Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

— Я твою «не такую» попробую на вкус. Один — один. Идет?

— ОХРЕНЕЛ?! — ору на него. — ТЫ ПОПУТАЛ СОВСЕМ?

— Воу, воу, не заводись, — смеется, издеваясь. — Не нравится такой расклад тебе, да?

Нарочно меня цепляет. И опять же отсылка к тому случаю, который он все никак простить мне не может!

— Урод моральный, — качаю головой. — Дашь тачку или будешь и дальше стебаться? Время идет.

— Сядь, — бросает в ответ ледяным тоном, доставая из пачки сигарету. — Колошматит тебя не по-детски. Разложишься еще.

— Какая забота! — цежу сквозь зубы.

— Не льсти себе. Тачку жалко.

А вот это уже больше похоже на правду.

Нет у меня времени с ним спорить и требовать ключ. Молча обхожу машину и сажусь на пассажирское сиденье. Меня и впрямь трясет. Не то от гнева, не то на нервной почве.

— А можно как-то побыстрее уже? — психую, недовольно его поторапливая.

— Конечно, сударь, кучер к вашим услугам, — язвит он, но мы, наконец, выезжаем с парковки.

— Во Внуково.

Вот что мне всегда нравилось в человеке, сидящем в данный момент за рулем, так это отсутствие желания задавать вопросы. Ибо я все равно не готов обсуждать с ним то, что произошло с Лисицей.

Так и едем молча. Он периодически затягивается дорогими сигаретами, а я то и дело написываю Харитоновой, пытаясь узнать, что там у них происходит. Батя рыжей — высокопоставленное лицо в органах. Очень хочется, чтобы он посодействовал.

«Кучера» я выбрал себе, что надо. Ян водит как сумасшедший. Плюс никогда нет проблем с ментами. С такими номерами, как у него, их просто быть не может…

Глава 61

РОМАН

Внуково. Терминал вылета. На часах почти 23:00. Снующие туда-сюда ноги-чемоданы. Электронное табло. Всматриваюсь внимательно. Ищу рейс до Кран-Монтаны. Про этот курорт Грановская мне все уши прожужжала. Даже с собой звала, мол родители не «против», а только «за». Но это было, конечно, до нашего с ней «расставания».

Стойка 16, 17, 21, 22. Идет регистрация.

Я практически бегом направляюсь туда. Пересекаю зал. Ищу стойки с нужными номерами. В толпе недовольных пассажиров высматриваю Веронику и ее родителей. Не вижу, к собственной досаде.

Может, рейс не тот? Или регистрацию они уже прошли? И вот что тогда делать?

Но мне вдруг улыбается удача. Уже отчаявшись, у двадцать второй стойки замечаю ИХ. Семейство Грановских. Сперва вижу хохочущую Веронику. Ее отец, должно быть, как обычно травит байки.

Терпеть не могу эти его истории из жизни офисного планктона. «Постыдное прошлое» — Алексей так это называет.

Я застываю на месте. Смотрю. Смотрю.

Вот она стоит. Беззаботно смеется.

Пару часов назад безжалостно резала ножом девчонку, а выглядит так, будто ничего особенного не произошло.

Чувствую, как глаза наливаются кровью. От злости и зашкаливающей внутри ненависти меня просто раздирает.

Решительным шагом направляюсь в их сторону.

Ника, обернувшись к матери, случайно цепляется за меня взглядом. Улыбка тут же сползает с ее лица. В глазах мелькает испуг. Но правда всего на секунду.

— Рома? — удивляется Виталина, ее мамаша. Гнилая насквозь.

Я прохожу мимо нее. Хватаю Веронику за плечи и впечатываю прямо в ту самую стойку, что располагается позади.

— Ты зачем это сделала, дрянь? — ору, сжимая глотку этой твари.

— Роман, немедленно отпусти мою дочь! — ревет ее папаша.

— Понравилось? — губы Грановской расползаются в улыбке, больше похожей на оскал. А в глазах — пляшут какие-то дикие черти.

Я сильнее сжимаю руки. Встряхиваю ее.

— Что ты за человек, Ника? Что ты натворила? — спрашиваю, качая головой.

Как же больно в груди. И в мозгу вспышками все та же картинка.

Г Р Я З Ь Г Р Я З Ь Г Р Я З Ь

— Молодой человек, что вы себе позволяете? — возмущается работница аэропорта.

— Немедленно отошел от нее! — доносится за спиной.

— Зачем. Ты. Это. Сделала?

