Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

Паркую автомобиль у серой, невзрачной пятиэтажки. Глушу двигатель.

Мне надо срочно увидеть мою девочку. Как она там? Извелся за день. Все к одному…

Вынимаю брелок, открываю дверь и выхожу на слабо освещенную улицу. Мороз тут же щиплет ноздри. Зима. Настоящая и снежная. Весь день сегодня метет. Ботинки глубоко тонут в сугробе. Похоже, тротуары здесь не чистили.

Я подхожу к багажнику. Собираюсь забрать подарки, но меня отвлекает шум. Поднимаю голову. На третьем этаже, в том самом окне, которое по моим подсчетам принадлежит семье Лисицыных, то и дело мелькают чьи-то тени. Музыка там орет так громко, что слышно даже здесь.

Я оставляю подарки для сестер в машине и направляюсь к уже знакомому подъезду. Дурное предчувствие появляется внезапно и вот я уже поднимаюсь по лестнице, перескакивая ступеньки. Все здесь как и в прошлый раз. Облупленные стены, исписанные граффити, жестяные банки, разбросанные по полу и бесчисленное количество бычков от сигарет. На втором этаже стекло так и не вставили. «Неблагополучная пятиэтажка», так и есть.

Стою и смотрю на помятую дверь из тонкого железа, вызвавшую недоумение еще в прошлый раз. Грохот. Смех громче. Топот, голоса.

Стучу кулаком. Раз. Два. Ноль реакции. Есть ощущение, что те, кто внутри, вообще меня не слышат. Там вовсю играет песня Лободы «Твои глаза». Женщины неумело подпевают, кто-то из представителей мужского пола орет матом, а я с трудом представляю посреди этого балагана свою Алену.

— Гудят с самого обеда, — раздается скрипучий голос за спиной.

Передо мной та самая бабка, которая живет по соседству. Высунула снова свой длинный, крючковатый нос. Любопытно, видите ли, ей.

— Ясно.

— Дак ты не стой истуканом. Зайди. У них дверь по праздникам открыта, — подсказывает мне она. — Проходной двор самый настоящий. Притонище! Публичный дом! Срамота…

Я дергаю за ручку, и действительно оказывается, что она не заперта. Музыка и голоса становятся еще на порядок громче. Я открываю дверь шире и захожу в прихожую. Если можно так выразиться.

Смрад стоит невероятный. Как только я оказываюсь внутри, в нос моментально бьет запах алкоголя и дешевых сигарет. Морщусь брезгливо и разглядываю обшарпанные стены. Ремонта эта квартира явно давно не видела. Обои выцвели и местами свернулись, у стены стоит видавший виды, покосившийся шкаф, битком набитый дутыми куртками. На полу из поредевшего паркета свалена горой обувь.

Празднуют, похоже, на кухне или в гостиной. Именно оттуда доносится весь шум-гам. И именно оттуда выруливает полноватая женщина в уродливом платье.

— Твоиии глазааа, — пытается пропеть она прокуренным донельзя голосом.

Видит меня. Останавливается как вкопанная. Вынимает изо рта дымящуюся сигарету и широко улыбается губами, накрашенными помадой оттенка вишни.

— Охо, — хлопает ресницами, удивленно меня разглядывая. — Это кто ж у нас такой тут нарисовался?

Поправляет наряд и бюст. Пошатываясь, принимает (как ей кажется) свою лучшую позу. Я вскидываю бровь.

— Алена где? — спрашиваю устало.

Нет, ну она видела себя вообще в зеркало? Платье, чересчур короткое и сидит на ней просто отвратно. Открывает взгляду толстые ноги, обтянутые капроновыми колготками, порванными на коленках и внизу.

— Кааать, — орет она хрипло. Кашляет и снова скалится. Подмигивает мне, вызывая приступ тошноты. — Каааать, слышь, быстро двигай сюда!

— Ну че, неси быстрей тряпку, Галь! — кричат ей в ответ.

Музыка из телевизора становится чуть тише, но на фоне звучит нетрезвый мужской смех. И мне это вообще не нравится.

— Сюда иди, Лисицына, говорю!

— Мне Алена нужна, — повторяю нетерпеливо и сам направляюсь предположительно в сторону кухни.

— Сама че ль не нашла? Я ж сказала те по-русски, в ванной лежит! — появляется из-за угла еще одна женщина. Женщина, смутно напоминающая мою Лисицу. Те же волосы, похожие черты лица. Должно быть, это ее мать.

