Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наставник хотел было оттащить Ку-Ро от края, но тот покачал головой. Швырнул подальше разящую чашу, крякнул что-то невнятное, сделал чудовищный рывок и поднялся на ноги сам. Учитель перекинул его руку через плечо и повел к валуну. Ку-Ро не стал отвергать помощь в этот раз: он болезненно морщился, когда шаг приходился на поврежденную ногу.
Наставник усадил Ку-Ро повыше и стал осматривать его ранения более детально. Ученики столпились вокруг. Настроение у них заметно поднялось, когда они еще раз пересчитали присутствующих. Двадцать восемь. Ни один товарищ не остался на дне равнины и не встретил в этот день свою смерть.
– Такое ощущение, что тебя пережевали и отрыгнули, – проворчал Наставник и потянулся за инструментами.
Он взял моток медицинской лески, но выронил ее. Шепотом ругнулся, затоптал ее в землю и вытащил новый. Пока вставлял в иглу, приказал близстоящему открыть рану на руке Ку-Ро шире. Этим счастливцем оказался Ти-Цэ.
Ученики отошли, чтобы не мешать, и стали бодрее зализывать раны. Пару раз из их компании доносились даже смешки. Ти-Цэ же остался помогать, и как мог аккуратно раздвинул ошметки шкуры Ку-Ро. Йакит не издал ни звука, но Ти-Цэ знал, что тот сжимает зубы изо всех сил. От боли Ку-Ро пробила дрожь.
Наставник распорядился открыть рану еще шире и принялся сшивать его порванные сухожилия.
– Хорошо потрепало тебя, а? – сказал Наставник. Ку-Ро хмуро смотрел перед собой. – Язык тебе тоже вырвали? Отвечай, когда спрашивают. Как умудрился так влипнуть?
– Не было желания ждать, пока имэн вылезут, – пробубнил Ку-Ро. – В гнездо полез. Их там семеро оказалось. Один успел-таки дотянуться до руки. И вот.
Наставник хмыкнул.
– Вроде кнутом старался по голове не попадать, а все одно – мозги тебе напрочь отшиб, бестолочь ты этакая.
По велению Наставника Ти-Цэ убрал руки от раны Ку-Ро. Мужчина вынул из своего мешка колбочку с каким-то растительным концентрированным соком и плеснул содержимое на рану. Ку-Ро вскрикнул: его сшитые сухожилия, совершенно до этого неподвижные, стали судорожно сокращаться. Его рука ходила ходуном, а когда успокоилась, Ку-Ро осторожно согнул и разогнул вновь подчинившуюся ему руку, а затем и пальцы. Вряд ли он надеялся снова когда-либо воспользоваться мелкой моторикой, а теперь осматривал руку с вежливым удивлением, как смотрел бы на пташку, которая показалась ему сначала мертвой, и вдруг встала на тонкие ножки, как ни в чем не бывало.
– Ты что, – заговорил Наставник снова, не слишком, как показалось Ти-Цэ, скрывая любопытство, – так на двух конечностях и карабкался?
– Нет. То есть, сначала на трех, потом отбил ногу и… да, на двух. – Он покорно подал руку, чтобы Наставник наложил на рану швы. – Уже на полпути к вершине еще один имэн нарисовался. Я решил проводить его до дна. Подмял под себя, понятное дело, но ногой все равно хорошо приложился.
– А там, внизу? Как воспользовался щитом одной рукой?
– Не смог. Пришлось вскрывать грудную клетку.
Наставник наградил два сердца у него на поясе секундным взглядом.
– Понятно.
Теперь, когда учитель мог ясно себе представить, как в кости его левой ноги нарисовалась трещина, он мог решить, как действовать. Наставник покончил с приведением в относительный порядок руки Ку-Ро и сразу склонился к ноге. Он крепко перевязал ее, так, чтобы расщелина срослась, а сам йакит мог свободно ходить, а в случае необходимости – бегать.
