Читать интересную книгу "Исход Авроры - Джей Кристофф"

за…

– Каждый день, сэр, – отвечаю я. – Каждый день.

– Хорошо, – кивает он. – Можешь начинать.

• • • • •

Я все гадаю, почему название палубы «Эпсилон» звучит так странно, незнакомо. И пока Адамс везет меня в грав-кресле по коридорам медицинского центра к лифту для офицеров, я понимаю почему. Глядя на сотни уровней, подстанций и секций станции, обозначенных ярким светом на панели управления лифтом, я понимаю, что на «Авроре» нет никакой палубы «Эпсилон».

По крайней мере, на схемах ее нет.

Адамс достает из-под формы платиновый ключ с биокодом. Он прижимает большой палец к сенсору и вставляет ключ в прорезь на пульте управления лифтом. Панель отодвигается в сторону, датчик фиксирует его лицо, радужку, отпечаток ладони. Когда на панели загорается зеленый, он откидывается назад и говорит:

– Адамс. Один-один-семь-четыре-альфа-кило-два-один-семь-бета-индиго.

Еще один звуковой сигнал. Я чувствую, как мы начинаем вращаться, как будто лифт поворачивается вокруг своей оси.

– Эпсилон, секция «Ноль», – командует Адамс. – Пароль: Зоркость.

Желудок словно стеклом набит, а правая сторона лица свербит болью – может, стоило попросить еще одно обезболивающее перед уходом. И пусть я его едва чувствую, но знаю – сердце колотится жутко от одной лишь мысли, что я снова могу увидеть сестру. Я понятия не имел, что с ней случилось после того, как нас с Саэдии взяли в плен гээрушники. Страх, что Скар может быть мертва, висел на мне тяжким грузом, и я отказывался признавать его. Но осознание того, что ее откинуло в прошлое вместе с Фином и Зилой, почти непостижимо.

Она может быть жива.

О, Творец, пожалуйста, пусть она будет жива.

Двери лифта с шипением раздвигаются, и я вижу длинный, ярко освещенный коридор, ведущий к тяжелой двери, которая выглядит такой прочной, что, скорее всего, выдержала бы атмосферную бомбардировку. Боевой командир де Стой здесь, внизу, в полном обмундировании Легиона, с пепельно-бледной кожей и белоснежными волосами, которые в ярком свете кажутся еще белее. Она наблюдает, как Адамс подталкивает меня вперед в моем грав-кресле, кивает, когда мы приближаемся, и мрачно смотрит на меня большими черными глазами:

– Похоже, ты побывал в переделке, легионер Джонс.

– Ничего такого, с чем бы я не справился, мэм.

Она улыбается, тощая и бледная.

Боевой командир де Стой никогда не улыбается.

– Отличная работа, солдат. Несомненно.

Адамс вставляет свой биоключ в панель слева от двери и кивает де Стой:

– Готова?

Боевой командир прикладывает собственный ключ и наклоняется вперед, положив руки на сенсорное стекло. Сканеры снова исследуют лица, сетчатку и ладони Адамса и де Стой, игла берет образцы тканей и крови, и наконец они произносят серию паролей из записи Зилы и Нари. Технология старая, но надежная, насколько это возможно, учитывая, что эта станция была построена два столетия назад.

Что бы ни находилось за этой дверью, Зила хотела, чтобы оно было надежно защищено.

Дверь лязгает, коротко вспыхивает сигнализация, освещение становится холодным и темно-синим. Люк с грохотом отодвигается в сторону, и когда надстройки оживают, мрак в комнате за ним сменяется светом. Адамс вталкивает меня внутрь, и я задыхаюсь от благоговения.

От блоков древних компьютеров, соединенных с цилиндрическим куполом из прозрачной пластистали, стоящим в центре комнаты, тянутся тяжелые кабели. А внутри этого купола, излучая свет, похожий на биение сердца, находится…

– Зонд, – выдыхаю я. – Эшварский зонд.

Свет начинает пульсировать по комнате, скапливаясь в кристалле-слезинке. Я вижу, что он чуть треснул, кончик скололся и отлетел, сияние отражается от миллионов паутиноподобных трещинок.

– Дух Творца, – шепчет Адамс.

Над компьютерными терминалами вспыхивает изображение, и сердце замирает при мысли о том, что я снова вижу Зилу. Она моложе, чем была минуту назад, лет сорока пяти, спина прямая, взгляд проницательный.

– Добро пожаловать, командиры. Если вы слышите это сообщение, то битва за Терру завершена, я покинула вашу временную шкалу и перенеслась в 2177 год, а протокол «Удар хлыста» вступил в силу. Пожалуйста, задействуйте все сканеры ближнего радиуса действия на станции «Аврора» на наличие истребителей, установите максимальную интенсивность. Сообщите своим специалистам по сканированию, что они ищут терранский шаттл серии «Скопа», модель 7I–C. Также подключитесь к сети и вызовите бригаду медиков для оказания немедленной помощи пассажирам шаттла, а именно бетрасканцу девятнадцати лет, страдающему анафилаксией и возможной травмой глотки, гортани и трахеи.

От этих слов у меня скручивает живот, дыхание учащается.

– Я потратила последние тридцать лет своей жизни на совершенствование этих алгоритмов, – продолжает Зила. – Будучи курсантом, я мечтала о ресурсах такого масштаба. И сожалею, что меня нет рядом, чтобы увидеть конечный результат.

На мгновение я вижу перед собой девушку, которой уж как-то чересчур нравился ее дезинтегратор.

– Я уверена в успехе настолько, насколько это вообще возможно, – продолжает она. – Но я не идеальна. И не религиозна. – Она обводит взглядом комнату. – Я лишь надеюсь, что ты там, Тайлер. И если ты там, то, возможно, молитва не помешает. Ты всегда был среди нас самым верующим.

Адамс повторяет приказы на своем значке связи, вызывая команды сканеров и медиков. Изображение Зилы просто парит в воздухе, безмолвное. Пока я наблюдаю, она начинает жевать прядь волос.

Через минуту или две свет вокруг нас начинает пульсировать сильнее. Освещение в коридоре снаружи становится тусклым, а затем и вовсе гаснет.

Без дальнейших предупреждений сеть станции полностью отключается, искусственная гравитация тоже, и Адамс тихо чертыхается, когда эшварский зонд начинает гореть с почти ослепляющей интенсивностью. Волосы по всему телу встают дыбом. В голове нарастает сверхзвуковой гул.

– Он высасывает энергию из всей сети станции, – шипит де Стой.

Голографические губы Зилы изгибаются в озорной улыбке, и я протягиваю к ней руки. Я напуган, плачу, но почему-то улыбаюсь вместе с ней. И делаю, как она просит: закрываю глаза и представляю Финиана и Скар, моего друга и сестру-близняшку, и молю Творца всем своим естеством.

Верни их.

Верни их мне, прошу.

Гул перерастает в медленный визг. Зонд горит так ярко, что я даже сквозь закрытые веки вижу его сияние, а когда звук становится громче, поворачиваю голову. Станция дрожит, мощность растет. Каждая капля энергии из ядра вырывается наружу и перетекает в пылающее сердце зонда.

Звуки начинают причинять боль, я слышу, как ревет Адамс, но, несмотря на все это, продолжаю молиться. Изо всех сил цепляюсь за мысль, которую Адамс внушил мне, когда мы впервые отправились на станцию Саган, еще до того, как нашли Аврору и оказались втянуты в эту тайну, в эту войну, в эту семью, которая создавалась сотни… нет, миллионы лет.

Верь, Тайлер.

Ты должен верить.

Визг переходит