За Фульвио, Зефириной и их товарищами следовала вереница лам, нагруженных мешками с подарками Инки (золотые блюда, пища, шкуры животных).
Манко опрометчиво хотел дать в сопровождение своим друзьям «почетный караул». Фульвио и Зефирина отказались, понимая, какой опасности будут подвергаться эти индейцы. Их сопровождал единственный представитель инков – Пандо-Пандо. Он уже начинал скучать без своей дорогой жены, оставленной в Тюмбесе.
Маленький князь был удобно устроен в корзине из плетеного камыша на спине черной ламы вместе с Гро Леоном, которого определили к нему «няней».
Достигнув дна ущелья, Зефирина окинула взором три вершины, тянувшиеся к небу. Затерянный Город исчез.
– Фульвио, ты думаешь, испанцы найдут их? – с тревогой прошептала она.
Фульвио отрицательно покачал головой.
– Нет, мой друг… Я всем сердцем надеюсь, что Мачу Пикчу сохранит свою тайну.
– Да хранит тебя Бог, Манко Капак! – вздохнула Зефирина.
– Вперед, Зефирина, красное Солнце Инков не погаснет!
Фульвио положил руку на плечи молодой жены и повел за остальными их попутчиками.
В трех днях ходьбы от города маленький отряд встретился с первыми испанскими солдатами, гордо скакавшими на гнедых лошадях.
– Подготовьтесь! – скомандовал Фульвио своим спутникам.
Речь шла о новых подкреплениях, спешивших поучаствовать в «конкисте». На чистейшем кастильском Фульвио рассказал им, что он сам и его отряд – товарищи великого Пизарро, что они участвовали в «сдаче» Куско и ведут оттуда раба: Пандо-Пандо. За спиной князя прятали свои лица Зефирина и Плюш, стараясь остаться незамеченными. Это было бесполезно, потому что встретить белую женщину в этих местах было большой редкостью.
Так как сержанта удивил индейский наряд Фульвио и его спутников, князь объяснил, что во время пожаров в городе они потеряли одежду. Испанцы замешкались в нерешительности. Мешки, навьюченные на лам, вызывали у них вожделение. Это были восемь молодцеватых здоровяков без чести и совести, с горящими алчностью глазами. Они начали перешептываться, оценивая силы путешественников. Сжимая аркебузу в руке, князь решил начать с хитрости.
– Видели бы вы эти богатства! В Куско, друзья, золото повсюду!
– А мы не приедем слишком поздно? Нам останется? – забеспокоился сержант.
– Там горы всего, вы найдете свою долю, я вас уверяю!
– Туда еще далеко?.. – спросил солдат-андалузец.
– Около четырех часов пешего ходу, не правда ли, друзья? – заверил князь, поворачиваясь к своей группе, которая произнесла дружное «да!».
Испанцы начали совещаться. Четыре часа ходу, обещанные Фульвио, на деле означали (Зефирина это знала) по меньшей мере пять изнурительных дней.
– То, что мы везем, принадлежит капитану Пизарро, – продолжал Фульвио, – и я не могу этим распоряжаться. Зато у меня есть драгоценные камни, если вы согласитесь, мы можем по справедливости обменять их на ваших коней… Что скажете, друзья?
Фульвио знал человеческую душу. При виде изумрудов, алмазов и рубинов, которые он им протягивал, конкистадоры спешились. Они были готовы завладеть всем. Они разглядывали камни алчным взором: таких крупных они никогда не видели.
– О! Извините!
Фульвио сделал неловкий жест. Камни упали на землю. Солдаты бросились на колени, чтобы схватить добычу. Фульвио подмигнул, и его товарищи выхватили палицы, спрятанные под накидками. Четверо сразу были ловко повержены. Остальные, более упрямые, сопротивлялись. Фульвио пригрозил им аркебузой.
– Руки вверх, мерзавцы…
Фульвио со своими товарищами связали испанцев, перетащили их, заткнув кляпом рты, в кустарник и раздели. Все, даже Пандо-Пандо, в один миг оделись в одежду испанцев.
– Мое предложение остается в силе, друг, – сказал Фульвио, забирая шлем и камзол сержанта. – Мы производим законный обмен…
– Хо… законный… – прохрипел сквозь кляп испанец. Фульвио немного ослабил веревку, которой тот был связан.
– Я оставляю в пятидесяти футах отсюда, на этом склоне, нож, чтобы вы могли освободиться от веревок, и эти камни, «плату» за ваших лошадей и провиант.
– Карамба!.. Ты, мерзавец, не испанский солдат!
– Почему ты говоришь со мной так, друг? – спросил Фульвио с огорченным видом. – Через час вам удастся освободиться, и я советую никому не рассказывать о вашем приключении, особенно когда вы доберетесь до Куско; капитану Пизарро не понравится, что «верные» солдаты пытались обокрасть его…
– Как твое имя, негодяй?
– Фернандо де Сото! – бросил Фульвио в ответ, хохоча.
Пандо-Пандо еще нужно было убедить сесть на лошадь. Инка в страхе отказывался. Фульвио силой втащил его в седло и хлопнул рукой по крупу животного.
– Именно так учил меня отец! Именно так я поступлю с Луиджи, – заявил князь.
Зефирина не проронила в ответ ни слова. Она была недовольна тем, что он впутал имя ее друга Сото в эту историю. Маленький отряд скакал галопом до самого захода солнца. Отказавшись от узды, Пандо-Пандо держался за конскую гриву. Ему очень скоро понравился этот способ передвижения. Корзину с Луиджи привязали к одному из седел. Он весело смеялся, наслаждаясь быстрой ездой. Что касается лам, то Буа-де-Шен и Пикколо подхлестывали их по ногам, чтобы заставить двигаться быстрее.
Вечером на привале Зефирина за ужином не произнесла ни слова.
– Ваша светлость не думает, что испанцы выдадут нас? – спросил Паоло, поглощая похлебку из маиса.
– Готов поклясться, что они не смогли поделить добычу и уже перебили друг друга.
Они погасили догоравший костер и отправились спать.
– Моя Саламандра больна? – спросил Фульвио.
Он притянул Зефирину к себе.
– Зачем вы назвали Сото? – с упреком произнесла Зефирина.
– Почему это вам так неприятно? – ответил Фульвио вопросом на вопрос.
– Он показал себя хорошим другом, поэтому я не хотела бы, чтобы у него были неприятности из-за нас.
– Только поэтому?
При свете луны Фульвио склонился, пристально глядя на Зефирину. Она вздохнула. Несмотря на возобновившиеся любовные отношения, тень старых упреков еще не исчезла. Особенно несправедливы были эти навязчивые намеки на Сото, единственного, с кем ничего не произошло.
– В следующий раз я назову капитана Кортеса! – сказал Фульвио.
Выведенная из себя, Зефирина повернулась к нему спиной и уснула, отказавшись от ласк.
По мере того, как маленькая группа продвигалась на север, ей навстречу все чаще попадались солдаты. Фульвио в шлеме и камзоле сержанта внушал им почтение. Он перестал выдавать себя за Сото, назвался (Бог знает, почему) Хулианом Спиносо из Кордовы, который возвращается в Панаму под командование Пизарро.