После этого я позвонила пяти ветеринарам. Ни у одного из них Грэма не было, как не было его и в Чизуикской инспекции по животным.
– Кейти, – позвала я дочь, – побудь у телефона, а мы с Мэттом поищем его снова. Мы дошли до сквера и принялись звать его по имени. Будь он здесь – примчался бы в одно мгновение. Потом мы дошли до Чизуикского шоссе – машины двигались плотным потоком, и от одной только мысли, что он пытался перебежать на другую сторону, я пришла в ужас. Мэтт пошел влево, я вправо. Я прошла три магазина, церковь, кафе «Руж» и направилась в сторону Кью-Грин. Наверно, я была растрепана, бегая по улицам с отчаянным выражением лица и выкрикивая имя Грэма. Но я была вне себя от страха и меня совсем не беспокоило, кто и что может подумать. К тому времени, когда я вернулась домой, была уже половина шестого.
– Кто-нибудь звонил? – спросила я Кейти.
Я тяжело дышала и была мокрой от пота.
– Звонил папа узнать новости. И совсем недавно звонил Джос, – сообщила Кейти. – Я рассказала ему про Грэма, и он обещал, что приедет и поможет искать.
– Спасибо ему за это, – проговорила я, опускаясь на ступеньку лестницы.
– Да, – виновато проговорила Кейти.
Сверху спустился Мэтт с объявлениями «Пропала собака», которые он сам набрал на компьютере.
– Я развешу их на фонарных столбах, – объявил он. – Вот тебе двадцать штук. Пока он ходил, мы с Кейти пытались понять, куда Грэм мог отправиться.
– Где ему нравится бывать? – вспоминала я.
– Около Чизуик-хаус, – сказала Кейти. – Ему там нравится. И еще у реки – смотри, Джос приехал.
Джос нажал на гудок. Я выбежала из дома, захватив объявления Мэтта и скотч, и села в машину.
– Спасибо, – сказала я и сжала его руку.
– Любишь меня, люби мою собаку, – отозвался он, пожав плечами. – Я только надеюсь, что нам повезет.
Мы пересекли широкую улицу, выехали на Дьюкс-авеню и медленно двигались по ней, просматривая скверы, садики и боковые улицы: не мелькнет ли рыжий мех. В конце Дьюкс-авеню начиналась Большая западная дорога. Я с ужасом смотрела на громадные фургоны и быстро мчащиеся легковушки, представляя, как Грэм пытается перейти дорогу.
– Ему здесь просто не уцелеть, – сказала я слабым голосом. – Это все равно что пересечь автостраду.
– Думаю, он слишком умен и даже не пытался пробовать.
Мы свернули влево, чтобы доехать до Чизуик-хаус. Джос поставил машину, и мы прошли в парк через боковые ворота.
– Грэм! – принялась звать я. – Грэм! Ко мне, мальчик! Сюда!
Здесь были сотни собак вместе с хозяевами. Сеттеры и пойнтеры, далматинские доги и немецкие овчарки. За двадцать минут мы обошли Ионический храм, оранжерею и теплицу с камелиями. К этому времени начало смеркаться. Вместе с убывающим светом гасли и наши надежды. Я прикрепила несколько объявлений на деревья, надеясь, что кто-нибудь видел Грэма. Когда совсем стемнело, мы поехали к Темзе, оставили машину у теннисных кортов и прошли около мили,[111] выкрикивая его имя. Но был слышен только плеск волн да ветер, шелестящий листвой деревьев.
– Нужно возвращаться, – сказал Джос.
Я кивнула. Пока мы медленно ехали назад, у меня перед глазами возникали ужасные картины: Грэм где-то лежит раненый или плетется в растерянности, не зная, куда попал и как отыскать дорогу домой. Нажав на пульт, чтобы открыть ворота, я чувствовала себя абсолютно разбитой.
Я поднесла руку с ключом, чтобы вставить его в замок, но Кейти меня опередила. Она плакала. О господи!
– Говори, – велела я ей и тоже заплакала.
– Грэм в Баттерси, – с трудом проговорила она, вытирая глаза. – Оттуда только что позвонили. С ним все в порядке. Можно завтра забрать.
Утром в десять тридцать мы были первыми в очереди, собравшейся на тротуаре перед входом в приют.
– Ну давайте же! – нетерпеливо говорил Джос. – Открывайтесь!
Наконец металлическая решетка поднялась, и мы вошли внутрь. На полу были нарисованы разноцветные цепочки следов. Служащий в приемной сказал, чтобы мы шли по желтым следам до отделения, где держали потерявшихся собак. Пока мы подходили, все слышнее становилась какофония негодующего лая и визга. Я заполнила формы, показала наши документы, и служительница ввела наши данные в компьютер. В ожидании мы разглядывали доску с объявлениями «Пропала собака» наподобие нашего. Кто-то предлагал награду в тысячу фунтов и больше. Чьи-то собаки потерялись или убежали, но многие были украдены. На доске висел снимок немецкой овчарки по имени Тоби, которую увели в район Кентона. А Бамбла, щенка борзой, как подтверждали свидетели, четверо мужчин утащили и запихнули в фургон.
– Вот жуть, – пробормотал Мэтт.
Наконец служительница повела нас к небольшим вольерам. В воздухе пахло дезинфектантом и собаками.
– Он в конце этого ряда, – сообщила служительница.
Из клеток, вдоль которых мы шли, на нас печально смотрели стаффордширские буль-терьеры и престарелые лабрадоры. Резвый спрингер-спаниель предложил нам свою игрушку. Джек-расселл-терьер при нашем приближении подскочил и визгливо залаял. Мы прошли мимо двух немецких овчарок, чау-чау на трех лапах, мальтийского терьера, заснувшего в своей клетке, и наконец остановились у последнего загона.
– Это он? – спросила служительница.
Тот же цвет. Тот же размер. Тот же тип. Но для нас разница была ничуть не меньше, чем если бы это оказался датский дог.
В молчании мы ехали обратно в Чизуик, а потом безутешно сидели на кухне. Мэтт налил в миску Грэма воды и положил корм в его тарелку.
– Он вернется голодным.
– Конечно, милый, – согласилась я.
– Его придется как следует вымыть.
– Ммм. Вероятно.
– Я подарю ему это, – добавил Мэтт, показывая видеокассету Джейми Оливера, где самый известный английский шеф-повар делился кулинарными секретами.
– Это очень щедрый подарок, Мэтт. Он наверняка еще не видел этот фильм.
Чтобы как-то скрасить мучительное ожидание, мы сели играть в карты и в «Скраббл». Дети рассказали мне о том, что видели в театре, и о чудесных декорациях Джоса. Днем снова позвонил Питер, и мы сообщили ему, что новостей нет по-прежнему. Немного погодя Джос позвонил с работы по мобильному телефону. В пять часов снова раздался телефонный звонок.
– Это миссис Смит? – послышался в трубке незнакомый голос.
– Да, – ответила я.
– С вами говорят из Вестминстерского городского совета. Я инспектор по животным. Сообщаю, что ваш пес находится у нас.
– Слава богу! – я опустилась на стул, прижимая левую руку к груди. – Это точно наш пес?
– В этом нет никаких сомнений, – заверил инспектор. – На нем ошейник и жетон. Может, это и не мое дело, но, по-моему, Грэм странное имя для собаки.