с ними прибудет Лиён, и это не трудно будет объяснить. Только бы его отыскать.
Евгения Александровна действительно дремала возле камина, укутанная теплым пледом. На коленях сиротливо лежал недовязанный красный шарфик для любимого мужа. Уж лет пять тому, как она научила бабушку вывязывать лицевые петли на спицах, но работа продвигалась с огромным трудом, ну, ничего, еще лет пять и закончит. В доме было тихо и пустынно, она обошла все комнаты. Никого. Нахмурившись, она вернулась в ванную, и ничего не сказав, прикрыла глаза.
– Итак, каждый по отдельности и все вместе, воссоздаем образ Лиёна, таким, как он запомнился нам с последней встречи.
Красава повернулась спиной к зыбкому мареву, что дрожало и переливалось всеми цветами радуги на стене ванной комнаты. Посмотрев на ручные часики, сказала:
– Еще двадцать минут. Давайте порепетируем. Кстати Арина, ты позвала Леку и Чан Ми? – она посмотрела на дочь, та, сидела отрешенная, с закрытыми глазами – ну, конечно, нашла время!
– Итак, Сева, ты станешь за Чан Ми, она поведет нас, да смотри, держи ее покрепче. Я за тобой. Пояс у тебя хороший? Выдержит, если что?
– Не сомневайся, выдержит.
– Итак, Арина справа, Лека слева. Гриня, ты за Ариной, Дана за Лекой. Так баланс будет выдержан.
Гриня что-то недовольно бурчал себе под нос.
– Вспоминаем момент, когда были ближе всего к нашему объекту. Интим – нельзя, ссоры, скандалы, тоже. Только спокойное взаимопонимание, всем понятно? – продолжала наставлять Красава.
– А в кустах можно?– не замедлил с вопросом Гриня.
– Можно, если вам обоим комфортно было в тот момент, – и кивок головой подтвердил ее согласие, – прислушайтесь к ощущениям в физическом теле, должна появиться связующая серебряная нить с каждым по отдельности, если нет вовсе, или слабые ощущения, не страшно, тогда все внимание на Чан Ми, пойдем за ней.
– Нет, так не пойдет! – категорически заявил Гриня.
Вздрогнув, все ослабили объятия и уставились на домового, который надув губы, отошел в сторону.
– Ну, что еще? Достал уже! То собирался три часа, набивая карманы, пять раз мотался в свою хибару! Время поджимает, пора перемещаться! Упустим момент, еще полстолетия ждать придется! – возмутился всегда благодушный Всевладий.
– Не хочу позади всех! А если турбулентность? Отшвырнет в сторону, небось, меня-то разыскивать не станете!
– О, Всевышний! – воскликнули все разом. Сказалось эмоциональное напряжение, и со всех сторон послышались упреки, ругань.
– Хорошо! – выкрикнул Всевладий, – станешь за Чан Ми, я вас обоих держать буду! Так баланс не нарушится? – вопрос адресовался Красаве.
– «Der Alte peppermann!» – в сердцах выпалила «командирша», иди уже!
– Иду, иду, еще и обзываются…
– «Старый перечник» это не обзывалка для тебя, ты и есть такой на самом деле.
Внезапно Ариадна открыла глаза и вскочила с места.
– Аринаааа, мамаааа! – где-то в доме истошно кричала Оленька. Звук ее голоса прокатился по всему дому, и испуганно замер в ванной.
Уже глядя на Арину, все поняли, что случилось что-то страшное, и немедленно бросились на отчаянный призыв.
Растрепанная и обезумевшая, Оленька сидела на полу гостиной, перед пылающим камином, одной рукой прижимая к своей груди безжизненное тело дочери, а другую, окутанную красным сиянием, она держала над головкой девочки.
– Она замерзла? Она просто замерзла, да, мама? Ее просто нужно согреть, срочно нужно согреть…
Всевладий опустился на колени и взял синюшную ручку в свои теплые ладони.
– Ну, что, Сева, не молчи, жива? – Ариадна обнимала со спины Оленьку и Чан Ми.