Наставник приказал ученикам хорошенько, насколько это было возможно, отдохнуть, а сам спустился обратно в джунгли. Подопечные не сговариваясь разбили лагерь подальше от ущелья и стали делиться друг с другом воспоминаниями и впечатлениями о пережитой ночи. Но цельного рассказа не получилось ни у кого: один перебивал другого, чтобы поддакнуть или по-другому обрисовать случившееся. Как оказалось, то, как сражался Ти-Цэ, видели мельком по крайней мере двое, но не стали окликать его по понятным причинам. Самому Ти-Цэ тоже определенно было, что рассказать, но он воздержался от пересказа их с Ку-Ро разговора, как себе и обещал. Ку-Ро же предпочел только слушать; сказал он лишь пару слов, то и дело разминая руку или прихлебывая бодрящий травяной отвар Наставника.
Он не услышал похвалы отца. А винил ли в этом Ти-Цэ, который в очередной раз оказался рядом в самый неподходящий момент, или нет, оставалось для последнего загадкой.
Вернулся Наставник часом позже с двумя крупными, обезглавленными тушами на обоих плечах, которых хватило бы, чтобы дважды утолить аппетиты группы, вдвое превосходящей их по численности. Только когда учитель сложил их перед подопечными и занялся костром, Ти-Цэ ощутил, как успел оголодать. Товарищи его в этом поддержали, и даже мрачный по обыкновению Ку-Ро оживился при виде еды.
– Ну и как оно? – спросил Наставник. Он сел к ним в круг и бодро хлопнул себя по коленям. – Может, еще разок?
– Ни за что! – воскликнули они в голос и расхохотались.
– Набирайтесь сил, они вам ох как понадобятся, – сказал учитель, и криво улыбнулся, когда на него обратилось двадцать восемь пар испуганных глаз. – А что? Я же сказал: обряд еще не окончен.
– Если скажете, что последнее испытание – сразиться с вами, то я, пожалуй, действительно вернусь в ущелье, – устало вздохнул Ти-Цэ.
Новый взрыв смеха взлетел к небу, и на сей раз свою лепту внес и Наставник, и даже Ку-Ро. Кусок недожаренного мяса во рту показался вдруг Ти-Цэ необыкновенно вкусным.
– На самом деле это можно устроить, – сказал учитель, когда все успокоились. – Во времена, когда наши древние песни еще свободно переводились, обряды инициации были жестче. Наставники за жизнь воспитывали всего одно поколение, потому что к выпуску их убивали ученики.
Ти-Цэ перестал жевать. Он уставился на Наставника, который помешивал в костре угли.
– Да, – сказал он просто. – Традиция была такая. После того, как ученики сокращали численность имэн, они должны были доказать, что превзошли учителя, и бились с ним насмерть. Спустя века эту традицию все же сделали сугубо по желанию. Так что, – выпрямился он и обвел группу смеющимися глазами, – если есть желающие…
– Нет! – снова в раз воскликнули они, жарче, чем прежде.
Наставник лишь пожал плечами: как, мол, хотите.
***
Когда они покончили с обедом, Наставник картинно удивился, что сидит в окружении мужчин, а пряди по центру у них как у мальчишек – до сих пор длинные. Учитель встал, но прежде, чем поманил учеников за собой, велел избавиться от еще одного детского атрибута.
Они встали в линейку на краю пропасти, откуда не так давно и не надеялись выбраться, и по сигналу Наставника бросили в ущелье свои набедренные повязки. Ти-Цэ завороженно наблюдал, как тяжелую ткань с самодельными поясами поглощает туман. Наставник сказал, что детство навсегда должно остаться здесь, как и напоминание имэн
- Левантевски, шприц! - Радомира Берсень - Прочие приключения / Фэнтези
- Порочный круг - Уилбур Смит - Прочие приключения
- Кризис или конец света? Апокалипсис 2012 - Этьен Кассе - Прочие приключения