class="v">Льстить черни прихотям слепым:
Ни конституции, ни гласности
Не даст он подданным своим!
Не переменит он юстицию,
Не подарит ненужных льгот,
Не обессилит он полицию —
Свой нерушимейший оплот;
Не даст права свои священные
Толпе бессмысленной судить
И своевольства дерзновенные
Не поколеблется казнить!
И знаю я, – он не обманется
В благоразумии своем:
Пьемонт падет, а он останется
Италиянским королем!
26 июня 1860 г.
6. Неисповедимость судеб
(На обнародование неаполитанской конституции[608])
Не видать ни тучки в небе знойном…
Солнце блещет, сушит и палит
И в теченьи царственно-спокойном
На поля засохшие глядит.
Всё томится, всё горит и вянет…
Надо влаги жаждущей земле!..
На работу пахарь завтра встанет
С безотрадной думой на челе.
И, взглянув на солнце и на небо,
Не прельстится светлой их красой:
Без дождя ему не будет хлеба,
Он погибнет с бедною семьей!
И томясь ужасной перспективой,
Даст он волю жалобным речам
И пошлет упрек нетерпеливый
Безмятежно-ясным небесам…
Но давно уж в области эфирной
Собрались и ходят облака,
Час настал, и над равниной мирной
Пролилась обильная река.
Поднялись поникшие растенья,
Освежился воздух и земля,
И глядят с слезою умиленья
Земледельцы на свои поля.
А вверху по-прежнему спокойно
Над землей простерт небесный свод,
И как прежде, весело и стройно
В ярком блеске солнышко плывет…
Так сгорал Неаполь жаждой знойной.
Так искал воды себе живой;
А Франциск свершал свой путь спокойный.
Разливая блеск свой над страной.
И народ сдержать сердечной боли
Не умел и горько возроптал…
Но давно готов был в вышней воле
Для него целительный фиал?
Недоступен был Франциск народу;
Но пришла законная пора —
Даровал разумную свободу
Он единым почерком пера.
Ожил край. Всё встало в блеске новом.
Правосудье царствует в судах;
Всяк спокоен под домашним кровом.
Всякий волен в мыслях и речах;
От шпионов кончилась опасность,
В мрак архивов пролит новый свет,
И в три дня уврачевала гласность
Край больной, страдавший столько лет!
Рад народ!.. С молитвой благодарной
Новый воздух он впивает в грудь…
А король, как прежде, лучезарный,
Продолжает царственный свой путь!…[609]
4 июля 1860 г.
7. Победителю[610]
(На вшествие Гарибальди в Неаполь[611])
Демон отваги, грозный воитель,
Сильных и храбрых всех победитель,
В быстрых походах подобный стреле,
Тот, кому равного нет на земле,
Мощный защитник народной свободы,
Тот, кого чтут справедливо народы,
Неотразимый, подобно судьбе, —
Ныне подходит, Неаполь, к тебе!
Горд и всесилен – на чуждые грады
Взглянет он гневно! – и нет им пощады!
Сядет в корабль он – и море смирит!
Дунет на пушку – она задрожит!
Камень под тяжестью стоп его стонет!
Тысячи вражьи один он прогонит!
Он на плечах своих может один
Гордую массу поднять Апеннин![612]
Встреть же, Неаполь, воителя с честью!
Радуйся: он не грозит тебе местью…
С тихой мольбою склонись перед ним,
Как перед новым владыкой твоим!
Пред королем ты не будешь в ответе:
Он малодушно укрылся в Гаэте
И без защиты столицу свою
Отдал герою, кого я пою!
О Гарибальди! И я, как другие,
Злобные чувства и мысли дурные
Против тебя на душе хоронил…
Ныне всё кончено: ты победил!..
Ты заслужил удивление мира!
Славит тебя моя скромная лира,
И, благодатным восторгом согрет,
Ниц пред тобою повержен поэт!..
7 сентября 1860 г.
8. Песнь избавления
(На триумфы королевских войск под Капуей[613])
Триумфом вражьим ослепленный.
Поддавшись власти темных сил,
Недавно песнью беззаконной
Я сан поэта осквернил!!!
Но звон струны моей лукавой
Я беспощадно оборвал,
Когда мне голос мысли здравой
Мое паденье указал…[614]
Я флибустьером беспощадным
Был отуманен, ослеплен,
И думал, с горем безотрадным,
Что трон законный упразднен.
Не знал я твердости Франциска,
И в тайне сердца моего
Не ожидал такого риска
От юной доблести его…
Но ныне Капуи защита
Вновь образумила меня:
Победа правды мне раскрыта
Теперь ясней господня дня!
Пусть бунт шумит и льется бурно,
Пусть шлет Пьемонт за ратью рать:
Но с Каятелло[615] и Вольтурно
Мы всех их можем презирать…
Теперь нам страшен Гарибальди
Так, как в то время страшен был,
Когда скитался он в Шварцвальде,
Когда в Тунисе он служил,
Когда в Нью-Йорке делал свечи,
Когда с Китаем торговал,
Когда, жену взвалив на плечи,
От войск австрийских он бежал…[616]
И ныне в бегство обратился
Непобедимый сей герой,
И вновь с Франциском воцарился
Везде порядок и покой!..
Но, научен своей невзгодой,
Он узел власти закрепит
И преждевременной свободой
Уж свой народ не подарит!
27 сентября 1860 г.
С австрийского К. Лилиеншвагер
Приложения
Письма к Н.А. Добролюбову от С. Брунетти и И. Фиокки
Публикация и перевод с итал. М.Г. Талалая
Обложка архивной папки с письмами сестер Софии и Ильдегонды (Рукописный отдел ИРЛИРАН).
Публикуется впервые
История любви Добролюбова к молодой итальянке вызывала немалый интерес у исследователей и у широкой публики. Мечта молодого человека – Николаю Александровичу было всего 25 лет – о создании семьи потерпела крах, и по возвращении в Россию он нашел преждевременную смерть от чахотки. При этом сюжет со сватовством в Италии не вписывался в образ «сурового критика», мученика-героя демократической борьбы, и составители некролога из редакции «Современника», написав было фразу о матримониальных чаяниях