— Гляяя, какого зайчика слааадкого к нам занесло! — еле ворочая языком, сообщает дама с вишневыми губами. — Аленку ему подавай!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Екатерина проходится по мне оценивающим взглядом.

— Сдрысни, Галь. Покумекать надобно с парнишей, — говорит она.

— Че эт-то, от лучшей подруги есть секреты? — обиженно-возмущенно спрашивает та в ответ.

— Ты за тряпкой шла. Бери в ванной и шуруй вытирай разлитое пиво, — раздраженно приказывает и толкает ее в спину мать Лисицыной.

— Ну блин, — сопротивляется та. — Дай хоть поглазеть-то. Эт че парень Аленкин? Хорооош. Оооочень даже. Отхватила так отхватила.

— Слиняй туда хотя б, а? — Екатерина загоняет докучливую тетку обратно на кухню и прикрывает дверь.

— Я могу с Аленой увидеться? — теряя терпение, осведомляюсь я.

— Не можешь.

— Это еще почему? — хмуро интересуюсь.

Нет. Алена на нее не так уж и похожа.

— Потому что не можешь и все. Я запрещаю! Рома, кажись, тебя зовут? — прищуривается она. — Забудь сюда дорогу. У Аленки парень есть. Замуж вот выходит летом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что еще за чушь? — не верю я.

— Девке голову не морочай во то!

— Она там? — делаю несколько шагов вперед. Взрыв хохота заставляет мое сердце колошматиться с утроенной силой.

— Все Роман. На мотоцикле покатал — грасиас. Теперь до свидания.

— Дайте, я пройду, — пытаюсь двинуться на кухню, но она загораживает дверь собой.

— Пшел вон, мажорик. Уже перо за тебя моя дочь получила. Мало тебе, гаденыш? Из-за таких, как ты, жизнь потом в яму!

«Перо». Мне определенно все понятно. Круг общения у этой женщины весьма своеобразный. Теперь ясно, о чем говорил Макар из одинадцатого «Б».

Я уже собираюсь отодвинуть ее и пройти, но внезапно щелкает замок, и справа от меня приоткрывается дверь.

Глава 65

РОМАН

Оборачиваюсь на скрежет двери.

— Ром? — голос Лисицы позволяет на секунду вздохнуть с облегчением.

— Ален…

— Исчезни за дверью! — повелевает ей мать.

— Да ни черта, — я только открываю ее шире.

— Ром…

Я прохожу в комнату, коротко обнимаю свою девчонку. Вдыхаю глубоко запах ее волос и касаюсь губами скулы.

— Собирайся Ален, мы уходим.

— Куда это ты удумал ее утащить? — мамаша заходит в комнату и упирает руки в бока.

— Рооома! — Лисицына-младшая несется мне навстречу. В руках у нее кукла, а сама девчонка вся светится. Рада меня видеть, вроде как.

— Давай, Ален, одевайтесь, — настойчиво повторяю я.

— Никуда она не пойдет! — зло заявляет Екатерина. Тянется к Аленке, чтобы вырвать у нее из рук джинсы, но не устояв на ногах, валится на пол. Пьяна в стельку…

Я тем временем помогаю Ульяне застегнуть ботинки. Краем глаза осматриваю комнату девочек. Одна кровать на двоих, шкаф с книжками, старенький письменный стол, ковер времен СССР, плакат с изображением Гарри Поттера на стене и настольная лампа. На окне мерцает огоньками маленькая елочка. И впервые в жизни сердце щемит от какого-то доселе неведомого чувства.

— Ляль, — себе под нос бурчит Екатерина. — Не пойдешь… с ним, гадюка.

Лисицына молча застегивает куртку на мелкой. Натягивает шапку.

— Ваааадь, — истошно вопит их мать. — ВААДИК!

— Готовы? — не обращая внимания на пропойцу, спрашиваю я.

Алена нерешительно кивает головой и берет из шкафа свой свитер и пуховик.

— ВААААдь!

— Ну че *** разоралась, Кать?

В проеме появляется мужик неприятной наружности. Мне он не нравится совершенно. Если «это» живет здесь на постоянной основе, то могу с уверенностью сказать, что Лисицына сюда не вернется больше никогда.

— Че-че? Гля, че делается-то! — недовольно возмущается она, придерживается за шкаф и пытается подняться. — Ляльку нашу уволочь хочет этот буратино столичный!

Она сдувает со лба прилипшую прядь и, наконец, тяжело дыша, принимает вертикальное положение.