Читать интересную книгу "Исход Авроры - Джей Кристофф"

помещенного под Интердикт по приказу Правительства Терры. На других экранах вижу другие планеты, также покрытые сине-зеленой скверной врага.

Все его колыбели.

Адамс и де Стой рассказали участникам саммита о Ра'хааме.

На другом экране демонстрируются кадры, на которых легионеры усмиряют и арестовывают агентов ГРУ из свиты премьер-министра Ильясовой. Я вижу, как срывают зеркальные маски с лиц, покрытых серо-голубым мхом, с глазами, похожими на цветы. Все возмущены, в ужасе и шоке. Звучат заголовки вроде: «В ГРУ внедрились», «Правительство Терры под подозрением», «Сенатский заказ».

– Вы знали, – шепчу я.

Я встречаюсь с ним взглядом, гнев закипает у меня в животе, голос дрожит.

– Все это время. Вы знали.

– Кое-что, – отвечает он, вздыхая. – Недостаточно.

– Вы знали достаточно, чтобы посадить Аври на мой «Лонгбоу». Чтобы подбросить нам эти подарки в Изумрудный город. Чтобы оставить нам «Ноль». Это значит, что вы знали, что должно было случиться с Кэт, когда мы отправились на Октавию. – Слезы застилают мне глаза, частота сердечных сокращений на мониторе повышается, когда я пытаюсь подняться. – Вы знали, что с ней случится. Вы знали, что он заберет ее.

Адамс выдерживает мой взгляд, стиснув зубы.

– Знали.

– Сволочь, – шиплю я.

– Мы задолжали тебе извинения, Тайлер, – вздыхает он. – И объяснение. Но я могу предложить только первое. Второе тебе даст кое-кто другой.

Он лезет за пазуху своей парадной формы, и все те знаки почета на его груди, которых я когда-то жаждал, теперь выглядят просто купленными кровью. Я пытаюсь представить себе его объяснения, хоть какие-то слова, способные заставить меня забыть боль в глазах Кэт, когда нож вошел в ее шею, тепло ее крови на моих руках, ужас и печаль…

Адамс кладет маленький круглый голографический проигрыватель на простыню, покрывающую мои колени, и нажимает кнопку. Изображение оживает, проецируясь над объективом проигрывателя ярким светом. Оно выглядит странно, выполнено двухцветными синими и белыми линиями.

Я понимаю, что это старая технология. Очень старая.

Мне требуется некоторое время, чтобы узнать фигуру, возникшую в воздухе передо мной. На ней древняя форма Легиона, грудь украшена знаками отличия. Она старая, возможно, ей за семьдесят. Добрые глаза и короткие седые волосы. Но я все равно узнаю ее.

– Это одна из основательниц, – шепчу я.

– Приветствую, легионер Джонс, – говорит она слегка искаженным голосом. – Меня зовут Нари Ким. Если ты смотришь это, командование Легиона сочло необходимым в рамках оперативных параметров предоставить тебе объяснение событий, в которых ты недавно участвовал. Переменные в данном уравнении не предполагают конкретики, но, если нам повезло, Легион Авроры теперь в состоянии нанести последний удар по Ра’хааму и завершить миссию, которая готовилась более двухсот лет.

Она улыбается мне, как могла бы улыбаться мать.

– Мы многим обязаны тебе, легионер. Мне говорили, что ты блестящий лидер. У тебя храбрая и благородная душа. Но более того – ты хороший, дорогой друг. Я бы хотела повстречаться с тобой, Тайлер. Почти уверена, что все эти слова правдивы. Но, пожалуйста, знай, мы очень гордимся тобой. Что тебе удалось зайти так далеко. Мы знаем, что ты отдал. Что потерял. Я лишь молюсь, чтобы в конце концов оно того стоило.

Ее улыбка становится шире, а потом она целует свои пальцы, и я с удивлением наблюдаю, как она прижимает их к объективу. Эта женщина – герой. Одна из основательниц Легиона. Слышать, как она говорит подобное… мне…

– Кое-кто хочет поговорить с тобой, – продолжает она. – Ну а я прощаюсь с тобой, Тайлер Джонс, и желаю удачи. А также прошу тебя помнить, что надежды и жизни всей галактики – заслуга твоя и твоих друзей.

За кадром она протягивает руку, подзывая кого-то к себе:

– Подойди сюда, любовь моя.

Наступает долгая пауза. Нари Ким снова машет рукой, улыбаясь:

– Все в порядке.

В кадре появляется фигура, в тех же двухцветных линиях голографического света. У нее длинные вьющиеся волосы, почти серебристые или даже белые, кожа морщинистая от возраста.

Сначала я ее не узнаю. Затем Нари что-то ободряюще бормочет, и женщина поворачивает к ней голову. Тогда-то я и замечаю.

…этого не может быть.

Серьги с подвесками в виде ястребов.

И когда она садится перед самописцем, я начинаю понимать…

Женщина поднимает глаза к объективу, и я вижу, что на ее ресницах блестят слезы. И тогда я узнаю ее, несмотря на невозможность происходящего, несмотря на пропасть времени и следы печали, отпечатавшиеся в уголках ее глаз.

– Зила… – шепчу я.

– Привет, Тайлер.

Она замолкает, словно собираясь с силами. Она кажется такой маленькой. Даже меньше, чем я помню. Нари, стоящая рядом с ней, сжимает ее руку. И, ободренная этим прикосновением, Зила находит в себе силы, глубоко вздыхает и начинает говорить:

– Если ты это смотришь, значит, ты пережил момент моего ухода и вступил в царство абсолютной неопределенности. Я очень рада, что ты выжил в плену у ГРУ. Надеюсь, это означает, что мой подарок тебе пригодился. Прости, если он был не до конца понятен. Мне пришлось работать с почти бесконечным количеством переменных.

Она хмурится и потирает лоб, будто ей больно.

– Во время битвы за Терру, когда Оружие было применено, столкновение психических энергий и искажение времени отбросили меня, Финиана и твою сестру Скарлетт назад во времени, в 2177 год.

Мои глаза расширяются, и я смотрю на Адамса, но он всего лишь наблюдает за голограммой. Судя по его пристальному интересу, я бы предположил, что он никогда раньше не видел этой записи.

– Из-за событий, которые слишком сложны, чтобы утомлять тебя рассказом о них, – продолжает Зила, – я была вынуждена остаться в этой эпохе. На мою долю, вместе с боевым командиром де Карран и Нари, выпало подготовить почву для будущих событий и возможной борьбы с Ра'хаамом. Мы сделали все, чтобы события произошли именно так, как должны были. Так, чтобы Аврора вернула Оружие эшваров и использовала его против врага. Но…

Голос Зилы прерывается. Она опускает взгляд на свои руки, с трудом сглатывая. Прошлая Зила всегда была девушкой за стенами. Она отгораживалась от мира логикой, отрезала себя от собственных эмоций, была холодной и бесстрастной.

Но эта Зила плачет, по щекам скатываются слезинки.

Я вижу, как Нари Ким снова протягивает руку, обнимает Зилу за плечи, крепко прижимает к себе и целует ее в щеку, в костяшки пальцев, в губы. Даже сквозь эту древнюю технологию, сквозь эти тонкие светящиеся линии я вижу любовь в ее глазах, чувствую, как слезы наворачиваются у меня самого, когда понимаю, что они, наверное, значили друг для друга. Моя подруга нашла