Я больше не понимала, в каком направлении следует двигаться. Единственными местами, где можно было осмотреться вокруг, были вырубки и дороги.
— Можете забросить свой рюкзак в багажник, — сказал он. Это был здоровенный мужик с бычьей шеей, судя по внешнему виду, лет под пятьдесят.
— Это шоссе 89? — спросила я.
Он озадаченно уставился на меня.
— Вы что, даже не знаете, по какой дороге идете?
Я покачала головой.
— Во имя Господне, что это у вас на ногах?! — ахнул он.
Почти час спустя он высадил меня в том месте, где МТХ пересекал гравийную дорогу в лесу, очень похожую на те, по которым я шла, когда заблудилась. На следующий день я шла с рекордной для себя скоростью, подгоняемая желанием достичь Касл-Крэгз к концу дня. В моем путеводителе говорилось, как обычно, что это не совсем городок. Тропа выныривала из леса в государственном парке, на границе которого стояли магазин и почта, но для меня этого было достаточно. На почте меня должны были ждать новые ботинки и коробка с припасами. При магазинчике был небольшой ресторан, где я могла удовлетворить, по крайней мере, некоторые из своих фантазий насчет еды и напитков, когда выну двадцать долларов из коробки. А в государственном парке был бесплатный палаточный городок для дальноходов с МТХ, где заодно можно было принять горячий душ.
К трем часам дня, когда я добрела до Касл-Крэгз, я шла уже почти босая, мои «ботинки» практически перестали существовать. Я переступила порог почты, волоча за собой отдельные куски густо покрытой землей клейкой ленты, и спросила, есть ли для меня посылки.
— Их должно быть две, — уточнила я, почти не надеясь на посылку из REI. Пока я ждала возвращения со склада служащей почты, мне пришло в голову, что здесь может быть и кое-что еще, помимо коробок с посылками и припасами, — письма. Я послала извещения во все почтовые отделения, которые пропустила, делая крюк, и распорядилась, чтобы всю мою почту перенаправили сюда.
— Вот, пожалуйста, — проговорила служащая, с трудом водружая коробку с припасами на прилавок.
— Но ведь там должна быть… А из REI ничего нет? Там должны быть…
— Все в свое время, — пропела служащая, возвращаясь на склад.
К тому времени как я вышла с почты, я едва не прыгала от радости и облегчения. Помимо девственно-чистой коробки, в которой лежали мои ботинки — мои новые ботинки! — я держала в руке девять писем, адресованных мне в почтовые отделения на том отрезке пути, по которому я не пошла, надписанные знакомыми почерками. Я уселась на бетонную площадку рядом с маленьким зданием почты, быстро перебирая конверты, слишком переполненная чувствами, чтобы вскрыть какой-нибудь из них. Одно письмо было от Пола. Одно — от Джо. Еще одно — от Карен. Остальные — от друзей, живших в разных концах страны. Я отложила их в сторону и ножом вскрыла коробку из REI. Внутри, аккуратно завернутые в бумагу, лежали мои новенькие коричневые кожаные ботинки.
Ботинки были безупречно чистыми. Они казались мне почти произведением искусства в своем совершенстве, пока я делала в них пробный круг по парковке.
Точно такие же, как те, что отправились в путешествие вниз по склону горы, только новые и на размер больше.
— Шерил! — воскликнула какая-то женщина, и я подняла глаза. Это была Сара, одна из женщин из той четверки, которую я встретила в Барни-Фоллс. Она стояла напротив меня. Рюкзака при ней не было. — Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— А ты что здесь делаешь? — ответила я вопросом. Я думала, что они все еще идут сзади меня по маршруту.
— Мы заблудились. В конце концов вышли на шоссе и поймали попутку.
— Я тоже заблудилась! — сказала я с удивлением и удовольствием, обрадованная тем, что не единственная ухитрилась сбиться с пути.
— Да здесь все плутают, — отмахнулась она. — Пойдем, — она указала на вход в ресторан в конце здания. — Мы все уже там.
— Сейчас буду, — ответила я. Когда она ушла, я вынула новые ботинки из коробки, содрала с ног остатки своей импровизированной обуви и сунула их в ближайшую мусорную корзину. Вскрыла коробку с припасами, отыскала в ней свежую пару чистых, еще ни разу не надеванных носков, натянула их прямо на грязные ноги, а потом зашнуровала ботинки. Они были безупречно чистыми. Они казались мне почти произведением искусства в своем совершенстве, пока я делала в них пробный круг по парковке. Чудо девственных подошв; сияние неободранных носков. Они были пока еще негнущимися, но просторными; казалось, что они мне впору, хотя меня беспокоил тот факт, что придется разнашивать их на маршруте. Но я ничего не могла сделать, кроме как надеяться на лучшее.
— Шерил! — басом заорал Рекс, когда я вошла в ресторан. С ним рядом сидела Стейси, а дальше — Сэм, Хелен, Джон и Сара, и они вшестером практически полностью заняли крохотный ресторанчик.
— Добро пожаловать в рай, — проговорил Джон, салютуя мне бутылкой пива.
Мы ели чизбургеры и картошку фри, потом в состоянии послепиршественного экстаза гуляли по магазину, набрав полные охапки чипсов, печенья, пива и больших бутылок дешевого красного вина. Заплатили за все это в складчину. Потом всемером, пошатываясь от усталости, поднялись вверх по холму к официальному бесплатному палаточному городку, где сдвинули свои палатки, поставив их в кружок, и провели остаток вечера вокруг стола для пикников, смеясь и рассказывая историю за историей. Пока мы болтали, из леса, окружавшего кольцом наш палаточный городок, появились два черных медведя — эти выглядели по-настоящему черными — и почти не испугались нас, когда мы принялись кричать, чтобы спугнуть их и заставить уйти прочь.
Весь вечер я то и дело наполняла маленький бумажный стаканчик, который прихватила из магазина, большими глотками пила из него красное вино, как будто оно было водой — пока оно и на вкус не перестало отличаться от воды. Мне вовсе не казалось, что я в этот день прошла 27 километров по 32-градусной жаре, с рюкзаком на спине и клейкой лентой, обернутой вокруг ног. Мне казалось, что я сюда прилетела. Что этот стол для пикников — лучшее место, где я когда-либо была или когда-либо буду. Я не сознавала, что опьянела, пока мы все не решили укладываться спать. Тогда я поднялась из-за стола, и меня поразило то, насколько сложное это, оказывается, искусство — ходить прямо. Через мгновение я уже стояла на четвереньках, и меня рвало на землю прямо посередине нашего лагеря. Несмотря на всю жалостную смехотворность моей жизни в последние годы, прежде меня ни разу не тошнило от алкоголя. Когда это закончилось, Стейси поставила рядом со мной бутылку с водой, пробормотав, что мне необходимо попить. Истинная я внутри той дымки, в которую я превратилась, осознавала, что она права, что я не только пьяна, но и сильно обезвожена. Я не выпила ни глотка воды с тех пор, как шла по жаркой тропе в этот день. Я заставила себя сесть прямо и попить. Стоило мне сделать глоток, и меня снова стошнило.