиться Джэнсон.

Только так у него появится возможность познакомиться с заклятыми врагами Петера Новака — с теми, кто знает его дольше всех и, возможно, лучше всех.

— Ты похож на человека, только что принявшего важное решение, — чуть ли не робея, заметила Джесси.

Джэнсон кивнул.

— А ты?

— Что ты хочешь спросить?

— Я думал о том, каким будет мой следующий шаг. А твой? Ты вернешься в Кон-Оп?

— А ты как думаешь?

— Не отвечай вопросом на вопрос.

— Хорошо, разложу все по полочкам. Я докладываю о случившемся руководителю операции, и меня отстраняют от оперативной работы по крайней мере на год, а то и на больший срок. И все это время со мной будут проводить длительные «беседы». Я знаю наши порядки. Вот что ждет меня впереди, и не пытайся убедить меня в обратном. Но это еще не самое главное. Главное заключается в том, что я не представляю себе, как смогу вернуться в мир, не зная, кому можно верить, а кому нет. Понимаешь, я знаю слишком много и в то же время недостаточно; и по этим причинам я не могу вернуться назад. Мне остается идти только вперед. Лишь так я смогу жить с чистой совестью.

— Жить с чистой совестью? Ты существенно уменьшаешь шансы остаться в живых, болтаясь рядом со мной. Тебе это хорошо известно. Я тебе уже говорилоб этом.

— Слушай, все имеет свою цену, — тихо промолвила Джесси. — Если ты мне позволишь, я поеду вместе с тобой. Если нет, я из кожи вон вылезу, стараясь тебя выследить.

— Ты даже не знаешь, куда я собираюсь направиться.

— Милок, это не имеет никакого значения. — Джесси потянулась, разминая свое стройное, упругое тело. — Так куда ты собираешься направиться?

Джэнсон мялся всего одно мгновение.

— В Венгрию. Туда, где все началось.

— Туда, где все началось, — тихо повторила она. Джэнсон встал.

— Если хочешь идти со мной — иди. Но помни, попытаешься связаться со своими дружками из Кон-Оп — можешь считать себя трупом. Раз ты садишься в поезд, ты должна выполнять дорожные правила. А правила эти устанавливаю я. В противном случае...

— Лады, — остановила его Джесси. — Хватит бурить, ты уже наткнулся на нефть.

Джэнсон окинул ее холодным взглядом с ног до головы, оценивая Джесси как оперативного работника. Если честно, ему действительно не обойтись без напарника. Никто не может сказать, что ждет их впереди. Если Джесси будет действовать хотя бы вполовину также эффективно, как действовала против него, сражаясь теперь на его стороне, это будет серьезным козырем.

До того как лечь спать, ему предстояло сделать много телефонных звонков, воскресить старые легенды, подготовить дорогу.

Разумеется, куда приведет эта дорога, сейчас сказать невозможно. Но разве у него есть выбор? Каким бы ни был риск, только так можно проникнуть в тайну Петера Новака.

Глава двадцать вторая

Он положил приманку в ловушку.

Эта мысль нисколько не успокоила нервы Джэнсона, потому что ему было хорошо известно, как часто в ловушки попадаются те, кто их расставил. На данном этапе главным оружием будет его самообладание. То есть ему нужно не сорваться в бездонные колодцы тревоги и излишней самоуверенности. Первое может привести к параличу, второе — к глупости.

И все же, если возникла необходимость поставить ловушку, найти более подходящее место было бы трудно. Дом номер один по улице Эржебет в Мишколч-Лиллафюреде, в двух милях от самого городка Мишколча, представлял собой единственное приличное здание в курортном районе Лиллафюред.

Отель «Палац», как теперь оно именовалось, стоял у лесистого берега озера Хамори, в окружении пышной зелени, напоминавшей дворцы и парки феодальной Европы. Но если здесь и веяло ностальгией, это говорило о многом. Охотничий замок в ретро-стиле, построенный в 20-е годы, был частью честолюбивого замысла адмирала Хорти увековечить славное прошлое Венгрии. Ресторан в духе этого замысла был назван в честь короля Матьяша, венгерского воина-монарха XV века, приведшего своих подданных к славе, славе, — обагренной кровью врагов. В посткоммунистическую эпоху замку было быстро возвращено его былое величие. В настоящее время он привлекал состоятельных отдыхающих со всей страны. Проект, рожденный честолюбием диктатора, получил поддержку еще более могущественной силы — частного предпринимательства.

Пол Джэнсон прошел по роскошному вестибюлю и спустился в ресторан, стилизованный под погреб. Он был в сильном напряжении; меньше всего его сейчас интересовала еда. Однако малейшее свидетельство волнения — и он пропал.

— Меня зовут Адам Курцвейл, — объявил Джэнсон с хорошо поставленным трансатлатническим акцентом метрдотелю.

На таком английском говорят как образованные граждане стран Британского Содружества — Зимбабве, Кении, Южно-Африканской Республики, Индии, — так и состоятельные европейцы, с младенческих лет познакомившиеся с языком Шекспира. На «Курцвеле» был костюм в мелкую полоску и ярко-алый галстук. Он держался с независимой надменностью бизнесмена, привыкшего к почтительному обхождению.

Метрдотель, во фраке, с черными напомаженными волосами, уложенными в обсидиановые волны, пристально оглядел его с ног до головы, и его лицо расплылось в профессиональной улыбке.

— Ваш гость уже здесь, — сказал он и повернулся к молодой официантке. — Она проводит вас к вашему столику.

Джэнсон кивнул.

— Благодарю вас.

Столик, как, очевидно, попросил гость, находился в самом углу, подальше от любопытных взоров. Человек, с которым встречался Джэнсон, был очень осторожным и дотошным, в противном случае ему не удалось бы заниматься своим весьма специфическим делом так долго.

Направляясь к столику, Джэнсон сосредоточился на том, чтобы войти, вжиться в образ. Первое впечатление имеет огромное значение. Человек, с которым он встречается, Шандор Лакатош, встретит его с подозрением. Значит, Курцвейл должен держать себя еще более осторожно. Джэнсон знал, что это самая действенная контрмера.

Лакатош оказался маленьким сутулым мужчиной; голова его на согнутой шее торчала как-то странно вперед, словно он подбирал подбородок. Щеки были круглые, нос картошкой, а сморщенная шея плавно переходила в челюсти, придавая голове сходство с грушей. В целом он представлял собой образчик последствий распутного образа жизни.

На самом деле Лакатош входил в число крупнейших торговцев оружием в Центральной Европе. Его состояние значительно выросло после введения эмбарго на поставки оружия в Сербию, когда бывшей югославской республике пришлось искать новые, подпольные источники поставки вооружений взамен официальных. Лакатош начинал как владелец компании грузовых автоперевозок, специализирующейся на бакалейных продуктах; ему потребовалось внести в инфраструктуру своей компании лишь незначительные изменения, чтобы переключиться на торговлю оружием. Его согласие встретиться с Адамом Курцвейлом было ярким свидетельством еще одной составляющей успеха Лакатоша: ненасытной алчности.