— Так понравилось или нет? — издевается эта вальтанутая, приближаясь к моему лицу. — Это чтобы ты не забывал, кто она. Я старалась, Ром. Делала это медленно, аккуратно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сука больная, — сжимаю челюсти.

— Марин, вызови охрану.

Люди вокруг переговариваются и наверняка на нас пялятся. А я просто смотрю на Веронику и не могу понять: что, где и когда упустил. Я ведь действительно думал, что знаю ее… Оказалось, что нет.

Меня кто-то хватает сзади. Должно быть ее папаша. Я довольно грубо стряхиваю его руки, хватаю под локоть Нику и тащу ее прочь от толпы. Хочется растерзать ее. Уничтожить. Этот смех еще ее, словно тысячи игл под кожу.

— Роман, в чем дело? — пищит Виталина, едва поспевая за нами.

— Щенок! Да я тебя по стенке размажу! — толкая меня, угрожает тот, кто последние полгода постоянно упоминал о том, что я должен буду жениться на его дочери. Потому что мы, согласно его мнению, идеальная пара.

— Объяснись, Роман! Что за поведение?

— Она девчонку порезала! — тяжело дыша, поясняю я ему. — Ножом.

— Что? — в ужасе переспрашивает Виталина.

— Где он? — дергаю Веронику к себе. — Куда ты его дела?

— Что за чушь ты несешь? — повышает на меня голос Алексей.

— Доставай его, быстро! — стискиваю ее предплечье до синяков. Вырываю из рук рюкзак. Трясу его, не церемонясь.

— Что ты тут устроил, Беркутов-младший? Немедленно прекрати! — возмущается Виталина.

Вытряхиваю все из рюкзака марки шанель, игнорируя навязчивый голос. На пол падает всякая девичья дребедень. Вероника веселится и крутит пальцем у виска.

— Роман, ты… — начинает Виталина. — Леша, что происходит?

Ни черта его нет. Выкинула. Продумала все, стерва.

— Вероника, — обращается к ней отец, но она его будто не слышит.

— Посмотри на себя, Ром. Где ты прежний?! — качает головой она.

— Я не знаю, что сделаю с тобой клянусь! — трясу ее, едва сдерживаясь. — Никогда не прощу тебе этого. Никогда!

Она закусывает губу. Смотрит на меня как-то странно.

— Это все временные трудности, Ром. Мы справимся, я думаю.

— Чего? — я даже замираю от этого ее заявления. Слишком уж большая перемена.

— Рома, я люблю тебя, — ни с того, ни с сего лезет обниматься. Совсем спятила. — Люблю, Ром! Давай я останусь. Поехали к тебе, а?

Эта смена ее настроения не напоминает розыгрыш. Жутковато даже.

— Ты с ума сошла?

Она ведь это несерьезно?

— Я знаю, ты оступился, так бывает, — бормочет полный бред. — Это все ОНА виновата. Но я наказала ее. И теперь все в порядке. она не будет нам мешать.

— Ника, черт побери, о чем речь? — выходит из себя ее отец.

— Ромочка, — виснет Грановская на мне. — Скажи, что любишь меня, и я все забуду.

— Ты ненормальная совсем? — пытаюсь отодрать ее от себя.

— Ника, давайте успокоимся, — паникует Виталина. — Леееш.

— Зачем ты с ней спутался? Зачем, Рома. Зачем? Мы могли бы. У нас бы… — она трясется и выдает одну бессвязную фразу за другой. — Зачем тебе эта грязь?

Г Р Я З Ь

— ЗАТКНИСЬ! — хватаю ее за волосы, но отодрать от себя не получается. Вцепилась намертво.

— Рома, за что ты так со мной? Что в ней такого? Что она умеет… Ром. Что-то особенное?

— Я люблю ее, дура, — дергаю резко за хвост, отодвигая силой. Так чтобы в глаза мои посмотрела. Нет сил уже слушать ее. — Люблю, ясно?

Не знаю. Слова сами собой вылетели непроизвольно. И она, наконец, замирает… Брови сошлись на переносице. Взглядом меня уничтожить пытается.

— Что ты сказал? — ее нижняя губа начинает подрагивать.

— Тебе придется ответить за то, что ты сделала, — говорю я ей.

— НЕНАВИЖУ! — шипит, выдергивая руку. — НЕНАВИЖУ!

— Ника, девочка моя, — к ней кидается мать, но вдруг происходит то, чего никто из нас не ожидает.

— НЕ ПОДХОДИТЕ КО МНЕ! — кричит громко Ника.

Секунда. И вот у нее в руках раскрывается тот самый нож. Блестящий.