— Вроде того, — чуть пожимаю плечами, радуясь, что больше не нужно ломать язык об свистяще-шипящие звуки сильфийского, — Только вот я не любящий родитель, готовый простить чаду любую выходку. Так что не думай, что все так уж здорово.
Ачи спрыгивает со стула и застывает, глядя на меня обожающими глазами. Затем очень медленно подходит и осторожно прижимается щекой к моей груди. Или, скорее к солнечному сплетению: до груди у него роста не хватает. Растерянно прижимаю к себе мальчишку, чуть поглаживая темные пряди, и тихо говорю:
— Да не расстраивайся ты. Вот разберусь со всей этой кутерьмой…. Тогда и придумаем как тебя домой вернуть.
Чувствую, как рубашка медленно, но верно намокает. Ладно, пусть выплачется. Я ведь даже не представляю, через что ему пришлось пройти.
А он начинает взволнованно шептать:
— Только…. Только, моя госпожа, я ведь…. Если на людской возраст пересчитывать, то наши сорок примерно как двенадцать выходят…. Не такой уж я и маленький.
В ответ плотнее прижимаю его к себе. Не маленький! Ну-ну! То, что люди своих детей с тринадцати лет (а то и раньше) взрослыми считают, ещё ни о чем не говорит. Ума то только ко второму, а то и к третьему десятилетию набираются. Хотя, мы, драконы, тоже рано даем детям самостоятельность. Мне вот уже дали, хотя, может, и не стоило…
Лэ! Я ведь ляпнула, что мне уже больше сотни. А, ведь, в институте считают, что я потеряла память. И за мной, наверняка, следят. Вопрос: что делать, если ректор захочет узнать причины моих слов? Сказать, что соврала, чтоб на ребенка повлиять? Или сочинить какое-нибудь «воспоминание», вроде поздравления со столетним юбилеем? Наверное, проще последнее. А ещё проще, если не спросят.
Сильфенок уже почти успокоилась, когда дверь тихо заскрипела, пропуская завернутого в светло-зеленую мантию, зеленоглазого юношу с небольшими трилистниками зеленой чешуи на щеках. Гладковыбритая голова блестела на солнце как золотая. Правда, немного отсвечивая оливковым. Из широких рукавов выглядывали когтистые чешуйчатые кисти. Он остановился, чуть удивленно взглянув на расположившуюся прямо перед ним, буквально в длине ладони, стену и повернул голову налево, ко мне. Да, вот такой у меня оригинальный вход в комнату. Чтоб атакующим сложнее было. Ага, и окна в форме бойниц. Единственное, чего я пока не узнала, от кого здесь собирались держать оборону, когда строили башню.
Чуть поспешно отдвигаюсь от сильфенка и поворачиваюсь к гостю:
— Привет, Шали, — перевожу взгляд обратно на мальчишку, — А ты, Ачи, пока поешь.
Тот кивает и устраивается за столом. А вслед за телепатом, сверкая голубыми льдинками глаз, в комнату входит огромный, ростом в холке… да, наверное, мне почти до груди достанет… черный волк. Плод наших с Шали совместных экспериментов по пробуждению полноценного разума у животных. Успешный.
— Здравствуй, Ян, — произносит зеленоглазый, изумленно изучая моего…хм, ну пусть будет эл-исе, — Вот скажи, как так получается, а? До знакомства с тобой я был уверен, что все сильфы если и не были изгнаны в нижний мир, так вымерли у себя на севере. А теперь я вижу уже второго…. Откуда он, кстати, взялся?
— Да случайно наткнулась, — пожимаю плечами, наблюдая за тщательно жующим мальчишкой, — У причалов гулял….
Телепат чуть вскидывает брови, но пояснений не требует. По крайней мере насчет появления Ачи.
— Знаешь, Ян, твоё отношение к сильфам меня несколько удивляет. Могу предположить, что либо наши легенды об этой расе лгут, либо ты просто ничего не знаешь о тех событиях, — задумчиво произносит Шали, медленно подходя ко мне. Волк следует за ним, не отставая ни на шаг.
— Ваших легенд я точно не знаю, — с улыбкой отвечаю, садясь на ближайший стул и жестом предлагая телепату занять соседний.
— Рассказать? — спрашивает тот, устроившись на предложенном месте. Волк флегматично растянулся у его ног, позволяя покрытым мягкой чешуей пальцам скользить по мощной холке.
— Конечно, — говорю, вглядываясь в ясные голубые глаза зверюги, светящиеся умом. Здорово получилось. Кажется, будто этот волк даже умнее меня.
Зверь чуть приоткрыл рот, словно улыбаясь…. Хм, а может и не кажется…. Интересно, а он случаем не телепат?
Дождавшись, пока я перестану играть в гляделки с волком, Шали начал рассказывать:
— Это произошло в начале второй эпохи, когда государство людей лишь начало образовываться на берегах Священного озера. Тогда его поддерживали все основные расы. Но, когда оно начало набирать силу, полуночные оправдали свое название. Они призвали легионы нижнего мира, чтоб натравить их на людей, опасаясь дальнейшего усиления юной расы. И тогда было явлено чудо…. Не знаю, действительно ли имеет к этому отношение церковь мессии…. Скорее всего просто один из священников оказался сильным магом За…. Но так или иначе, были призваны иносущности верхнего мира, которые разбили практически все войско сильфов. Но даже тех единиц, что смогли бежать хватило, чтоб опустошить половину людских земель. И лишь вмешательство грифонов, изгнавших и иносущности, и сильфов спасло человечество. Так говорит легенда, — со вздохом закончил телепат. Я растерянно смотрела в ярко-зеленые глаза с вертикальным зрачком. Но внимание Шали гораздо больше занимало что-то в комнате. Интересно, что? Поворачиваюсь. Лэ! Ачи смотрел на меня огромными перепуганными глазами. Вы когда-нибудь видели испуганное море? Уверена, оно выглядит именно так! Но что с тобой творится, малыш?
— Неужели ты считаешь, что эта старая легенда может изменить мое мнение о тебе? — удивленно спрашиваю. Сильфенок вдруг опускает глаза, заставляя темные пряди упасть на лицо. Но тихий голос по-прежнему подобен звону льдинок.
— Эта легенда действительно может…, - произносит он, и продолжает ещё тише, — Но ведь так не могло быть.
И что он хочет мне этим сказать? Удивленно вскидываю брови.
— Что эта легенда — ложь, — зло фыркает в ответ Шали. Телепат, что с него взять. Впрочем, иногда это удобно. Хотя сейчас лучше говорить в слух — так Ачи будет спокойнее.
— Шали, — мягко произношу, поворачиваясь к магу, — Кто из нас Ша? Вот подскажи мне, начало второй эпохи — это приход мессии, так?
— Да, — кивает тот, задумчиво глядя на меня.
— И какое тогда могло быть человеческое государство? Ведь те, кто пошли за мессией не сразу стали людьми. И даже не первое поколение их детей: это были просто полукровки. Люди как таковые появились только к началу третьей эпохи, — излагаю, внимательно наблюдая за реакцией Шали. А тот явно удивлен. Почему? Не привык сомневаться в легендах?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});