Маргарет с большим трудом заставила себя улыбнуться.
— Жизни действительно нужно смотреть прямо в глаза. Я взрослая женщина и не собираюсь прятаться в пещере. Ты ошибаешься, считая, что я боюсь правды.
— И готова выслушать ее?
— Я не трусиха. — Маргарет шагнула к столу и провела пальцем по кромке фриза. — Но сначала ответь, что ты собираешься изобразить на этой штуковине?
Картаук ответил не сразу. И Маргарет, вопросительно вскинувшая глаза, увидела, что он с едва уловимой улыбкой наблюдает за ней.
— А ты никогда не задумывалась, почему столь непочтительно именуешь мои работы «штуковинами»?
Она удивленно посмотрела на него.
— Потому что на самом деле чрезвычайно высоко ценишь мои произведения. Возможно, выше, чем кто-либо из тех, кого я знаю.
— Что ты хочешь этим сказать? — не без опаски поинтересовалась Маргарет.
— Я видел, каким восторгом светятся твои глаза, когда ты любуешься восходом или заходом солнца, когда на твоем пути встречается нечто прекрасное, — негромко проговорил Картаук. — И такое выражение на твоем лице, когда ты смотришь на мои «штуковины».
Легкая тревога пробежала по лицу Маргарет. Она знала, со сколь проницательным человеком ей приходится иметь дело, и изо всех сил пыталась скрыть истинные чувства.
— Зачем же тогда я стала бы делать вид, что не восхищаюсь ими?
— Может быть, потому, что красота не только доставляет радость, но и умеет задевать за самые больные точки, способна ранить тонких и чувствительных людей. Ты осознавала, что открытое восхищение моими произведениями подтачивает основы столь почитаемого тобой чувства долга.
— Это не… — Маргарет не договорила, испытывая такое чувство беспомощности, которого она не переживала со времен раннего детства.
— Нет тихой гавани, — продолжал все так же негромко Картаук. — И не жди снисхождения.
— Я никогда и ничего не просила ни у кого, — отвела она глаза. — Но мне кажется, что на этом мы можем поставить точку. Надеюсь, ты мне выдашь один из твоих кожаных передников, чтобы я могла приступить к работе?
— Вне всякого сомнения. — Улыбка Картаука была несколько печальной, когда он потянулся к тому месту, где висели его кожаные фартуки. — Иначе ты перепачкаешься с ног до головы. Твоя порывистость и нетерпеливость мне хорошо известны.
Трубный рев… грохот… крики людей…
Джейн проснулась и резко села.
До нее снова донесся трубный рев, а затем раздался грохот.
Полог ее палатки откинулся.
— Быстрей! Колея… — торопливо проговорил Ли Сунг, сжимая в руках винтовку.
Джейн, не медля больше ни секунды, отбросила в сторону одеяло и сунула ноги в ботинки:
— Что случилось?
— Слон…
Джейн снова услышала дикий, гневный трубный рев, словно это кричал терзаемый мукой демон из преисподней.
— Но слоны никогда так не кричали! Что с ним случилось? — Она вскочила на ноги, выбралась из палатки и побежала следом за Ли Сунгом.
— Дилам говорит, что это скорее всего слон-отшельник.
Тут Джейн увидела и саму Дилам, которая бежала к ним навстречу с зажженным факелом в руке.
Вместе с толпой рабочих они двинулись в ту сторону, откуда доносился рев.
— Кто такие слоны-отшельники? — спросил Ли Сунг у Дилам, изо всех сил стараясь не отставать от нее.
— Это слоны, которых изгоняют из стада, — ответила Дилам на ходу. — Иной раз, когда на них нападает тоска, они становятся очень опасными и агрессивными.
Рев послышался уже совсем близко.
Но металлический скрежет, который раздался следом, испугал Джейн намного больше, чем яростный рев.
— Вы слышите! Он ломает колею!
Они выбежали из-за поворота дороги, и Джейн впервые увидела живого слона.
Это был огромный серый монстр с разорванным ухом. Схватив хоботом секцию с рельсами, он потянул ее и отбросил в сторону с такой легкостью, словно это была зубочистка. Шагнув вперед, он схватил следующую секцию. Послышался треск и хруст…
— Остановите его! — закричала Джейн, не понимая, что она требует невозможного.
Слон замер на месте, посмотрел на них налитыми кровью глазами, а потом задрал хобот и издал тот самый трубный рев, от которого у Джейн мороз прошел по коже и кровь застыла в жилах.
Пробормотав какое-то ругательство, Ли Сунг поднял винтовку.
— Нет! — закричала Дилам. Вытянув руку, она надавила на ствол винтовки, заставив дуло опуститься к земле. — Это же Данор!
— Мне нет дела… — начал Ли Сунг, но не успел договорить.
Слон наклонил голову, выставив вперед страшные бивни, и ринулся на них.
Дилам отпрыгнула в сторону. Джейн толкнула Ли Сунга с такой силой, что они покатились кубарем с насыпи в тот самый момент, когда слон протопал там, где они только что стояли.
Схватив винтовку, которую выронил Ли Сунг, Дилам выстрелила в воздух.
Слон поднял хобот и принялся раскачивать им взад и вперед.
Дилам выстрелила еще два раза.
— Что ты делаешь! — сердито крикнула Джейн. — Эти слоны не знают, что такое ружье. Этим ты его не испугаешь. Стреляй прямо в него, пока не кончились пули.
— Нет! — Дилам опять выстрелила поверх головы слона.
Он еще немного потоптался, затем вдруг повернулся и с невероятной быстротой скрылся в джунглях.
Джейн, наконец, вздохнула и попыталась унять сердцебиение.
— Он вернется?
— Сегодня вряд ли, — ответила ей Дилам, возвращая винтовку Ли Сунгу. — Извини, но я не могла тебе позволить стрелять в Данора.
— Ты же сказала, что это — отшельник.
— Я ошиблась. Откуда мне было знать, что это пришел Данор. А его нельзя убивать. Это необычный слон.
— Ты считаешь, что было бы лучше, если бы он растоптал нас? — спросила Джейн.
— Не нас, а именно меня, — поправил ее Ли Сунг, отряхиваясь. — И я этого так не оставлю. Я пойду и разыщу его.
— Перестань, Ли Сунг! Не говори глупостей, — отрывисто проговорила Джейн и только теперь позволила себе повернуться и оглядеть пути. — Боже!..
Она стояла, с ужасом глядя на то, что сотворил слон. Насколько хватал глаз, лежали вывернутые вместе со шпалами рельсы — результат работы многих людей, плоды ее труда, ее надежда на свободу. Схватив факел из рук Дилам, она быстро пошла вдоль колеи.
Повсюду царили хаос и разрушение.
— Как плохо, — пробормотала Дилам, шагая следом за Джейн.
«Плохо» было не самым подходящим словом. Слон разрушил две мили полностью законченного отрезка дороги. На восстановление его требовался целый день.
Джейн стиснула виски.
— Но как он ухитрился с такой скоростью проделать это все? Мы услышали его минут пятнадцать назад…
— Потому что он не хотел, чтобы мы его услышали, — проговорила упавшим голосом Дилам.