***
Приблизительно в это же время перед клеткой с тигром происходили довольно забавные события. Несмотря на то, что банк существовал без году неделю, слухи, исправно ползающие по городу, привели в зверинец массу народа.
Люди с самого утра толпились около клетки, желая разглядеть Аль Капоне от тигриного племени. В свою очередь, тигр с пренебрежительным равнодушием, свойственным богатым особям, просто кинозвездам и депутатам, тоже рассматривал толпу. Он не боялся ее, так как уже успел убедиться в прочности стальных прутьев, стоящих на страже его здоровья, долголетия и душевного спокойствия.
Все это продолжалось часа два. Как раз до тех пор, пока около клетки не появился капитан Пивеня и иже с ним.
– Разойтись! – тут же гаркнул бравый капитан, заставив народ вздрогнуть, а маленьких детей вспомнить о разнообразных углах, где они проводили свободное время дома.
Ребятишки тут же прекратили попытки скормить хищнику бананы и прочую сладкую гадость. Предприимчивые дяди, приглашавшие тигра к своим тещам на блины, притихли.
– Раз, два, три! – в общедоступной считалке слышалось предупреждение, что послушание попыткой к бегству считаться не будет.
Все начали расходиться, а тигра пробрала дрожь. Он поежился, потому как внезапный поворот событий пришелся не по душе, и тоскливо заворчал, подтверждая гипотезу, что дикие животные могут предсказывать землетрясения и прочие стихийные бедствия. Правда, назвать его диким значило здорово перегнуть палку, но животным он сейчас был стопроцентным. Возможно, именно это помогло ему почувствовать грозящую опасность, но жизнь в неволе подорвала способность точно оценивать степень угрозы.
Нервно втягивая ноздрями воздух, представитель полосатого племени не знал, чего ждать от будущего – урагана, цунами или извержения вулкана. Инстинкт предков ничем не мог помочь, так как в родных когда-то местах не водились капитаны уголовного розыска.
Когда публика окончательно исчезла из поля зрения, Пивеня откашлялся и сказал:
– Итак, сержант, сейчас ты будешь присутствовать при второй очной ставке, имеющей целью выяснить – был ли подозреваемыми приручен уссурийский тигр, принадлежащий данному зверинцу, или нет. Все понятно?
Сержант гордо передернул соплями на погонах и четко ответил:
– Точно так!
– Тогда приступим, – капитан повернулся к директору, в глазах которого туманное утро внезапно сменилось ненастным вечером. – У кого ключ?
– Какой ключ? – переспросил тот, не веря в то, что правильно понял вопрос.
– Ключ от клетки с тигром, – внятно, с дикцией, достойной лучшего применения, пояснил мысль капитан.
– Ага. Может, у дворника.
– Сержант, привести дворника сюда и к клятве за неразглашение.
Завидуя в глубине души уверенности, звучавшей в капитанском голосе, тот бросился выполнять приказание с нерастраченной энергией юности, которая и привела его на путь уголовного розыска. Через три минуты дворник был представлен пред светлые очи начальника во всей своей неприглядности.
Он был без метлы, слегка пошатывался и всем видом демонстрировал презрение как к орудию производства, так и к мусору перед ним. Кроме того, дворник, кажется, не дышал. В его черных, как выгребная яма ночью, глазах багрово отсвечивала восходящая луна.
Вообще, странные были глаза у людей, имеющих отношение к этому зверинцу.
– Открывать! – отдал приказание дворнику капитан Пивеня.
Тот даже не шелохнулся и лишь со свистом втянул в себя порцию воздуха. При этом выражение лица у него было такое, будто в кислороде его организм не нуждается вовсе.
– Глухой, да? Открывать!
Сержант, стоя рядом, не сводил глаз с уникального работника метлы. На поросшей пегой щетиной физиономии того не дрогнул ни один мускул. Выдох отсутствовал тоже.
– Зачем вам глухой дворник? – спросил капитан у директора зверинца.
– Открывай, Гера, – безнадежно махнул рукой тот и пробормотал не то обращаясь к высшим силам, не то в ответ Пивене. – Для его психики было бы полезнее быть слепым...
Герасим брезгливо всосал в себя еще одну пайку воздуха и полез в карман, не меняя, впрочем, выражения взгляда, устремленного в ночь.
– А почему он не выдыхает воздух? – счел момент подходящим для удовлетворения любопытства относительно феномена сержант. – Это какой-то рекламный трюк?
– Сам ты – рекламный трюк своей мамы, – отверг нелепое предположение директор и лаконично пояснил. – Молчит потому что.
– А-а, – протянул сержант и по привычке сделал вид, что ответ ему предельно ясен.
Замок два раза клацнул, потом щелкнул, словно выругался, и дверь в клетку отворилась. Тигр беспокойно затеребил хвостом. Петр Дормидонтович непроизвольно шагнул назад и уперся спиной в широкую сержантскую грудь. И наступил на такую же ногу. Стоит ли удивляться, что нога дернулась и отвесила господину Криворучко пинка? И совсем уж не стоит поражаться тому факту, что Петр Дормидонтович влетел, согласно распространенному физическому закону, во врата своего личного банкирского ада.
Тигр, шокированный не столько вторжением в клетку, сколько внезапностью происшедшего, решил дать чужаку последний бой. Почти грациозно он поднялся на лапы и принялся отчаянно стегать себя хвостом по ребристым бокам. В воздухе закружились первые клочья шерсти.
– Сержант, оцепить территорию! – отдал весьма своевременный приказ капитан. В его глазах загорелся азарт римских цезарей, наблюдавших в цирках за первыми христианами.
– Есть! – ответил безотказный слуга МВД и Отчизны и... оцепил территорию.
Несмотря на то, что терять ему было практически нечего, тигр продолжал упражняться с хвостом, изредка встряхивая головой и недружелюбно скаля полусъеденные клыки. Петр Дормидонтович, сам того не замечая, тоже встряхивал головой и изредка щелкал вставной челюстью. При этом во встряхиваемой части тела шарахалась рикошетом от стенок черепа всего одна мысль. Нет, он не думал, что в ближайшем будущем ему грозит канонизация. Как настоящий президент банка Петр Дормидонтович клялся себе, что если когда-нибудь проклятый сержант станет акционером его предприятия, то дивиденды будут ему выплачиваться самые мизерные, а при первом же подходящем случае он сделает из него должника...
Так они с тигром и стояли.
***
Отец Агафоний, всеми вчера забытый, не помнил, как ему удалось добраться до отчего дома, но там с помощью Отца, Сына и Святаго Духа, на сей раз явившегося в образе пузырька нашатырного спирта в заботливых руках матушки, к утру окончательно пришел в себя. Свершив сей героический переход, достойный не то святого Ганнибала, не то просто Суворова, он произвел утреннюю молитву, омовение членов и завтрак, облачился в парадно-выходную рясу и направил стопы своя к злополучному банку, дабы предать его анафеме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});