Читать интересную книгу "Исход Авроры - Джей Кристофф"

год, когда их перевели в автономный режим.

Эй, мне нравятся корабли, ясно?

– Серия «Скопа», – шепчу я. – Модель 7I–C. Года с 2168-го по 2179-й.

Несмотря на возражения медиков, я напяливаю скафандр раньше их. Трудно ориентироваться одним глазом – у них еще не было возможности установить мне кибернетический, и мое глубинное зрение – это просто кошмар какой-то.

Приятный молодой бетрасканский капрал говорит, что мне нужно присесть.

Я вежливо сообщаю, что ему лучше заткнуться.

Медицинский шаттл пристыковывается к «Скопе» гравитационным тросом, выводя нас на близкую орбиту. Секунды тянутся, как годы.

Я не свожу глаза со «Скопы», пока мы приближаемся к посадочной площадке, стиснув зубы так сильно, что они скрипят. Корпус местами обгорел до черноты, металл покрылся странной рябью, будто расплавился при сильном нагреве, а затем мгновенно застыл, прежде чем развалиться на части. Стекла обгоревшие, темные.

Я не могу заглянуть внутрь.

Не вижу их.

Не вижу ее.

Наш шлюз с шипением распахивается настежь, и, закрепленные страховочными тросами, мы вываливаемся в пустоту. Я не мешаюсь, пока технари пытаются взломать электронику, а потом все-такие прибегают к прорезанию металла сверхмощным газовым резаком.

Они открывают дверь грузового отсека с помощью гидравлики, частицы углерода отделяются от расплавленного металла. Желудок наполняется льдом. Я следую за медицинской бригадой внутрь, прожекторы на наших шлемах прорезают темноту, и вот мы наконец достигаем внутреннего шлюза. Пока команда занимается герметизацией, я прижимаю ладони к узкому стеклянному иллюминатору в двери шлюза, вглядываясь в чрево шаттла за ним.

И там, в темноте, я вижу их, вижу и кричу, колотя кулаком по иллюминатору.

– Финиан! – реву я. – Скарлетт!

Они парят в невесомости, огненно-рыжие волосы Скар и молочно-белая кожа Фина – словно маяки в кромешной тьме каюты.

Фин завернут в термоодеяло и скафандр, которым явно место в музее, и я с ужасом замечаю, что забрало шлема забрызгано бледно-розовой кровью.

Рядом с ним Скар в другом древнем костюме, ее тело безвольно и неподвижно плавает во мраке. На ее шее замечаю медальон, который она получила в хранилище Доминиона в Изумрудном городе. Кристалл светится, точно свеча, и его свет медленно угасает.

– СКОРЕЕ! – воплю я как бешеный. – ОТКРЫВАЙТЕ!

Шлюз содрогается, медики снова включают гидравлику, чтобы откупорить люк. Я плаваю на животе, и когда они приоткрывают его, протискиваюсь под ним, не обращая внимания на пробуждающуюся во всем теле боль. Чувствую, как под повязками скапливается кровь.

Я плыву по палубе, хватаясь за потолок, чтобы не врезаться во что-нибудь, одной рукой цепляюсь за кресло пилота, а другой хватаю сестру. Ее глаза закрыты, волосы развеваются ореолом вокруг лица. Здесь нет кислорода, нет атмосферы, нет ничего, что могло бы передавать звуки, и поэтому я пытаюсь пробиться в ее голову сквозь разделяющую нас кровь, кровь, что связывает нас, при этом неустанно молясь: «Прошу, Творец, пожалуйста».

Скар, ты слышишь меня?

Команда суетится за моей спиной, закрепляя Фина. Показания сняты, жизненно важные показатели проверены.

– Мы должны вернуть этих двоих на станцию, быстро.

Скар! Это Тайлер!

Они отталкивают меня в сторону, заворачивают мою сестру в электротермическую пленку и пристегивают к грав-каталке. Я держу ее за руку, пока мы грузим Скар обратно в наш шаттл, отказываясь отпускать, отказываясь сдаваться. Только не после всего этого.

Только не она.

СКАРЛЕТТ, ПРОСНИСЬ!

Она неподвижно лежит на каталке внутри шаттла, согреваясь от леденящего холода космоса. Но по-прежнему не двигается, едва дышит, и я не чувствую ее присутствия в своем сознании. Той странной связи близнецов, которая всегда нас объединяла. Подарок от неизвестной матери, от потерянного отца, от семьи, которой мы были. Все это для меня сейчас важнее, чем когда-либо. Прошу, Скар, умоляю, я не могу потерять и тебя.

Не могу.

– Тай…

Я открываю глаза. Вижу, как она смотрит на меня сквозь густые ресницы. Голос хриплый, веки в синяках. Сердце у меня в груди просто разрывается от счастья. Я ощущаю размах истории, что она пережила, тяжесть, что сбросила с плеч, место, где она побывала. Однако же после всех этих злоключений моя сестренка все-таки находит в себе силы улыбнуться.

– Привет, младший братец…

Я смеюсь и рыдаю, опустив голову.

– Ненавижу, когда ты меня так называешь.

Ее губы приоткрываются, в глазах светится страх.

– Ф-Финиан?

– В порядке, – шепчу я. – Он в порядке, Скар.

Я так сильно хочу обнять ее, что это почти невыносимо. Хочу заключить ее в объятия и никогда не отпускать. Но я знаю, через что прошло ее тело, и не хочу рисковать причинить ей боль. Поэтому просто сжимаю ее руку, наклоняюсь, целуя в лоб. С моих ресниц срываются капельки слез и парят в невесомости. И наконец я изливаю ей в голову весь поток своих чувств. Печаль и страх, сожаление и боль, но больше всего – чистую, ослепляющую радость, которую испытываю, видя ее снова.

Мы знали друг друга всю нашу жизнь. Еще до того, как родились. И даже когда ее не было рядом со мной, пока я переживал весь этот кошмар, совершал все эти поступки, она все же была. Ведь она часть меня.

Всегда и навеки.

Скарлетт раскрывает объятия, и я обнимаю ее так нежно, как только могу, а она гладит меня по волосам, пока я прижимаюсь лицом к ее лицу.

– Я тоже тебя люблю, – шепчет она.

36 | Тайлер

Что ж, в систему Октавии через Складку добираться долго. Так долго, что пока мы дожидаемся от коалиции флотов новостей о достижении пункта назначения, мои раны уже начали заживать. Реабилитация – тяжеленькая работа, хочу вам сказать, а кибернетический глаз, который мне вставили, по-прежнему ощущается странно, однако хорошо то, что теперь я могу читать новостные сводки из сети напрямую.

Фин все еще в медицинском отсеке, но когда я, прихрамывая, вхожу в его палату, они со Скар отрываются друг от друга с характерным чмоком, так что, наверное, ему уже лучше. Сестричка поправляет тунику, убирает с раскрасневшихся губ выбившуюся прядь только что выкрашенных в алый волос и устраивается на биокушетке рядом с Фином. Я резко останавливаюсь и поднимаю бровь, переводя взгляд с нее на него.

Фин краснеет, что довольно странно для бетрасканца.

– Ты вроде должен отдыхать, – говорю я.

– Он отдыхает, – беззаботно отвечает Скарлетт.

– Ты ему в горло ручку воткнула, Скар. Может, дашь пару деньков передышки, прежде чем язык ему в гланды совать?

– Как забавно, – говорит она, закатывая глаза. – И весьма красочно. Но я понятия не имею, о чем ты болтаешь.

Я машу