вы сразу настроите тамошних жителей против вас. Думаю, можно вообще сделать так, чтобы дети, которые к вам придут, даже не знали, что это заведение принадлежит храму некромагов.
— Подумаем, — пообещал Перт и пожал губы, прежде чем высказать следующее: — Морганит поспешил — это я понимаю… Но он всё же проделал неплохую работу: теперь я точно знаю, что в том микрорайоне есть талантливые дети. И, кстати, талантливые взрослые некромаги. Их он тоже успел приметить. Спасибо за совет, леди Селена.
— Пожалуйста, — прошептала она, следя, как перед храмовником-некромагом распахивают дверь одной из двух машин, а затем машины разворачиваются и уезжают во тьму, постепенно пропадая в ней.
— Думаешь — опять напортачат? — негромко спросил Джарри, и она немедленно взяла его под руку, чтобы прижаться к нему, сильному и тёплому.
— Нет, я думаю о другом, — усмехнулась Селена. — Надо бы предложить ту же идею Ильму. Пусть Белостенный поможет некромагам с устройством школы-интерната.
— Он эту идею совместного обучения зарежет напрочь.
— Нет. Напрямую я действовать не буду. Завтра расскажу Хосте, его семейной, о том, что хочет сделать Перт в пригороде. Она передаст это Ильму и добавит от себя эту идею (вроде как она сама придумала) — о ставке Белостенных в том же здании. Белостенные тоже в последнее время мало набирают детей в свой храм. Так почему бы магам-защитникам не обратить внимание на одарённых детей-сирот?
— Интриганка… — улыбнулся Джарри.
— Ага. Есть такое! — засмеялась она и тут же сказала: — Мирт говорит, что Коннор быстро придёт в себя. Ой, как хочется на это надеяться!
— Мы с Миртом говорили об этом, — кивнул Джарри. — Жаль, что Трисмегист не разрешает братству опробовать свою кроватную пентаграмму для выведения Коннора из его забытья. Он считает, что ситуация слишком сложная для такого лёгкого решения.
“Так вот что они с Коннором обсуждали перед ритуалом”, - вздохнула Селена…
Через час Тёплая Нора погрузилась во тьму, засыпая перед новым рабоче-учебным днём… Только на кухне домашние тихо обсуждали завтрашний день. Только в доме Колра Люция бесшумно бежала по коридору к входной двери и пыталась осторожно открыть её, но до верхнего запора у неё не получалось допрыгнуть. Вышел сонный Эрно и взял малышку-дракона на руки, укачивая её и негромко мурлыча колыбельную…
Мирту, дежурившему возле открытой двери в комнату Коннора, послышалось: ветер на улице прошелестел редким крупитчатым снегом в коридорное окно. Он оглянулся на тёмные стёкла, а потом снова обернулся к пентаграммам, внутри которых спал мальчишка-некромант… Снег так снег. Ничего необычного в месяце буреломнике…
… Сквозь мелькающие круговерти ветра друидов Ивар смотрел в коридорное окно. Ещё в первый раз он заметил, что комната, куда Трисмегист привёл Коннора, глухая, безоконная. Так что на старшего брата можно было взглянуть только через окно коридора. Оглянувшийся Мирт не напугал его. Ивар уже прочитал заклинание отвода глаз, а вкупе с усталостью мальчишки-эльфа он мог рассчитывать, что Мирт не будет слишком пристально вглядываться в окно… Бешеной метелью летели перед лицом мальчика-некромага пыль, лиственный сор и другая мелочь, которую ветер друидов легко поднял с поверхности земли… А Ивар смотрел на спокойное лицо брата и ещё раз, в последний, проверял себя: прав ли он, не засомневается ли в принятом решении…
Но решил твёрдо, хотя знал, что сам до конца не понимает того, что делает.
Но Селене он не соврал: ему тесно в Тёплой Норе. Стены давят на него. Окна притягивают возможностью сбежать… И ещё. Ему очень хотелось научиться летать на дельтапланах. Но он почему-то заранее решил, что ему ещё долго не позволят учиться владеть этими странными и прекрасными крыльями. А просить каждый раз, чтобы его взяли в полёт… Он облизал губы, скривившись: странная гордость не позволяла. И так он неправильно показал себя, когда сын дракона, Эрно, взял его в небо. Ивар плакал тогда. И очень сильно. И злился на Эрно, что тот видел его слёзы. Небо оказалось громадным и бездонным, хотя тогда были на нём облака… А когда спустились, дом, деревня и вообще нижнее пространство начали давить…
Поэтому он решился уйти.
Здесь его ничто не держало. Брат его не узнал. А теперь ещё все будут думать, что именно он, Ивар, виноват в том, что Коннор попал в магическую ловушку.
Ветер друидов отличался от крыльев дельтаплана. Но дельтапланеристы возвращались в одно и то же место. А ветер друидов позволял уйти в неизвестность…
Ивар в последний раз бросил взгляд на Коннора и дёрнул пальцами, завершая друидский знак странничества. Хотя место для себя Ивар выбрал определённое.
Колдовской ветер со свистящим шуршанием понёс его к Пригородной изгороди, мягко приподнял и опустил уже на луговине. Пропускающий браслет облегал запястье, и серебряные драконы ограды промолчали… Когда он взмахнул рукой, указывая путь, этот браслет звякнул о другой, пока без магической силы. Подарок Айны. “Нельзя привязываться! — говорили тёмные друиды. — Привязанность унижает…”
Айна смешная… Глядя, как пролетает под ногами дорога к пригороду, Ивар вдруг подумал, что Тёплая Нора — это всё-таки страшная ловушка, для такого, как он. Она оставляет в памяти слишком много тёплых воспоминаний… Только подумал — и на него мгновенной волной нахлынуло понимание, как много живых существ в Тёплой Норе оказались заинтересованными в нём. Коннор не узнал, но старался сделать всё, чтобы вспомнить. Эрно — откликнулся сразу на просьбу взять его с собой в полёт, хотя Ивар страшился отказа и насмешки. Ирма (он снова скривился от странных, не испытанных ранее чувств) настаивала, чтобы он присоединился к её команде. Он ощутил тёплые ладони Селены на своих плечах…
Он упал на взгорке, ведущем от полевой дороги к шоссе. Неконтролируемый ветер друидов опал… Мальчик-некромаг сидел на дороге и ревел от злости на себя, на Тёплую Нору, так много обещавшую ему… Он представлял, как завтра Айна прибежит в его комнату — и увидит пустую, нетронутую постель. Как встанут на пороге его комнаты Ирма с Бериллом и разочарованно переглянутся. Он увидел странное одиночество Коннора, хотя его братья (не он! Не Ивар!) бережно стерегут его покой…
Он обманул всех…
Шмыгнув носом, он вытер ладонями лицо и вынул из-за пояса свою неразлучную котомку. На этот раз она не была пуста, как раньше, когда он совал в неё лишь те травы или сучки, что пригодны для простейших друидских ритуалов. Теперь в ней хранились два листа, беспощадно выдранных из альбомов старших ребят, которых Космея учила, как рисовать портреты друг друга. Два листа. Коннор и Айна теперь всегда будут рядом.