— Ты думал о Мануэле и Руди?
— И о них тоже.
Мерседес присела у окна рядом с ним.
— Ты заметил, Коррадо, как Руди смотрит на Мануэлу? — спросила Мерседес.
— Да. Для меня это неудивительно. Это только мы с тобой не замечаем, что Мануэла выросла и превратилась в красивую девушку.
— Да, — сказала Мерседес. — Только мне кажется, что он это делает напоказ, чтобы мы все догадались о его чувствах к Мануэле.
— О каких чувствах?
— Руди влюблен в Мануэлу. Разве ты этого не заметил?
— Конечно, заметил. Но им еще рано думать об этом, особенно Мануэле.
— Я чувствую, — озабоченно сказала Мерседес, — что пройдет немного времени и он решится с тобой поговорить. Как ты ему ответишь?
— Как отвечу?
— Да. Как ты ответишь, если он решится заговорить с тобой о Мануэле?
— Ну, скажу ему…
Коррадо опять задумался. Образ девушки, похожей на Мануэлу, не выходил у него из головы. Какое-то таинственное чувство влекло его к ней.
— Мы с тобой говорим о Руди и Мануэле, — прервала его размышления Мерседес. — А ты думаешь о чем-то другом. Почему ты мне не отвечаешь? Что с тобой сегодня происходит?
— Ничего особенного, Мерседес. Я тебя прекрасно понял и обязательно поговорю с Руди.
— Но я хочу знать, что ты ему скажешь?
— Я об этом еще не думал. Скорее всего, я скажу ему, что думать о замужестве Мануэлы нам еще рано. Вот и все, что меня сегодня беспокоит.
Коррадо опять задумался. Видя его состояние, Мерседес толкнула Коррадо в бок.
— И все-таки, мой милый, ты озабочен чем-то другим. Ты какой-то рассеянный, и вообще мне кажется, что ты чувствуешь себя неважно.
— Нет, нет. У меня со здоровьем все хорошо. Ты просто пойми, что у человека всегда существуют причины для беспокойства. Сюда относятся работа, налоги и тому подобное. Я не говорю, что наши дела идут плохо, но забот всегда хватает.
— Настолько, что ты даже не слушаешь, когда мы говорим о будущем Мануэлы?
— Я же тебя слушал.
— Нет, ты не слушал меня! — настаивала на своем Мерседес.
— Я отвлекся на какую-то минуту.
— Тебя не волнует наша дочь, — обиделась Мерседес.
— Что ты? — возмутился Коррадо. — Как ты можешь такое говорить? Лично для меня моя дочь была и остается главным в жизни.
— Ладно, Коррадо, — примирительным тоном сказала жена. — Не будем сегодня ссориться. Я хотела поговорить с тобой о нашей дочери, но ты сегодня не в настроении.
Коррадо понял, что обидел жену. Глядя на то, как она опустила глаза, как нервно стала перебирать пальцами складки платья, он вдруг почувствовал, как много она значит в его жизни. Сколько они пережили вместе, сколько пришлось испытать, и тем не менее чувства их не испарились, не исчезли с годами. Они по-прежнему были привязаны друг к другу.
— Прости меня, Мерседес, — сказал он и улыбнулся. — Меня отвлекает от семьи множество других забот.
— Ладно, — согласилась Мерседес. — Я понимаю тебя. В последнее время ты слишком устаешь. Тебе необходимо отдохнуть и заняться своим здоровьем.
— Но со здоровьем у меня все нормально, — воспротивился Коррадо.
— Ты говоришь так всякий раз, но мне со стороны виднее. Нам нужно беречь себя. Хотя бы для Мануэлы.
— Я с тобой согласен. Мануэла скоро станет совсем взрослой, и нам нужно подумать о ее будущем.
— Знаешь, Коррадо, о чем я с тобой хотела еще поговорить?
— О чем? — Коррадо вопросительно посмотрел на жену.
— Я хотела бы продать те земли, что остались в наследство от моих родителей.
— Разве в этом есть необходимость? — удивленно спросил Коррадо.
— От них все равно нет никакой прибыли, а так мы могли бы купить что-нибудь Мануэле или отправить ее в Европу например.
— В Европу?
— Да. Она давно меня об этом просит.
Коррадо задумался.
— Нет, — сказал он. — С продажей этих земель мы могли бы немного обождать. А впрочем, как знаешь, Мерседес. Эти земли принадлежат тебе, и ты можешь распоряжаться ими как тебе вздумается.
— Но, Коррадо, я не хотела бы решать этот вопрос без тебя.
— Давай не будем торопиться, Мерседес, обсудим этот вопрос попозже, ладно?
Коррадо улыбнулся и ласково посмотрел на жену. Мерседес встала и выглянула в окно.
— Где это наша Мануэла и Руди? — спросила она. — Во дворе их не видно.
— Вернутся, — ответил Коррадо. — Помирятся и вернутся.
* * *
Кабинет доктора Вилья находился на втором этаже. Первый этаж занимали больничные палаты и приемный покой. Бернарда вышла из лифта и заглянула в приемную.
— Чем я могу быть вам полезна? — спросила секретарша.
— Мне нужен доктор Вилья, — ответила Бернарда.
Секретарша остановила на ней удивленный взгляд.
— А он вас ждет?
— Нет, — нисколько не смущаясь, ответила посетительница.
— Вы к доктору без предварительной записи?
— Да.
— И по какому поводу?
Бернарда бесцеремонно уселась в кресло у двери кабинета доктора и окинула приемную пренебрежительным взглядом.
— Я экономка сеньоры Исабель Салинос. Мне надо встретиться с доктором Вилья по очень важному вопросу.
— Не знаю, — сказала секретарша. В ее голосе чувствовалось раздражение.
— Я повторяю, что мне нужно встретиться с доктором Вилья по одному важному вопросу.
— Я ничего не могу поделать, — ответила секретарша. — Если вам не назначен прием — это будет нелегко. Не знаю, сможет ли доктор вас принять?
— Будьте любезны, — холодно сказала Бернарда. — Я повторяю, это очень важно. Важно для всех, включая и самого доктора Вилья. Если вы не сообщите ему о моем визите, то у вас могут быть большие неприятности.
— Хорошо, сеньора, — поразмыслив, сказала секретарша. — Подождите здесь. Доктор сейчас на обходе, но я немедленно сообщу ему.
Доктор Вилья в этот момент обсуждал финансовую сторону предстоящей операции. Операция должна была состояться только завтра, но к ней уже шли необходимые приготовления. Рядом с доктором стоял муж пациентки, некий сеньор Бино. В свои пятьдесят лет он был уже весь обрюзгший и поблескивал внушительной лысиной.
Сеньор Бино был искренне возмущен.
— С вами больше нельзя разговаривать, — заявил он.
Доктор Вилья пожал плечами. Он знал, что этот старый скряга очень богат, и хотел побольше вытянуть из него за предстоящую операцию жены.
— За сутки до операции! Доктор Вилья, такого я от вас никак не ожидал.
— Я тоже.
— Вы знаете, что всегда можете положиться на мое великодушие. Не понимаю, почему вы стали вдруг таким меркантильным. Мне крайне неприятно говорить в такую минуту о деньгах, когда моя жена стоит на краю гибели. Ведь она доверила нам с вами свою жизнь.