Читать интересную книгу Директива Джэнсона - Роберт Ладлэм

Американец потряс пальцем у него перед носом.

— Ты проклятый ублюдок, мать твою, — когда-нибудь ты получишь за все сполна.

Женщина повела его назад за столик в противоположном углу; нетвердая походка выдавала изрядное количество поглощенного Уэлдоном алкоголя.

Джэнсон повернулся было с веселой улыбкой к своему собеседнику, но его тотчас же захлестнул страх. Поведение Лакатоша резко изменилось; он был человек далеко не глупый и понимал, что от выходки пьяного американца нельзя просто так отмахнуться. Глаза венгра превратились в два жестких шарика черного мрамора.

— Вы совсем забыли про вино, — сказал Лакатош, указывая вилкой на бокал.

Он улыбнулся ледяной улыбкой палача.

Джэнсон понимал, что должен думать в такой ситуации торговец оружием. Разумеется, он взвесит все обстоятельства, но осторожность диктовала, чтобы он предположил худшее. Джэнсон также понимал, что его заверения и отпирательства приведут к обратному результату. Его раскрыли, обнажили, представили не тем, за кого он себя выдает. Люди, подобные Шандору Лакатошу, ничего не боятся так, как обмана: теперь Адам Курцвейл представлял для него не заманчивую деловую возможность, а угрозу. И какими бы непонятными ни были движущие им мотивы, эту угрозу необходимо устранить.

Правая рука Лакатоша скрылась во внутреннем нагрудном кармане мешковатого пиджака. Определенно он не пытался достать оружие — это был бы слишком грубый жест для человека в его положении. Рука задержалась за пазухой, обращаясь с каким-то прибором. Судя по всему, венгр включал автоматический пейджер или, что вероятнее, передающее устройство.

Затем торговец оружием обвел взглядом зал, ища глазами метрдотеля. Джэнсон проследил за его взглядом: двое мужчин в темных костюмах, торчавших у длинной хромированной стойки, вдруг как-то выпрямились. Почему он не заметил их раньше? Телохранители Лакатоша — ну конечно! Торговец оружием ни за что не пришел бы на встречу с незнакомым клиентом, не приняв элементарных мер предосторожности.

А теперь, как свидетельствовал обмен взглядами, телохранители получили новое задание. Они перестали быть просто охранниками. Им предстояло стать палачами. Расстегнутые пиджаки свободно болтались на могучих плечах. Сторонний наблюдатель предположил бы, что небольшая выпуклость на правой стороне груди объясняется пачкой сигарет или сотовым телефоном, но Джэнсону был понятен истинный ее смысл. У него застыла кровь в жилах.

Адаму Курцвейлу не разрешат покинуть отель «Палац» живым. Джэнсон прекрасно представил себе сценарий. Обед будет поспешно завершен, и венгр вместе со своим гостем выйдут из ресторана в сопровождении громил. На безопасном удалении от толпы Джэнсон получит в затылок пулю из пистолета с глушителем, и его труп бросят в озеро или спрячут в багажнике автомобиля.

Он должен что-то предпринять. И немедленно.

Потянув руку к бокалу, Джэнсон неуклюже сбросил локтем со стола вилку и, виновато пожав плечами, нагнулся за ней. Очутившись под столом, он приподнял брючину и, расстегнув кобуру на щиколотке, достал крохотный «глок М-26», купленный утром в Эгере. Выпрямляясь, Джэнсон положил пистолет себе на колени. Итак, преимущество его врагов теперь не столь ощутимо.

— Вы еще не гуляли по берегу озера? — спросил Шандор Лакатош. — В это время года оно особенно красиво.

Новая демонстрация фарфоровых зубов.

— Да, здесь очень красиво, — согласился Джэнсон.

— Я с удовольствием погулял бы с вами после обеда.

— А не темно ли?

— О, не знаю, — сказал Лакатош. — Зато мы будем там совсем одни. На мой взгляд, это лучший способ узнать друг друга.

Его глаза сверкнули двумя кусками антрацита.

— Ничего не имею против, — согласился Джэнсон. — А вы не возражаете, если я ненадолго отлучусь?

— Ну что вы, чувствуйте себя как дома.

Лакатош переглянулся с двумя телохранителями у стойки.

Сунув «глок» за пояс брюк, Джэнсон встал из-за стола и направился в туалет, находившийся в конце коридора, начинавшегося в противоположном конце зала. Проходя по коридору, он ощутил острый прилив адреналина: перед ним стоял еще один мужчина в костюме в той же позе, что и у тех двоих у стойки. Определенно это был не посетитель и не сотрудник ресторана. Это был еще один телохранитель Лакатоша; оставленный здесь как раз на такой случай. Джэнсон вошел в помещение с мраморным полом, и мужчина — широкоплечий, высокий, со скучающим лицом профессионала — прошел следом за ним. Повернув к умывальникам, Джэнсон услышал, как тот запер дверь. Это означало, что они остались одни. Однако выстрел из пистолета без глушителя только привлечет остальных подручных Лакатоша, также вооруженных. Придется на время забыть о пистолете. Заботясь о том, чтобы спрятать само оружие, ему пришлось отказаться от надежды скрыть звук выстрела; громоздкий пистолет с глушителем нельзя незаметно убрать в кобуру на щиколотке. Джэнсон подошел к писсуару; в хромированной стали ручки кабинки он увидел искаженное отражение громилы. Он также различил длинный цилиндрический предмет у него в руке: егопистолет был оснащен глушителем.

