терзать
За погибшие силы кручина[580].
1861
«Полные радужных снов…»
Полные радужных снов,
Шли мы по улицам Рима,
Реки восторженных слов
Так и лились несдержимо.
Сильно стучали сердца,
Лица дышали грозою…
Всё от святого отца
Взяли бы, кажется, с бою.
Слушал доверчиво я
Эти горячие речи…
Но – вдруг смутились друзья
От неожиданной встречи…[581]
1861
«Мы далеко. Неаполь целый…»
Мы далеко. Неаполь целый
Слился в неясные черты.
Один Сент-Эльмо опустелый
Нас провожает с высоты.
Без пушек, без солдат, свободный,
Пугать он город перестал
И в праздник вольности народной
Трехцветным пламенем сиял.
Но под веселыми огнями,
Как будто демонов полна,
Качая длинными тенями,
Чернела грозная стена.
И в этот миг, как полдень знойный
Стоит над городом живым,
Чернеет замок беспокойный
Тиранства прежним часовым.
И говорит: «Отсюда можно
Из штуцеров перестрелять
Всех, кто пойдет неосторожно
Свободы истинной искать»[582].
1861
«Средь жалких шалостей моих…»
Средь жалких шалостей моих,
То бестелесно идеальных,
То исключительно плотских
И даже часто слишком сальных.
Одну я встретил, для кого
Был рад отдать и дух и тело…
Зато она-то ничего
Взять от меня не захотела.
И до сих пор ее одну
Еще в душе моей ношу я,
Из лучших стран в ее страну
Стремлюсь, надеясь и тоскуя
Зачем меня отвергла ты,
Одна, с кем мог я быть счастливым, —
Одна, чьи милые черты
Ношу я в сердце горделивом?
А впрочем, может, – как решить? —
Зато лишь суетной душою
И не могу тебя забыть.
Что был отвергнут я тобою?[583]
1861
«Необозримой, ровной степью…»
Необозримой, ровной степью
Поспешно я держу мой путь.
Зачем? Чтоб вновь короткой цепью
Там в тесный круг себя замкнуть!
Круг заколдованный! За мною
Он всюду следовал, как тень:
В Париж, блестящий суетою,
И в тишь швейцарских деревень,
В уездный русский город Ниццу,
По итальянским берегам,
И в мусульманскую столицу,
И по родным моим полям.
На корабле средь океана
Он от меня не отставал,
И в высях горного тумана
Меня собою оцеплял[584].
Июль 1861
II. Сатира
Опыты австрийских стихотворений[585]
Соч. Якова Хама
От редакции «Свистка». В настоящее время, когда всеми признано, что литература служит выражением народной жизни, а итальянская война принадлежит истории, – любопытно для всякого мыслящего человека проследить то настроение умов, которое господствовало в австрийской жизни и выражалось в ее литературе в продолжение последней войны. Известный нашим читателям поэт, г. Конрад Лилиеншвагер[586], по фамилии своей интересующийся всем немецким, а по месту жительства – пишущий по-русски, доставил нам коллекцию австрийских стихотворений; он говорит, что перевел их с австрийской рукописи, ибо австрийская цензура некоторых из них не пропустила, хотя мы и не понимаем, чего тут не пропускать. Стихотворения эти все принадлежат одному молодому поэту – Якову Хаму, который, как по всему видно, должен занять в австрийской литературе то же место, какое у нас занимал прежде Державин, в недавнее время – г. Майков, а теперь – г. Бенедиктов и г. Розенгейм. На первый раз мы выбираем из всей коллекции четыре стихотворения, в которых, по нашему мнению, очень ярко отразилось общественное мнение Австрии в четыре фазиса минувшей войны[587]. Если предлагаемые стихотворения удостоятся лестного одобрения читателей, – мы можем представить их еще несколько десятков, ибо г. Хам очень плодовит, а г. Лилиеншвагер неутомим в переводе.
1. Неблагодарным народам
(Пред началом войны)
Не стыдно ль вам, мятежные языки,
Восстать на нас? Ведь ваши мы владыки!
Мы сорок лет оберегали вас[588]
От необдуманных ребяческих проказ;
Мы, как детей, держали вас в опеке
И так заботились о каждом человеке,
Что каждый шаг старались уследить
И каждое словечко подхватить.
Мы, к вам любовию отцовской одержимы,
От зол анархии хранили вас незримо;
Мы братски не жалели ничего
Для верного народа своего:
Наш собственный язык, шпионов, гарнизоны,
Чины, обычаи и самые законы, —
Всё, всё давали вам мы щедрою рукой…
И вот чем платите вы Австрии родной!
Не стыдно ль вам? Чего еще вам нужно?
Зачем не жить по-прежнему нам дружно?
Иль мало наших войск у вас стоит?
Или полиция о деле не радит?
Но донесите лишь, – и вмиг мы всё поправим,
И в каждый дом баталион поставим…
Или страшитесь вы, чтоб в будущем от вас
Не отвратили мы заботливый свой глаз?
Но мысль столь страшная напрасно вас тревожит:
Австрийская душа коварна быть не может!!
2. На взятие Парижа (Если бы оно случилось)
(Писано при объявлении войны)
Давно ли бунт волною шумной
Грозил залить австрийский трон
И, полон ярости безумной,
На нас вставал Наполеон?
Давно ли ты, страна разврата,
Отчизна бунтов и крамол,
Была надеждою объята
Разбить еще один престол?
И что же? Честь, закон я право
Сразились с буйным мятежом,
И вмиг – страстей народных лава
Застыла в ужасе немом!
Пред громоносными полками
Крамольник голову склонил,
И над парижскими стенами
Орел австрийский воспарил!
Теперь простись, о град надменный,
С республиканскою мечтой!
Ты не опасен для вселенной
Под