косым, – сказал Сэм. – Видать, так и с Эндрюзом вышло.
– А ты шарахни его еще раз – может, его обратно расклинит.
– Боже мой, как неполиткорректно! – ужаснулся я. – Пожалуюсь на тебя в Национальную комиссию по защите прав косоглазых.
– Он решил меня на хрен послать, – сказал Сэм, – ну и ладно. Сегодня я и не рассчитывал выдоить из него что-нибудь путное. Помурыжу его слегка, чтобы он на голосовое опознание согласился, а после опознания поднажму.
– Погоди-ка. Он что, навеселе, что ли? – спросила Кэсси.
Она прильнула к стеклу, так что то запотело от ее дыхания. Эндрюз за стеклом размахивал руками и что-то яростно бормотал на ухо адвокату.
Сэм улыбнулся:
– А ты наблюдательная. Он не сказать чтоб прямо пьяный – к сожалению, не настолько, чтобы у него язык развязался, но душок есть, особенно когда поближе подойдешь. Если необходимость прийти сюда напугала его так, что он для смелости на грудь принял, значит, ему есть что скрывать. Может, телефонные звонки, а может…
Адвокат Эндрюза встал, вытер ладони о штаны и, посмотрев на стекло, нервно махнул рукой.
– Второй раунд, – Сэм попытался снова затянуть галстук, – увидимся, ребята. Удачи.
Кэсси прицелилась и метнула огрызок яблока в мусорную корзину, но промазала.
– Бросок в стиле Эндрюза! – улыбнулся Сэм и направился к выходу.
* * *
Мы оставили его с Эндрюзом и пошли покурить, а то кто знает, когда в следующий раз появится такая возможность. На улице, над дорожкой, ведущей в парк, имелся небольшой мостик, и мы уселись там, привалившись спиной к перилам. Закатное солнце ностальгически золотило землю возле Главного управления. Мимо, глазея на зубчатые стены, топали туристы в шортах и с рюкзаками. Один из них, уж не знаю почему, сфотографировал нас с Кэсси. По лабиринту мощеных тропинок, раскинув в стороны руки, бегали дети.
Настроение у Кэсси резко изменилось. Вспышка энтузиазма угасла, и Кэсси погрузилась в раздумья. Сидела, обхватив руками колени, в пальцах тлела забытая сигарета. У Кэсси порой случаются такие минуты, и сейчас я этому даже обрадовался. Разговаривать мне не хотелось. Я думал лишь о том, что мы вот-вот нанесем Джонатану Девлину жестокий удар всем имеющимся у нас оружием, и если он вообще расколется, то произойдет это сегодня. И я совершенно не представлял, как поступлю и что случится, если он все-таки расколется. Неожиданно Кэсси подняла голову и посмотрела куда-то за мое левое плечо.
– Гляди.
Я обернулся. По двору, ссутулившись и сунув руки в глубокие карманы коричневого пальто, шагал Джонатан Девлин. Можно было бы ожидать, что на фоне высоких, надменных стен он покажется маленьким и ничтожным, однако древние камни будто выстроились вокруг него, образуя странную геометрическую фигуру с ним в центре, придавая его фигуре какое-то непостижимое значение. Нас он не видел – шел, опустив голову, да и солнце светило ему прямо в глаза, так что мы предстали бы перед ним как размытые силуэты с сияющими нимбами, не то статуи святых, не то гаргульи. За ним по брусчатке ползла тень, длинная и черная.
Он прошел прямо под нашим мостиком, и мы провожали его взглядом, пока он не изчез за дверью.
– Ну что ж, – я раздавил ногой окурок, – наш выход.
Я встал и протянул руку Кэсси, но она не двинулась с места. Ее глаза смотрели на меня с неожиданным вниманием.
– Ты чего? – удивился я.
– Не надо бы тебе этот допрос проводить.
Я не ответил – так и стоял посреди мостика, протянув руку Кэсси. Через секунду она мотнула головой, точно стряхнув так удивившее меня выражение лица, схватила меня за руку и поднялась.
* * *
Мы отвели его в маленькую допросную. Когда Девлин увидел снимки на стене, глаза у него расширились, но он промолчал.
– Детективы Мэддокс и Райан проводят допрос Джонатана Майкла Девлина, – сказала в камеру Кэсси. Потом пробежалась пальцами по документам в одной из коробок и вытащила объемистую папку с делом. – Вы не обязаны ничего говорить, если сами этого не хотите, однако все сказанное вами может быть использовано в качестве доказательств. Ясно?
– Меня что, арестовали? – спросил Джонатан. Он так и стоял у двери. – За что?
– В смысле? – удивился я. – А-а, вы про это предупреждение… Господи, конечно же, нет. Это обычная формальность. Мы просто хотели рассказать вам, как продвигается расследование, и рассчитывали, что вы нам поможете кое в чем.
– Если бы вас арестовали, – Кэсси положила на стол папку с делом, – вы бы об этом узнали. Да и за что вас арестовывать, сами-то как думаете?
Джонатан пожал плечами. Кэсси улыбнулась и выдвинула стул прямо напротив страшной стенки:
– Да вы садитесь.
Он помедлил, но все же снял пальто и уселся.
Я ввел его в курс дела. Свою тайну он доверил мне единственному, и для того, чтобы, как оружием малой дальности, воспользоваться этим доверием, я собирался выждать момент. А пока я оставался его союзником и во многих отношениях говорил начистоту. Я рассказал о версиях, которые мы разрабатывали, и о лабораторных анализах. Одного за другим я перечислил тех подозреваемых, кого мы исключили из списка, – местных жителей, полагающих, будто “Стоп шоссе!” мешает развитию поселка; педофилов и религиозных фанатиков; пресловутого загадочного типа в спортивном костюме и мужика, который заявил, будто Кэти фотографировалась в вызывающих нарядах; Сандру. Спиной я чувствовал молчаливую вереницу фотографий, но Джонатан держался молодцом и почти все время смотрел мне в глаза, однако чего это ему стоит, я тоже понимал.
– Итак, насколько я понял, расследование зашло в тупик, – мрачно проговорил он наконец. Вид у него был бесконечно уставший.
– Господи, конечно же, нет, – сказала Кэсси. Она сидела на уголке стола, подперев ладонью подбородок, и молча слушала. – Разумеется, нет. Детектив Райан просто рассказал вам, какой долгий путь мы проделали за последние несколько недель. Мы исключили неподходящие версии, а осталось вот что. – Кэсси пересела на стул и повернула голову к стене.
Джонатан не отрывал глаз от ее лица.
– Мы уверены, что убийца вашей дочери проживает в Нокнари и хорошо знает окрестности. Согласно данным судебной экспертизы, смерть вашей дочери связана с исчезновением в 1984 году Питера Сэведжа и Джермейн Роуэн. Следовательно, убийце сейчас примерно тридцать пять лет и более двадцати лет он сохранял связь с Нокнари. Множество людей, соответствующих этим параметрам, имеют алиби, таким образом, круг потенциальных подозреваемых сужается.
– У нас также имеются доказательства, – перехватил я эстафету, – что убийца совершил это не ради удовольствия. И он выбрал свою жертву не наобум. Он убил, потому что его загнали в угол.
– Значит, вы считаете, что он сумасшедший. – Джонатан сжал губы. –