очень сомневается в будущем ритуале. Наверное, поэтому Коннор спокойно сказал:
— Давайте поговорим о чём-то другом. Я решение принял и не собираюсь отступать.
В запястье Селены размеренно стучал пульс Коннора. Сообразив, что в угрюмом молчании сидеть здесь нельзя, а по-другому разрядить обстановку никак, она велела:
— Пора выходить. Мы тут сидим, а что делается в гостиной — не знаем.
Братство ускользнуло первым. Селена встала следом за семейным, который с трудом держал в руках брыкающегося Стена, желавшего самостоятельности, и вздохнула:
— Очень хочется сбегать к Колру и выпросить на вечер Люцию. Как ты думаешь, она сумеет заранее предсказать, что будет с Коннором?
— Лучше не знать, — вполголоса откликнулся Джарри. — Лучше узнать в тот миг, когда всё произойдёт.
— Джарри, я не живу магией, как ты, — обратилась к нему Селена. — Неужели Коннор прав? Неужели его кровь, нашпигованная разными видами магии, может взбунтоваться так, что случится неминуемое? Почему же тогда Трисмегист промолчал? Из-за своих заморочек с экспериментами?
— Для него магический ритуал возвращения памяти прост, — ответил Джарри, похлопывая по спинке младшего сына и тут же опуская его на пол, — поэтому он пока не думает, что представляет собой кровь Коннора. Его больше интересует другой ритуал — того же возвращения памяти, но связанного с предметами из прошлого, поскольку такого ритуала никто ещё не проводил… Беги, Стен, беги, — улыбнулся он, открывая младшему дверь в тамбур, а затем и в гостиную. — Трисмегист вспомнит о крови только тогда, когда Коннор ему твёрдо скажет, что готов отдать эту кровь взамен на решимость Ивара пройти ритуал освобождения от чёрных корней… Мы должны утешаться тем, что память Коннора потом может восстановиться, но когда — это тот ещё вопрос.
Селена прикусила губу. Хватит говорить об одном и том же!.. Мозги кипят, а губы плаксиво разъезжаются… Надо успокоиться и выйти к детям.
Давно она не ощущала себя настолько беспомощной…
Каким же чувствует себя Коннор?
Ладно. Всё это ещё бездоказательно. И зря говорят, что конечный результат заранее известен. Надо успокоиться и побыть с детьми до ночного сна. И вскинулась. Ивар. Он снова собирается уходить на ночь в склеп разгромленной деревни? А Коннор? Снова будет сторожить его всю ночь?
Она заставила себя войти в гостиную и сразу прошла в детский уголок.
Ивар продолжал играть в паззлы. Он сидел на коленях перед возникающей картинкой и вроде даже смеялся, когда Айна неудачно прикладывала детальку магической картинки. Но, внимательно понаблюдав за ним, Селена заметила, что его пальцы тоже подрагивают время от времени, — и простила ему наигранно весёлый и даже безмятежный вид… Сбоку от него пристроился Герд, а напротив — Орвар, помогая заканчивать картинку со всех сторон. За игрой наблюдали Далия и Пренит, мальчишка-вампир. Селена было задержалась возле них, но Ивар внезапно бросил на неё случайный взгляд, и его лицо перекосила такая судорога, что она поспешила уйти, сознавая, что мальчик-некромаг тоже на взводе… В гостиной собрались перед сном старшие ребята, и здесь она тоже не могла посидеть, потому что взгляд постоянно возвращался к Коннору.
Навязчивый страх оформился: узнает ли Коннор маму Селену завтра? Узнает ли он своих братьев по крови?
Чтобы никого не пугать своим настроением, она вышла на улицу. Прохладно. Но на любимую дворовую скамью она всё же присела, укрывшись накинутой на плечи курткой. Взглянула на небо и с горечью улыбнулась, вспомнив, как сидели однажды здесь всей семьёй и вспоминали названия вечерних и ночных часов у оборотней и эльфов. Сейчас, с девяти до одиннадцати, — Время крадущегося Волка. Или — Время росных Трав.
Тени за спиной неожиданно качнулись. Резко обернувшись, Селена снова осела на скамье. Обозначившийся знакомый силуэт обошёл скамью, и Трисмегист сел рядом.
— Добрый вечер, леди Селена.
— Что так торжественно? — буркнула она.
— А что так уныло? — На правах существа, побывавшего в её мире, Трисмегист мог иной раз позволить себе отшутиться.
— Потому что мне не до смеха. Трисмегист… Коннор решился на завтрашний ритуал возвращения памяти с помощью его крови.
— Но это замечательно! Одновременно мы с Ривером подготовим ритуал для Ивара.
— Замечательно… — повторила Селена, глубоко вздыхая, чтобы не разрыдаться. — Это замечательно… Трисмегист, вы уже пробовали проводить такой ритуал?
— Я не пробовал. Я проводил, — довольно резко ответил он на недоверие к своим умениям. Но далее голос старого эльфа-бродяги стал более осторожным. Кажется, Трисмегист разглядел её состояние. — Я что-то пропустил?
— Кровь Коннора, — сказала Селена и натужно проглотила комок в горле. — Уверьте меня, что ритуал с кровью Коннора пройдёт легко. Ритуал с кровью, насыщенной магией нескольких видов.
В темноте она расслышала шипение: старый бродяга втянул воздух сквозь зубы, когда понял, о чём она ему говорит.
В сияющих окнах Тёплой Норы мелькали тени и фигуры. Будто во сне доносились невнятные голоса. По ногам прохладно обвивался октябрьский ветер…
— Вы правы, Селена… — прошептал Трисмегист.
— Это не я. Коннор сказал.
— Можно отменить ритуал.
— Он не хочет отменять. Ради Ивара. — Селена ладонями обтёрла лицо, словно стирая с него капли невидимого дождя. — Эхо мёртвого леса достало нас. Трисмегист, успокойте же меня хоть малостью: может ли быть, что ритуал даже с такой кровью, как у Коннора, может завершиться… удачно?
— Кровь непредсказуема, — уже задумчиво сказал старый эльф-бродяга. — Но даже случись что не так, Коннор постепенно будет возвращаться к нам.
— А если то, что вы однажды предложили? Операция?
— Теперь уже точно нет. Можно было бы очистить кровь от магического воздействия, а потом уже провести ритуал… Но… Это будет слишком долго. Ивар столько не выдержит.
— Люция однажды сказала, что Ивар “какой-то тёмный”. Она имела в виду — чёрные корни внутри него?
— Наверное…
— Всё смутно и неопределённо, — прошептала Селена. — Мне это не нравится. Все рядом, все дома, а я чувствую себя так, словно простилась с ними со всеми. Неужели нельзя… — Она оборвала саму себя, понимая, что идёт по бесконечному замкнутому кругу.
Трисмегист сидел рядом, смотрел на тёмный по-вечернему, в празднично сверкающих окнах дом и молчал. А Селена с неприязнью думала: “Тебе хорошо. Посидишь со мной немного и вернёшься в свой домик. А мне возвращаться в дом, полный детей, где я должна буду улыбаться всем — в том числе и Коннору… И Ивару…”
Она поднялась и кивнула старому эльфу:
— Спокойной ночи, Трисмегист.
— Спокойной… — прошелестело ей вслед.
Глава двадцать вторая
Замученная противоречивыми мыслями, Селена только к своему обходу перед сном начала мыслить логически: если уж Ивар убегал по ночам так далеко, то даже полученная в его собственность комната не спасёт