Читать интересную книгу "Исход Авроры - Джей Кристофф"

вниз и оплетая все ее сражающееся тело…

…Каэрсан рубит наросты вокруг себя, и давление нарастает, стучит в мои виски, по лицу бегут трещины, сквозь них проникает свет, и, кажется, я кричу…

…разум Лаэ ясен, и в нем я вижу игровой стол Саэдии для игры в тхэ-сай, и понимаю, что ее матери нравилось играть против Тайлера, и она учила свою дочь, и я вижу сожаление и вызов в мыслях Лаэ, когда она вырывает одну руку из плетей Ра'хаама…

…Кэл и Каэрсан кричат, но во всех наших разумах она поднимает свой деревянный значок Темплара, давая понять, что игра окончена, и свободной рукой прижимает пистолет к виску, и, как и ее мать, не дает Ра’хааму возможности взять верх…

…и когда она нажимает на спуск, и радужное сияние ее разума исчезает, Кэл опускается на одно колено, а я погружаюсь в его мысли, слыша свой собственный вопль, когда он в последний раз показывает мне, как сильно меня любит, ведь если мы сможем вернуться, Тайлер все равно будет жив, Тош, Дакка и Элин будут живы, однажды родится Лаэ, но если Кэл умрет здесь и сейчас, я потеряю его навсегда.

С ревом Каэрсан атакует Ра'хаама, когда тот сбивает с ног его сына, но вместо каждой срезанной им лозы возникает другая. Он знает, что так победы не добиться. Я чувствую это.

– Сражайся! – вопит он, и я больше не понимаю, к кому он обращается. Звездный Убийца снова взмахивает клинком, не в силах сдаться, отказываясь отступить.

– Каэрсан! – кричу я. – Это не бой! Исцели Неридаа вместе со мной!

И он поднимает голову, его лицо покрыто трещинами, свет почти ослепляет…

…и вот он стоит в Эхо рядом со мной в поле из кристальных цветов, и я снова в двух мирах, в трех мирах, в четырех мирах, в стольких временах и местах…

…мальчик пытается понять, почему его отец злится…

…сын мальчика пытается понять, почему злится его отец…

«Представь, что мы могли бы совершить, если бы только ты любил нас».

– Сын, я…

…цветы осыпаются один за другим… и замирают…

и все замирает…

И в обоих мирах – рядом со мной в Эхо и рядом с Кэлом на полу – он бросает вызов Ра’хааму и кричит:

– ТЕБЕ НИКОГДА НЕ ПОБЕДИТЬ!

…и Звездный Убийца разлетается на миллион осколков, растрачивая каждую частичку себя в этом акте неповиновения, в абсолютном отказе сдаваться…

…и Ра’хаам рядом с ним сгорает черным и красным, съеживаясь и сворачиваясь в клубок…

…и внутри Эхо он повсюду, наполняет это место своей энергией, и тогда оно снова становится прекрасным единым целым…

…и он наполняет своей энергией меня, и я становлюсь могущественной, я безгранична…

…и на крошечный миг я узнаю его полностью, а затем он исчезает, но в ревущей тишине, наступившей сразу после его ухода…

Я знаю, что он убил миллиарды.

И знаю, что он никогда не будет прощен.

И знаю, что он потратил свои последние жизненные силы на путаный, яростный удар, полный неповиновения, отказа признать поражение, гнева и железной решимости…

…и, да, любви.

Кэл, задыхаясь, лежит на полу, окруженный обгоревшими останками Ра'хаама, и я, шатаясь, подхожу к нему, падаю на колени. Он закрывает глаза, скрываясь от палящего сияния на моем лице, но тянется, чтобы обнять меня. Я мысленно обращаюсь к нему, хочу поддержать и неустанно твержу:

Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.

И я не до конца уверена, кто именно произносит эти слова, и я использую силу Каэрсана, которая все еще течет во мне, и чувствую тепло Кэла внутри себя

и

свет,

исходящий

от

меня,

когда

я…

34 | Тайлер

– У тебя определенно есть склонность к драматизму, легионер.

Я открываю глаза. Вокруг меня серые стены. Над головой бледный свет. На его фоне вырисовывается силуэт широкоплечего человека с толстой шеей. Металл на его груди и кибернетических руках тускло поблескивает, а голос напоминает низкое рокочущее рычание.

– Адмирал Адамс… – шепчу я.

Осознаю, что нахожусь в медицинском отсеке Академии. В том же отделении, где я был в тот день, когда впервые встретил Аврору О'Мэлли. На мгновение мне почти хочется повернуть голову и посмотреть, не там ли она, за ширмой, с другой стороны комнаты.

Мониторы и приборы шипят и жужжат, излучая ровное теплое сияние. Я почти полностью онемел от шеи и ниже и слегка в шоке, почему мир выглядит таким чудны´м. Подношу дрожащую руку к лицу и нащупываю толстый слой пластыря на щеке, над правой бровью.

– Ты потерял его, – поясняет Адамс. – Глаз. Селезенку тоже. Пуля прошла мимо позвоночника примерно на два сантиметра. Тебе повезло, что еще дышишь.

– Когда такое происходит снова и снова, – шепчу я, – это не везение.

Адмирал усмехается:

– Я так и не смог до конца избавить тебя от этого самомнения, Джонс. Прямо как твоего старика. – Он наклоняется и кладет тяжелую металлическую руку мне на плечо. – Он бы гордился тобой, сынок. Совсем как я.

– Ага, гордости полные штаны. Галактический террорист. Предатель Легиона Авроры. Космический пират. – Я провожу пальцами по тому месту, где раньше был мой глаз, ощущая боль в глазнице. – Ну, теперь хоть буду выглядеть соответствующе перед своей расстрельной командой.

– Расстрельной команды не будет. То, что ты сделал, попало во все каналы. Твой друг Лиранн Балкарри уже три дня кричит о том, что ты в одиночку спас саммит на ГНН-7. Обещает эксклюзивное интервью. – Он одобрительно хмыкает. – Скрытая камера на лацкане пиджака. Умно.

– Нужно было д-доказательство. – Я морщусь, крупица боли пробивается сквозь туман лекарств. – Нечто такое, что выступило бы в мою з-защиту, если бы все п-плохо кончилось. Очистило мое имя. – Я гляжу на Адамса и пожимаю плечами. – Имя моего отца. Вы знаете.

– Знаю, – говорит он. – Я знаю, Тайлер.

Он выпрямляется, кивает на ряд мониторов, расположенных на стене:

– Кадры вышли впечатляющими, должен тебе сказать. Заголовок тоже хорош. «Террористический заговор с целью уничтожения станции «Аврора» сорван легионером-негодяем». Твоя история почти превзошла нашу. Но не совсем.

Я сосредотачиваюсь на экранах, бабочки в животе борются за то, чтобы дать о себе знать, несмотря на обезболивающие, которыми меня накачали. На мониторах я вижу изображения Адамса и де Стой, выступающих с презентацией на Галактическом Саммите. На голограмме позади них изображение Октавии – колониального мира, захваченного Ра'хаамом, а затем