– Это, – сказал я сухо и указал на книгу, – спрячьте. И никому в этих землях не показывайте! И то диво, что нас еще нигде ни в чем не заподозрили, не обыскали…
Он молча сопел, торопливо одевался. Я спросил с подозрением:
– А вы куда?
– Помогу искать монеты, – ответил он. – у вас руки будут заняты, сэр Ричард. А я буду прикрывать вас своим мечом.
При всей злости я не смог сдержаться от смеха.
– Сэр Гендельсон!.. Я кончусь от хохота. Лучше храпите дальше. Когда размахиваете своим мечом, признаю – длинным и острым, я удивляюсь, как вы еще не обрубили себе ноги и даже голову.
Я бродил остаток ночи за городской стеной вдоль дороги. Гендельсон все-таки таскался за мной следом. Я не спорил, доставляет удовольствие смотреть, как бледнеет при виде амулета, шепчет очистительные молитвы. Урожай ноль, ни одной монеты, но когда я, злой и раздосадованный, возвращался к воротам напрямик, прямо среди пашни зашевелилась земля. В серых налипших комьях вылетел целый рой кусочков желтого металла. Я повесил амулет на цепочку, свойств магнита в нем нет, вместе с Гендельсоном ползали по вспаханной земле, луна вдобавок спряталась за облачко, искали почти на ощупь.
Гендельсон громко бормотал молитвы. Когда собрали до последней монеты, он объявил торжественно:
– Пресвятая Дева Мария позволила этой нечестивой вещи послужить доброму делу! Отныне у нас золота хватит, чтобы купить любой табун. И половину этого города в придачу.
– Зачем нам город, – ответил я, и тоска стиснула сердце, – у каждого из нас есть настоящее сокровище.
– Да, – ответил Гендельсон гордо. – Меня ждет моя милая жена Лавиния, а что еще надо рыцарю?
Моя ладонь сама по себе метнулась к рукояти молота, в череп ударила горячая волна. Я переждал приступ, перед глазами только красная пелена, сказал хрипло:
– Возвращаемся. Скоро рассвет!
Луна опускалась за горизонт, небо очень медленно начинало светлеть. Показалось высокое здание постоялого двора, Гендельсон предостерегающе дернул за рукав.
Впереди по ночной улице пробиралась хорошо и добротно одетая женщина. Похоже, внимания старалась не привлекать, ибо держалась в тени, опускала голову. Голова то ли повязана плотным кожаным платком, то ли это капюшон такого покроя. Я успел мельком увидеть только миловидное лицо, платок опускается справа и слева, укрывая шею и горло. На ней короткий плащ, вообще одета плотно, по-зимнему, а на широком кожаном поясе два ножа.
Гендельсон зашипел и указал взглядом на тень, что пробиралась следом, но по другой стороне улицы. Женщина время от времени оглядывалась, но преследователь успевал либо пригнуться за каменными выступами, либо скрыться в тени.
Я видел, как он достал из-за спины лук, вытащил из колчана стрелу. Гендельсон забеспокоился, я успокаивающе похлопал его по плечу. Не наше дело вмешиваться. Возможно, она шпионка, а он – доблестный контрразведчик, блюдет интересы страны.
– Сэр Ричард, он готовится выстрелить!..
– Тс-с-с-с!.. – сказал я. – Хрен он пробьет ее шубку, это не доспехи.
– А если в шею?
– Это еще попасть надо, – пробурчал я.
– Да, – согласился он, – шея у нее лебединая.
Мужчина дважды изготавливался для стрельбы, но женщина непрестанно двигалась, а под ним то рыхлая земля, то ли вовсе разлитое масло, он скользил, злился, наконец плюнул на все предосторожности и почти догнал ее. Между ними оставалось не больше двадцати шагов, с этого расстояния…
Не помню, как это у меня получилось, но я сорвал с пояса молот и метнул. Видно, во мне что-то еще живет от той дури, что женщина якобы слабее, ее надо оберегать. И что в спину стрелять, ах-ах, нехорошо.
Молот ударил его в голову. Он рухнул без звука, женщина ничего не заметила, продолжала свое тайное путешествие. Я поймал молот, вытер окровавленную рукоять о плащ Гендельсона, это же по его настоянию испачкал, женщина прошла еще дом и юркнула в приоткрытую калитку.
– Знаете, сэр Гендельсон, – сказал я, – я вообще-то беру свои слова назад.
– Какие?
– Насчет женщин, что сидят дома. Теперь я вижу, что и здесь они не сидят, не сидят…
– Да ладно, – отмахнулся Гендельсон. – Я не помню, когда вы такое говорили. Но у нас в Зорре сидят. Это здесь, где Тьма простерла свои черные крыла, женщины уже и не женщины!
– Или чересчур женщины, – пробормотал я. – Интересно, кого утром обнаружат… Вдруг это выслеживающий ее муж?
– Сэр Ричард, – сказал Гендельсон негодующе, – что вы о каких-то женщинах? Мы ведь идем покупать коней!
Я посмотрел на светлеющее небо, вздохнул.
– Да, самое время. Где этот конезаводчик?
– На постоялом дворе нашего конкурента. Но городок невелик, идти недалеко.
Посреди двора стояли тяжело груженные телеги. Коней выводили из конюшни, задом подавали их между растопыренных оглобель, дальше хомуты, шлея, сонный народ суетится бестолково, покрикивает без необходимости, Гендельсон вертел головой, отыскивая хозяина.
Из отдельной пристройки, высокой, каменной, вышла женщина, что сразу приковала мое внимание. На ней черный плащ из тончайшей ткани, капюшон наброшен на голову. Я успел увидеть прядь золотых волос, но тут же капюшон их скрыл, я видел только бледное лицо, очень красивое, аристократично безупречное, с большими, внимательно глядящими прямо в душу глазами. Я ощутил, что эта женщина одинока, ибо сразу видит насквозь каждого, а это нелегко как ей самой, так и трудно с остальными.
За нею черный конь, на диво стройный, элегантный, какой-то неестественно красивый, словно выточенный из темного дерева лучшими мастерами… Я не сразу уловил, что же еще не так, пока не заметил, что у коня из середины лба торчит рог, длинный острый рог, даже вроде бы закрученный по спирали, длиной почти с полметра, толстый у основания, а на кончике острый, как шило.
– Единорог? – прошептал я.
Гендельсон кивнул.
– Но… – прошептал я громче, – как же можно… у нее наряд вдовы!
– Это и есть вдова, – ответил он. – Черная Вдова.
Плечи мое передернулись, все знаем, что такое черная вдова, однако облик этой женщины совсем не вяжется с обликом убийцы мужчин после коитуса, я переспросил:
– А единорог тогда почему? Он же…
– Да, – ответил Гендельсон. – Но это же Черная Вдова!
– Ага, – пробормотал я, – Черная Вдова… ну и что?
– Вы не знаете, что такое Черная Вдова? – удивился он. – Из каких диких стран вы, милорд, уж простите за откровенность!.. Это же владетельная сеньора Маргарита, что была обещана принцу фон Дейлу. Обряд венчания совершили, но его тут же убили подосланные враги. Она жестоко отомстила, но с той поры не снимает вдовьего наряда. А ее единорог по-прежнему с нею, только теперь он стал черным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});