– Аааапчхи! – внезапно чихнул Всевладий и бросил свирепый взгляд на домового.
Гриня, стряхнув истертый, побитый молью огромный, когда-то узорчатый шерстяной платок, укутывал им насквозь промокших мать и дочь.
– Где ты ее нашла, Лёка?
– Сейчас, сейчас согреешься моя маленькая, потерпи еще немного, вот, смотри, и шубка уже высохла. Она отбросила шаль в сторону и принялась стаскивать шубку, которая на самом деле мгновенно стала сухой.
– Осторожно, это грелка, между прочим, и она согрела вас, – обиженно протянул домовой, отходя в сторону.
– Спасибо, Гриня, и не сердись, – шикнула на него Ариадна, – Сева, скажи хоть что ни будь…
– Лека, ты меня слышишь? Где ты нашла ее, далеко от дома?
– Примерно в двух кварталах, она лежала на спине, раскинув руки в какой-то мерзкой, грязной луже и дождь со снегом…
– Хорошо, достаточно, Арина, ты что-то увидела?
– Да, – видела Леку, но это не она, она целует дочь, и та падает на землю, а за ее спиной темнота, вернее движущиеся черные тени, не разобрала, – Ариадна растерянно обводила взглядом присутствующих.
– Адаааа! – опять закричала Оленька, – Ада, эта женщина! Поцелуй женщины, дядя Траян! Не успела! Не уберегла! Я знала, я вам говорила! – она стала раскачиваться из стороны в сторону, затем снова затрясла Чан Ми – доченька моя, открой глаза, не оставляй меня! Доченька, Чанушик! Розочка!
– Достаточно! – рявкнул Всевладий, да так, что все вздрогнули, – кто такая Ада? И почему Арина видела тебя? Отвечай. Нет времени для истерики!
– Через 10 минут закроется портал, – напомнила Красава.
– Ада, это женщина дяди Траяна, я вам рассказывала, она принимает мой облик, доченька, ведь я же предупреждала тебя… – скороговоркой сообщила Оленька и опять склонилась над Чан Ми, пытаясь поцелуями вернуть ей румянец на щеках.
– Где мальчик Алеша, ты видела его, Лека? Они же вместе были на прогулке, да? Аринка, ты его тоже видела?
– Шшшш, – оттаскивая в сторону домового, зашептала Арина, – Алёшенька со своей мамой, с ним все в порядке понятно? И не забивай голову Оленьки еще и этой проблемой, понял?
– А с кем Чаня – то гуляла?
– Сначала с Алешей, а как вышли из сада, это уже был не он, это была Ада, понял?
– Понял, руку отпусти, больно щиплешься…
– Девять минут, путешествие откладывается, я правильно понимаю? – Красава прошептала на ухо Всвладию.
– Все не так просто. Они сгустили ее кровь до максимума, но она жива благодаря тому, что мама Чан Ми, практически сразу же оказалась рядом. Сейчас только близость родной крови удерживает малышку. Но этого недостаточно, ей нужен отец. Траян знал, что без Лиёна, она обречена.
– Тогда срочно надо перемещаться! Ксана, сколько осталось? – Дана очнулась от шока в котором пребывала все это время. Для нее Чан Ми, как впрочем и Оленька были родными детьми. Она нянчилась с ними с младенчества, и ту боль что испытывала сейчас Оленька, тупой болью окутала и Дану, ее голубоватое прохладное сердечко леденело от мысли, что ее девочка уже находится в царстве вечного сна и никогда не обнимет ее своими теплыми ручками и не назовет «на-на».
– Восемь минут! Вперед! Успеем!
Всевладий попытался взять у Оленьки Чан Ми.
– Нет! Она не перенесет перемещения! – закричала она, – нет, не отдам!
– Она не перенесет пребывания здесь, без Лиёна, ты понимаешь это, или нет? – он повысил голос, и тот завибрировал, сотрясая воздух в гостиной, который и так был наэлектризован до предела. От неожиданности Оленька ослабила руки, и вот уже все цепочкой зашагали