Провал между тем расширялся. Я с какой-то отрешенностью наблюдал, как в паре дюймов от моих ног разверзается в полу проем, из которого вырывается пламя. Можно было подумать, что я просто наблюдаю за тем, как создается иллюстрация к одной из моих колдовских книг, а не являюсь участником и свидетелем реальных событий. Я видел, как растрескался пол под ногами князя, как его самого чуть было жадно не поглотила бездна огня. Он успел зацепиться пальцами за край не тронутых разрушений мраморных плит, но и они уже начинали трескаться, крошиться под его рукой.
Не задумываясь об опасности, я рванулся вперед, чтобы не пропустить ни один фрагмент. Князь продолжал с отчаянием обреченного цепляться за единственную опору. Его кафтан был изорван, кожа обожжена и усеяна кровоподтеками. Держаться за остаток мраморной плиты он мог только одной рукой, вокруг второй обвивался, как лента приставший к нему свиток. Длинная полыхающая символами спираль струилась вниз поближе к огню, но даже огонь не был в силах обратить ее в пепел.
Что бы сделал князь, окажись я сейчас на его месте. Наверняка, он бы наступил мне на пальцы, чтобы я поскорее погиб или вытащил бы меня с одной - единственной целью, чтобы довершить начатое и завладеть так понравившейся ему оболочкой, но мы не могли поменяться местами. Надо было чувствовать облегчение от того, что я уже больше никогда не попадусь к нему в тенета. Он погибал, а я оставался жить. Я должен был ощущать себя победителем и все-таки, когда юное, искаженное мукой лицо поднялось, чтобы взглянуть на меня я не мог удержаться от содрогания.
-- Спаси меня! - красиво очерченные, но покрытые опаленной засохшей коркой крови губы едва шевельнулись. В просьбе послышались требовательные интонации, и я отодвинулся подальше от пропасти.
-- Помоги мне, Эдвин! - князь повторил мольбу о милосердие уже более просительным тоном. Он был испуган. Ему не хотелось погибать. Я колебался всего мгновение. Почему я не могу протянуть ему руку помощи, ведь он просит об этом? Конечно, он не из тех от кого можно ждать благодарности, но если он снизошел до просьб о пощаде, я не могу отказать ему в помощи. Я кинулся было вперед, но тонкие гибкие руки обвили меня сзади за талию. С виду такие хрупкие пальцы вцепились мне в камзол железной хваткой.
-- Не смей! - прошептала Роза мне на ухо. - Ты погубишь всех нас, если спасешь его.
Да, я уже был готов его спасти на беду себе же и всему миру, но Роза удержала меня. Она верно подгадала момент, когда сможет оттащить меня подальше и урезонить. Благие намерения все еще продолжали тянуть меня вперед, чтобы я схватил слабеющую руку князя, унизанную царапинками и крохотными проколами, как укусами комаров. Магические символы жалили его беспощадно, а жар от огня опалял волосы и кожу. Концы темных локонов уже загорелись, а над ними как живая вилась и сияла лента длинного свитка. Меня все еще терзали сомнения, но Роза держала меня крепко. Ее тонкие длинные пальцы, предназначенные для игры на рояле, вышивания или чистописания, а не для драки, вдруг впились в меня с неожиданной силой. Она ничего не говорила, но я понял, что в порядке очередности ее ноготки раздерут мне сначала камзол, а потом и кожу, если понадобятся, но вырваться не дадут.
Я мог только наблюдать, как рушиться мраморная плитка, за которую уцепился князь. Пальцы с опаленной кожей все еще продолжали сжимать обломок мрамора. Бушующее пламя успокоилось только после того, как поглотило моего наставника. Внизу, в бездне огонь все еще продолжал бушевать, но искры уже не высыпались наружу, только свиток, уже утончившейся и ставший заметно короче, бумажным змеем вился над стеной огня. Раздался треск, от которого содрогнулся каждый камень в стене, каждая колонна из тех, что протянулись по краям залы. Я думал, что сейчас осыплются и стены, и остатки пола, но вместо этого мраморные плиты начали быстро восстанавливаться. Мелкое крошево и неровные осколки соединялись друг с другом, склеивались, стелились над бездной мраморным ковром. Восстановленный пол блестел, как отшлифованный. Он выглядел таким обновленным и еще более холодным, чем раньше. Мраморные плиты плотно соединенные между собой без единой царапинки или трещинки напоминали только, что застывшей ледяной каток, которого еще не успели коснуться ни полозья саней, ни коньки.
Если от князя остался хотя бы прах, то теперь он был замурован внизу, пол полом древнего храма.
-- Пойдем отсюда! - шепнула мне Роза и с силой несвойственной девушкам потянула меня к выходу. Я не мог понять, что так приятно шелестит в наступившем безмолвии пышные юбки Инфанты или крылья бесплотных обитателей храма.
-- Пойдем, если мы задержимся, то они уже не захотят отпустить тебя, - продолжала горячо шептать Роза мне в затылок. - Сейчас они сметены и растерянны, надо воспользоваться мигом их бездействия и ускользнуть отсюда.
Я только сейчас сообразил, что она смело дотронулась до меня и никакой невидимый страж не оцарапал ее за такую вольность. Стеклянный купол все еще отражал быструю пляску язычков огня, скрывшихся под полом. Калейдоскоп красных, оранжевых и золотистых бликов разгонял мглу неестественным волшебным фейерверком. Мне показалось, что я вижу в вышине четкие очертание нескольких пар крыл, заострение выступающих перышек, тонкие, как у античных богинь тела и худые, призрачные лица. Я бы остался еще на несколько минут, чтобы понаблюдать за восхитительным, захватывающим представлением, но Роза упорно тянула меня к выходу.
Ройса уговаривать не пришлось. Он бы убежал первым, если б его руки были свободны, и он бы мог поднять тяжелую занавесь, преграждавшую путь к отступлению.
-- Скорее! Скорее! - паниковал он. - Мы же все погибнем.
Роза все еще крепко сжимала меня за талию. Я заметил, что на ее обнаженных руках появилось несколько мелких царапин, будто следы от сразу нескольких кошачьих лапок. На ее чистой гладкой коже алые отметинки выглядели мелкими кустовыми цветками. Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Я слишком хорошо ее знал, чтобы понять, что больно ей не только от ранок. Кто-то невидимый вцепился ей в корсет и пытался стянуть его так, чтобы она задохнулась. Коготки другого незримого духа уже подбирались к обнаженным плечам, играли локонами ее волос, словно предвкушая расправу. Здесь ее, похоже, оценили, как слишком красивую соперницу и собирались во что бы то ни стало погубить. Роза прижалась лбом к моему плечу, пряча лицо от невидимых, но опасных когтей и горячо зашептала что-то. Сначала я подумал, что она читает заклинание, но потом с удивление различил слова молитвы. Кто-то злобно зашипел за ее спиной, послышались пятящиеся шаги. На мраморном полу со всех сторон от нас остались выжженные следы чьих-то когтистых лап, а на стенке у самого выхода остался отпечаток фигурной линии не вовремя взмахнувшего крыла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});