class="p1">— Вы меня не поняли, — хрипло произнес он. — Мне нужно открыть окно. Не вам.
— Вы слишком слабы, — раздраженно отозвалась сиделка. — И мне совершенно не нравятся ваши капризы. Нам огромного труда стоило забрать вас у Восьмого бога.
— Потому что я нужен вашему господину?
Женщина ничего не ответила и снова отвернулась к окну. Фирмосу требовалась её помощь, но просить он не желал. Поэтому поднялся сам. Ноги задрожали и тут же подкосились. Он рухнул на пол, попытался приподняться на трясущихся руках, но снова упал. Женщина молча наблюдала за его жалкими попытками встать, но не делала навстречу и шага. Фирмос не рассчитывал на неё больше. Он успел позабыть, что, по сути, имеет дело с врагом. Ему об этом напомнили.
Хрипя сквозь сжатые зубы, он кое-как развернулся и, цепляясь за край кровати, добрался до столбика. Голова снова закружилась. Жаром, охватившим плечо, дала знать о себе подживающая рана. Пол будто качался под ногами мага, то отбрасывая в сторону, то возвращая назад.
Фирмос возненавидел себя и свою слабость. Злость придала сил, но ненадолго. Её хватило только, чтобы зацепиться за столбик и, обнимая его, встать на ноги. Тяжело дыша, чародел закрыл глаза и лбом коснулся прохладного дерева. Нет, сам он совершенно точно не доберётся до окна.
— Обопритесь о меня.
Фирмос открыл глаза и повернул голову. Женщина протягивала ему руку. В зазоре между рукавом балахона и краем перчатки светлели кости.
Чародел, покачнувшись, вцепился в плечо своей сиделки. Та не шелохнулась, твердая и непоколебимая, как статуя.
— Благодарю, — процедил Фирмос.
Женщина повела его вдоль стены, чтобы он мог опираться и о неё тоже, а когда они, наконец, добрались до окна, маг увидел перед собой выдвинутое из угла пыльное кресло. Сиделка, однако, всё же заботилась о нем.
Прислонившись к подоконнику, Фирмос не без труда распахнул окно. В лицо ударил пыльный, соленый ветер, и чародел, закашлявшись, едва не упал. Сиделка перехватила его и помогла усесться в кресло.
— Вы понимаете, что из-за своего упорства можете умереть? — недовольно заметила она, становясь рядом. — После тяжелой болезни нельзя подниматься так быстро.
— Я долго отлеживался? — Фирмос откинулся на спинку кресла.
— Нет. Но сюда вас доставили почти мертвым.
— Здесь все почти мёртвые и, спешу заметить, очень ловко ходят.
Женщина ничего не ответила, только скрестила руки на груди.
— Простите, — Фирмос вздохнул. — Раньше я неплохо умел шутить.
— Не сомневаюсь. Маги славятся своими… шутками.
— Я обидел вас. Мне очень жаль, — он поморщился. В ушах зашумело, а ему так не хотелось возвращаться в темноту. — Я не…
Он прижал дрожащую руку ко лбу.
— Не могу…
— Вот, выпейте. Только осторожно.
Она придержала кружку, дав ему сделать пару глотков терпкого настоя, от сладости которого щипало язык.
Откашлявшись, Фирмос снова откинулся в кресло, и через мгновение ощутил, дышать стало гораздо легче.
— Благодарю, — со всей учтивостью, на которую был сейчас способен, произнес чародел. — Вы — великолепный целитель. Умеете лечить магов и не растеряли навыки за годы… Кхм…
Он снова кашлянул и замолчал, решив повременить с двусмысленными фразами. Его собеседница сделала вид, что не заметила оговорки.
— Тогда почему вы меня не слушаете? — недовольно спросила она. — Хотите умереть?
Фирмос опустил голову и посмотрел на свою ладонь, которой не так давно касался вееренской Арки.
— Я был готов к этому, — просто ответил он.
— Вы шли сюда за смертью?
— Я шёл сюда за… — чародел замолчал, чуть было не сболтнув лишнего. Конечно, он шёл сюда за королём, но какому жителю Запада будет приятно узнать, что по их земле разгуливает злейший враг и коварный захватчик. — Меня вело проклятье, его вездесущие нити. Я решил, что оно угрожают и Востоку.
— А как выглядят эти ваши… нити?
Фирмосу устал, и каждое слово давалось ему с трудом, но интерес собеседницы подстегивал к беседе. С умными женщинами всегда было приятно поговорить.
— Как сияющие линии, изогнутые и витиеватые. Они тянутся от человека к человеку через реки, поля, леса, горы. Связывают воедино судьбы правителей и подданных, знати и простолюдинов, магов и воинов. Всех. Каждого. На века.
— Но зачем? Почему?
— Пока я не знаю этого, донна, — устало ответил Фирмос. — Я прикоснулся лишь к его отголоску, и вот… Сами видите, чего мне это стоило.
Они помолчали.
— Когда мне следует оповестить остальных о вашем пробуждении? — внезапно спросила женщина.
— Дайте мне саму малость. Ещё один день.
— Хорошо, — собеседница едва заметно кивнула.
— Спасибо. И мне жаль, что я доставляю вам столько неудобств.
— Только принося пользу, чувствуешь себя живым, — равнодушно отметила женщина.
Фирмос поднялся. Сиделка было взяла его под локоть, но он покачал головой.
— Благодарю, но теперь я пойду сам.
Она осталась у кресла, наблюдая, как он медленно ковыляет к кровати вдоль стены.
— У меня есть к вам одна просьба, — усаживаясь и тяжело дыша, произнёс маг.
— Я здесь, чтобы выполнять их, милорд.
— Расскажите мне о том, как это началось. Как ваш мир стал таким… Если захотите, конечно.
— Как вам угодно, милорд. Отдохните, а вечером я вернусь и поведаю вам нашу историю во всех подробностях, какие мне удалось запомнить.
Фирмос повалился на кровать и, закрыв глаза, тут же заснул.
Его сиделка вернулась вечером. Он очнулся чуть раньше, когда в комнате прибирался кто-то из слуг. Из-под полуопущенных век Фирмос долго наблюдал за скелетом и уже хотел пошевелиться и, тем самым, разрушить ту тайну, которую он и его сиделка решили хранить до завтрашнего дня, но тут вошла она. Слуга поклонился и, повинуясь жесту, быстро вышел из спальни. Похоже, донна занимала отнюдь не последнее место в иерархии дворцовой челяди, раз слуги слушались её без слов.
Пройдя к столику, женщина стала переставлять склянки с порошками и, когда нашла нужный, отодвинула его в сторону.
Фирмос, опершись на руки, осторожно подтянулсяи и сел, прислонившись спиной к тощим подушкам.
— Вижу, вы отдохнули, — заметила женщина, усаживаясь на стул. — Позже я принесу вам ужин, а пока выпейте это.
Она протянула ему склянку с порошком и кружку с водой. Порошок был безвкусен, а вода чуть масляниста и сладковата.
— А вина у вас нет?
— Простите?
— Вина. Оно здорово поднимает на ноги.
— Нет. У нас нет вина, — сухо ответила сиделка.
— Очень жаль. Как же вы тут развлекаетесь? Играете в кости?
Собеседница не произнесла ни слова и застыла, как тёмный призрак. Даже капюшон, закрывавший её лицо, не шевелился. Фирмос вздохнул.
— Прошу прощения.
— Вы просили меня рассказать о начале мора. Вы готовы слушать? — холодно спросила женщина.
— Да. Я весь внимание.
Она помолчала, словно собиралась