Читать интересную книгу Коммунист во Христе - Павел Кочурин

— По милости Божьей я вот и затянулся в своих годах, — выговорил он тихо. — Не много нас от прежней-то поры осталось. Знамо, тому, где уж пригодиться для нынешнего люда. А чтобы не дать в человеке сгинуть своей природе, тут и должна быть на нас опора. Мирской соборностью православной и надо дух и разум крепить. Мужику добро свое в добре державы виделось а тут вот, как прежде коновалы баранов легчили, так и ныне му-жика не мужиком делают. С виду-то, тот же баран, как и баран, только без естества. Иной и пожирнее стал, на то и легчен… Мужик, нынешний колхозник, вроде бы и при земле, а на деле-то тоже природства своего крестьянского лишен. Всем бы, кажись, и жировать бы без забот, как баранам легченным, а вот истой-то мужик не жирует, а тощает. И вся дер-жава при его недуге хиреет… К чему бы нам за красный бор, Гороховское Устье стеной идти, на рожон лезть. Или чистое поле на клятом Татаровом бугре возделывать. Но вот предсказалось нам высшей силой во имя жизни праведной действо такое свершить. Очи-сти землю свою и сам чистым будь. С тобой чистым и нечистому уже и худо. Тихостью в упорстве и уподобились дела своего. А, ежели бузой — новой беды накликать на себя, а дело не двинуть.

Яков Филиппович соблазнил сидевших за столом на воспоминание о своей, кажись бы и забытой доколхозной жизни. Той поре, когда яро взялся было каждый домовник за свое хозяйство… Шли свадьбы, рубились новые дома, развивались промыслы… И вдруг, незнамо и для чего, принялись все рушить. Андрей Семенович вгляделся в лица Ивана и Светланы, затаенно слушавших стариков, высказал то, что навеялось ему разговорами и отозвалось в душе:

— А ведь и мы, Данилыч в свои годы пережили подобное, вроде как без дела бузили. Сначала отцов осуждали, что о своем хозяйстве пеклись. Из них пестом выбивали тягу к собственности, от Бога отучали. Но в то же время по привычке ребятня в Пасху на коло-кольню лазили, в колокола звонили, христосовались. Теперь-то вот понимаешь, что не по своей охоте вставали в ряды борцов с отцами. И не приведи господи в наше "светлое бу-дущее" тоже кувалдой рушить, чтобы кому-то, как вот и нам тогда, эту кувалду в руки су-нули и заставили ею махать. Мы не осознавали, что все, что создано трудом до нас, ру-шить нельзя. Изживая неладное, надо оставлять и воссотворять начатое праотцами. Порой и мы раздваивались, вставали на сторону отцов. То, что вошло в твою кровь, так просто не отойдет от тебя, все в нас в противоречии.

Андрей Семенович рассказал Светлане и Ивану, как они с Дмитрием Даниловичем пропекли в школьной стенгазете батьку Сашки Жоха, Илюху Глодного. Шум вышел на весь сельсовет. Как же, опозорили бедняка, ходившего в активистах.

— Я вот и ныне могу в историю со своими рисунками, как говорится, влипнуть. В стенгазетке-то ты тогда лодыря высмеяли, тунеядца. А что он опора власти, о том не ду-мали. А тут я Ворону, критика демиургенов, героем выставляю. Делаем вид, что таких, как Ворона, люмпенов поневоле, у нас нет. А их как кукушат в чужих гнездах навыводи-ли. И они летают, ища себе приют. Стишок-то Вороны дойдет до кого следует. Мне и надо опередить события, пойду к "Первому". Хотя и на него могут нажать. Бревнышки-то важ-ному тузу назначались. У того в закромах затаен разный дефицитец… В газету напишу Цветкову. А то повелось — ответчиков ищут сами ответчики. Праведники и попадают под каток демиургенов.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Вроде и победа

На другой день Дмитрий Данилович перевез сосны, сваленные леспромхозовцами, к колхозной лесопилке. Бабы посудачили в очереди у магазина, что их Гороховское Устье чуть ли не под чистую смели, поговорили плотники о том же. И все смолкло. И в самом межколхозлесе, и в райкоме тоже молчали. Остались пересуды о Саше Жохове: "Без году неделя в лесниках, а уже напроворил. Возьми вот его за рубль двадцать". Сам Саша Жо-хов оправдывался, выдавая себя четь ли не за жертву: "Межколхозлес — хозяин, меня и не спрашивали, налетели молчком". Николай Петрович тоже голоса своего не подавал. О хлыстах, подвезенных к лесопилке, сказал: "Ну и хорошо. Бревна на доски, на столярку пойдут". Художник, Андрей Семенович, уехал в райком, а оттуда, как и намеревался, в город.

Иван уверился в своей догадке, что председатель "нефондоматы" не иначе как по протекции того туза, торгаша, кому назначались моховские корабельные сосенки. Должны были на днях подвезти бетонные короба для траншей, но Николай Петровис проговорил-ся, что коробов не будет. И велел побыстрей спрятать от глаз клейменые газовые трубы, зарыть из в землю без коробов. Он бы и вернул эти трубы без сожаления. Для него важней было сделка, а не само устройство животноводческого комплекса.