Можно не дожидаться, когда Адам Курцвейл покинет отель «Палац»; с ним расправятся здесь.

— Сколько он тебе платит? — не оборачиваясь, спросил Джэнсон. — Я заплачу вдвое больше.

Телохранитель молчал.

— Ты не говоришь по-английски? Надеюсь, слово «доллары» ты понимаешь?

Выражение лица телохранителя не изменилось, но он убрал пистолет. Увидев абсолютную беззащитность Джэнсона, громила решил изменить тактику: он достал нейлоновую леску два фута длиной с пластмассовыми дисками на концах вместо ручек.

Джэнсону пришлось напрячь слух, чтобы услышать едва различимый шелест ткани пиджака, когда телохранитель развел руки, готовясь набросить петлю ему на шею. Джэнсона не мог не восхищать профессионализм его палача: удавка гарантирует не только бесшумную, но и бескровную смерть. Учитывая уровень потребления алкоголя в Центральной Европе, не составит особого труда изобразить, как друг выводит пьяного на улицу подышать свежим воздухом. Телохранитель потащит его в более или менее вертикальном положении, поддерживая за плечо: глуповатая улыбка на лице, и все будут уверены, что один из посетителей просто переусердствовал, отдавая дань крепкой настойке «Цвак уникум», фирменному напитку ресторана.

Джэнсон согнулся пополам, упираясь лбом в выложенную плиткой стену, затем обернулся, всем своим видом показывая опьянение. Внезапно в одном взрывном движении он бросился вперед и вправо, погружая колено в пах телохранителю, от неожиданности отпрянувшему назад. Тот, ахнув, едва устоял на ногах, но все же успел набросить петлю Джэнсону на плечи, отчаянно пытаясь поднять ее вверх, на уязвимую шею. Джэнсон ощутил, как леска впивается ему в тело обжигающей лентой. Ему оставался только один путь: вперед. Вместо того чтобы попятиться, Джэнсон навалился на своего противника, ударяя подбородком ему в грудь. Затем, сунув руку громиле за пазуху, он достал из кобуры под мышкой пистолет с глушителем: нападавший не мог освободить руки, продолжая затягивать удавку. Он должен был сделать выбор. Бросив удавку, громила ударил сверху вниз Джэнсона по руке, и выбитый пистолет с грохотом упал на мраморный пол.

Внезапно Джэнсон вскинул голову, ударяя противника макушкой по подбородку. Нижняя челюсть громилы налетела на верхнюю, и послышалось громкое клацанье зубов. Одновременно Джэнсон обвил своей правой ногой его левую ногу, выставленную вперед, и навалился на него всем своим весом. Не удержавшись, громила упал на пол навзничь. Однако он был хорошо натренирован и, падая, зацепил ногой Джэнсона за щиколотку, сбивая его с ног. Джэнсон со всего размаха ударился спиной о мраморные плиты, но, не обращая внимания на боль, поднялся и шагнул вперед, со всей силы ударяя громилу ногой в пах. Зажав бедрами его левую ногу, он схватил руками правую, выворачивая ее в колене. Лицо громилы исказилось от ярости и страха; поняв, что замыслил Джэнсон, он принялся лихорадочно вырываться, чтобы не дать осуществить задуманное. Однако остановить Джэнсона было нельзя. Хладнокровно следуя методу,в то время как все его инстинкты вопя требовали идти по наиболее простому пути, он поднял выпрямленную левую ногу громилы и, воспользовавшись своим коленом в качестве упора, навалился на нее всей своей тяжестью и давил до тех пор, пока не послышался хруст выкрученного сустава. Из-под влажного покрывала мышц этот звук донесся не треском ломающегося дерева, а приглушенным хлопком, сопровождающимся тактильным ощущением, внезапным разрывом связок.

Громила открыл было рот, собираясь закричать; невыносимая боль усиливалась сознанием того, что его только что навсегда искалечили. Изуродованный коленный сустав никогда не срастется. Как правило, травмы, полученные в бою, доставляют невыносимые муки позднее; эндорфины и гормоны стресса на время заглушают боль. Но боль от подобной травмы колена, насколько знал Джэнсон, может оказаться настолько сильной, что жертва потеряет сознание. Однако телохранитель был опытным бойцом; даже содрогаясь в конвульсиях, он попытался сделать удушающий захват могучими руками. Джэнсон чуть присел, подаваясь вперед так, чтобы колени всем весом его тела ударили громилу в лицо. Это был удар молота по наковальне. Послышался судорожный вздох, и Громила потерял сознание.