– …то есть ты примерно десять километров не шел пешком, – подытоживает он.
– Да, – говорю я, – так и есть.
Он кладет руку мне на плечо. К чувству благодарности, что с нами ничего не случилось, и к чувству разочарования, что я не весь путь прошел пешком, примешивается еще что-то. Мне требуется некоторое время, чтобы понять, что это.
Это облегчение. Я наконец-то нарушил одно из правил своего путешествия. Наверное, это должно было произойти гораздо раньше.
В «Порше»
Мы провели в палатке еще одну душную ночь, и глаза Рубена пошли на поправку. Мы встаем. Ветер утих. По пути мы чуть не сбиваем маленькую змейку на дороге и смеемся. Нам удивительно, что мы ее разглядели.
Поздно вечером мы добираемся до Дуньхуана. Все здесь украшено огнями и неоновыми рекламными вывесками, со всех сторон город блестит и сияет, это выглядит потрясающе. Я уже был здесь однажды. Дуньхуан был конечным пунктом моего путешествия на поезде на запад. После Сиань и Ланьчжоу этот город показался мне похожим на верблюжье пастбище. На этот раз все по-другому. Мы ночевали в пустыне и два дня шли через песчаную бурю, так что Дуньхуан кажется нам теперь сияющей столицей.
На следующее утро мы просыпаемся в гостинице, Рубен распахивает шторы и немеет от удивления: там, снаружи, за крышами города, возвышаются массивные желтые горы. Это дюны.
– Так мы на самом деле в пустыне, – шепчет он зачарованно.
Мы катаем огурец по городу, предлагая встречным людям его купить. И вот находится человек, отстегивающий нам за него двести юаней. Теперь у нас одной проблемой меньше. Мы посещаем пещеры Могало и озеро Юэяцюань в дюнах. По телевизору без перерыва крутят передачи о подготовке к Олимпийским играм, но Пекин все равно кажется несказанно далеким отсюда.
Звонит телефон. Это Луиза. Она спрашивает, когда мы приедем.
…Наш самолет приземляется в Пекине шестого августа, чуть раньше трех часов дня. Мы провели в воздухе три часа, через два дня состоится праздник в честь открытия Олимпийских игр. В аэропорту полно народу. Мы протискиваемся через толпу ожидающих. Вокруг много камер, табличек с именами спортсменов и сердечками, отовсюду смотрят широко открытые узкие глаза, полные ожидания. Несколько людей фотографируют меня. Я позирую, а Рубен со смехом качает головой.
Над Пекином нависла жара. Воздух такой душный, кажется, что город обильно потеет. Может быть, из-за волнений перед Играми?
Мы едем по указанному адресу в апартаменты. Луиза открывает нам дверь. Она посмеивается над моим внешним видом, мы складываем на пол свои сумки и рюкзаки. Мы садимся на диван. Вот мы и на месте.
Следующие дни мы мотаемся на такси.
Мы забираем мой новый паспорт и отвозим его человеку, который за небольшую сумму готов продлить мою визу, несмотря на ужесточившиеся правила. Мы навещаем друзей и ходим по ресторанам, по которым я сильнее всего скучал. В восемь часов восьмого числа восьмого месяца мы прибываем в городской парк, пестрящий китайскими флагами. Вокруг меня куча народа восторженно смотрит на огромный экран, а я вспоминаю, каким далеким мне казался этот момент, когда я осенью уходил из города.
Я проводил Рубена в аэропорт, вернулся назад в квартиру и застал Луизу сидящей на диване. Всем вместе чинно пьем чай.
– Тебе не кажется все это немного смешным? – спрашивает она через некоторое время.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, я с трудом могу себе это представить, как это – жить между двумя мирами. То ты идешь через пустыню, то ты снова здесь. Через пару дней приедет Джули, что вы собираетесь делать?
– Она отвезет меня к своим родителям.
– В Сычуань? – она скептически смотрит на меня. – Не будет ли это перебором для тебя?
Джули привозит с собой солнечный свет. Я приехал в аэропорт вовремя, надел новые штаны и свежую рубашку. Небо больше не затянуто тучами, а сияет ясной голубизной.
Я вижу ее издалека: она тащит за собой чемодан, который кажется рядом с ней большим и неуклюжим. Заметив меня, она бежит навстречу, освещая весь холл своей улыбкой. Ее юбка заканчивается гораздо выше колен, и я в который раз себя спрашиваю, как ей удается после десятичасового перелета выглядеть так, будто она только что приняла душ.
Через четыре дня мы полетим к ее родителям в Чэнду.
– Тебе хватит времени привести в порядок свою бороду и волосы, – смеется она.
Ее мама уже интересовалась, неужели я в реальности выгляжу таким же дикарем, как на фотографиях.
– Что мне делать? – спрашиваю я Луизу.
Она говорит:
– Борода – не самое главное! Ты можешь отрезать ее, а можешь оставить. Как хочешь. Ты понравишься ее родителям независимо от того, как ты выглядишь!
Я сижу в самолете рядом с Джули, под нами проносится Китай. Ее голова лежит на моем плече, она спит. Я попытался уложить свои волосы с помощью геля, но я все еще выгляжу как дикарь.
Луиза сказала, что я похож на религиозного фанатика.
– Будь хорошим с Джули и больше ее не обманывай, – говорит она, и, когда я молчу в ответ, она бросает на меня резкий взгляд. – Ты там больше ничего не натворил?
– Нет, – заверяю я.
– Хорошо. Иначе бы ты не заслуживал ее.
В аэропорту Чэнду я вижу цветы и объятые ужасом лица. Джули бежит обнимать своих родителей, двух маленьких, изящно одетых людей, которые смотрят на меня так, как будто увидели привидение. Мне преподносят два букета цветов, их аромат меня опьяняет.
– Вот наконец ты и приехал, маленький Ляй, – говорит мама и улыбается, а отец в это время скептически смотрит на меня.
Через несколько минут мы уже сидим в черном «Порше Кайен», который пахнет, как положено, новым автомобилем.
– Мои родители одолжили этот автомобиль у своего друга, специально, чтобы забрать нас, – шепотом поясняет Джули, и я провожу рукой по прохладной коже сиденья.
– Я еще никогда не сидел в такой машине, – говорю я, просто чтобы сказать что-нибудь.
Отец смотрит на меня в зеркало заднего вида, его брови остры, как клинки.
– Наша дочь живет в Германии, а ты носишься по Гоби, – резюмирует он ситуацию.
Я не знаю, что мне ответить. Джули как-то рассказала мне, что ее отец использует для меня особое название: «Тот, который носится». Кроме того, ей пришлось объяснять им, что то, что мы не живем в городе, еще не значит, что я из крестьянской семьи.
– Я уже дошел до Дуньхуана, – говорю я.
«Порше» с ровным гулом несется вперед, отец смотрит то на меня, то на улицу, Джули сжимает мою руку.
– И как ты собираешься кормить семью? – спрашивает он.
Мы остаемся в Чэнду на неделю. В городе много зелени, воздух здесь влажный и теплый, вокруг много людей, шумно и пахнет едой – я снова на юге, спустя так много месяцев!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});