Дмитрий Данилович попытался было заговорить о бесчинствах межколзохлеса, но учитель Климов, парторг колхоза, остерег, стушевал разговор: "вопрос деликатный, у них все права, молчат и ладно". И Старик Соколов так же рассудил. Досадно крякнув, сказал Дмитрию Даниловичу, что гневом порядки не переломишь, а делу, да и себе, навредишь. Выходил, что всем лучше молчать "заладно".

И вдруг спокойствие взорвалось. В одной из центральных газет появилась статья о красном сосновом боре. Гороховском Устье. Были в ней намеки и на то, кому назначались заповедные сосенки и о детях сказано, как маленькие хозяева своей земли встали на защи-ту святыни, лесного храма. Не обойден и Саша Жохов, колхозный лесник. Даже лесничий вернувшийся из отпуска, узнал подробности о покушении на заповедный красный бор из этой газеты.

Парторгу колхоза, учителю Климову, последовало указание "Первого" — обсудить статью на партийном собрании. Тут уж Сашу Жохова не щадили, как же — указание. Он припугнул Николая Петровича, что тоже молчать не будет: "Никакой выгоды для себя не имел, за славой не гнался, диссертаций не защищает". Тут камушек в Кориных, в Ивана. Распустил в оправдание себя разные слухи. Этим бывший зампрокурора и совершил не-поправимую ошибку. Забыл неписанный закон: "Не распространяйся, коли попал под кри-тику, бей себя в грудь, обещай исправиться. Ругают на людях, а прощают и милуют тихо, с безобидной шуткой".

Рассматривался вопрос и в райкоме. Указали руководству межколхозлеса… Обяза-ли бережно относиться к лесным богатствам. А козлом отпущения стал тот же "неучиты-вающий ситуации" колхозный лесник Саша Жохов. Объявили строгий выговор с занесе-нием. Вспомнили попутно и забытые было грешки.

У Николая Петровича вышел с Сашей Жоховым жесткий разговор. И Саша при-смирел, поджал хвост.

А неделю спустя к Дмитрию Даниловичу приехал лесничий межколхозлеса. угова-ривал взять надзор за колхозным лесом и стать лесником.

— Секретарь райкома, "Первый" вас рекомендует, — сказал лесничий. — Колхозники ваши в райкоме были, письмо оставили.

Дмитрий Данилович погрешил на Татьяну, она втихую собрала подписи. Но рас-спрашивать лесничего ни о чем не стал.

Целый день колесили на мотоцикле по перелескам. Осмотрели сосняк в Гарях, на бывшем поле. Он уже начинал матереть. Полюбовались и красным бором, Гороховским Устьем, спасенным от повала. Пригретые солнцем свежие пни сочились живицей. Кучи сучков возвышались, словно холмы могил. Молча проехали этим местом… Осмотрели Есиповскую Казенную, славившуюся когда-то строевым ельником. Все это требовало хо-зяйского глаза и рук. Не для себя уж беречь, для потомков. Но вот самим потомкам надо заново прививать желание беречь Богово.

Под вечер вернулись в Мохово.

— Ботанический сад у вас, Дмитрий Данилович, — сказал лесничий, оглядев деревья в овиннике и возле дома. — Тесновато, а рядом пустыри, заросшие бурьяном. Как раз зем-ля для закладки питомника, — говорил, будто Дмитрий Данилович был уже лесником.

Сашу Жохова освободили от должности. Николай Петрович прочил было его в за-ведующие ГСМ, но воспротивился парторг, учитель Климов. И в райкоме не поддержали, сказали: "Трактористом был, пускай им и поработает".

Саша в мастерских подошел к Ивану с какой-то мстительной обидой:

— Ну вот, — сказал он, будто за давним должком пожаловал, — поменялись местами с твоим отцом. — Хохотнул, щуря глаза, пряча за этим ехидство. — Я-то старался для общего дела, хотел службу сослужить полезную. Но раз так вышло, то и смотрите сами…

Иван почувствовал, что Саша будет мстить, но виду не подал, сказал миролюбиво:

— В заработке, Александр Ильич, не потеряете, наоборот… А работать везде надо.

Дмитрий Данилович эти дни не вылезал из мастерских. Прошла без мала неделя, как приезжал лесничий. О разговоре с ним, вроде, и позабылось. Не все от него зависит, мало ли… Сваривали во дворе мастерских с Лестенковым прицепы-короба для перевозки хлебной кошенины для обмолота в нагуменнике, другую технику досматривали. В один из таких дней подошел к Дмитрию Даниловичу зав мастерскими Колотин. Был чем-то рас-тревожен. Постоял, попереминался возле, сказал, как плохую новость узнал, что просят Даниловича зайти в контору к председателю. Дмитрий Данилович пошел с опасливой на-стороженностью. Последнее время все ходили под гнетом какого-то ожидания плохих вестей.