Читать интересную книгу Россия и Южная Африка: наведение мостов - Аполлон Давидсон

Еще более неожиданным двигателем этого процесса стали в этот период отдельные представители верхушки Национальной разведывательной службы ЮАР. Необычная роль, которую сыграло в конце 80-х годов руководство НРС в процессе трансформации ЮАР, описана в южноафриканской литературе достаточно подробно. Из всех организаций и институтов, представлявших режим апартхейда или связанных с ним, именно в деятельности верхушки спецслужб ленинская формула «верхи не могут» (жить по-прежнему) отразилась наиболее четко. Для нас здесь политика НРС интересна потому, что именно она стала первым каналом контактов южноафриканского правительства с СССР.

Первым представителем южноафриканского правительства, встретившимся в тюрьме с Нельсоном Манделой, был Коби Куцие, министр юстиции и тюрем. Южноафриканский журналист Алистер Спаркс подробно описал, как эти встречи начались с почти случайного разговора Винни Манделы с Куцие в самолете во время двухчасового рейса из Кейптауна в Йоханнесбург. После этого Куцие навестил Нельсона Манделу в тюремной больнице, потом встретился с ним еще раз. К нему присоединился Нил Барнард, глава НРС с 1980 г. В мае 1988 г. Барнард создал специальную группу – «комитет» – для этих встреч, в который, кроме него самого, вошли его заместитель Майк Лоу, комиссар Виллемсе и генеральный директор министерства тюрем Фани фан дер Мерве. Барнард присутствовал почти на всех встречах с Манделой. Его интересовали прежде всего три вопроса: отношение Манделы к «насилию» – вооруженной борьбе; его отношение к коммунизму; формула правления большинства: нельзя ли найти такую форму разделения власти, которая была бы приемлема для африканеров. Встречи Манделы с этим комитетом продолжались в течение всего 1988 г. как бы в преддверии решающей встречи с Ботой. В январе 1989 г. у Боты был инсульт, но 5 июля его встреча с Манделой состоялась. Она не только не стала решающей, но и вообще не имела никаких практических последствий. Однако к тому времени стало ясно, что с практической точки зрения разговоры Манделы с комитетом, и прежде всего с Барнардом, куда важнее светской беседы с президентом [1081] .

В 1986 г. глава Брудербонда П. де Ланге встретился с Мбеки на конференции Фонда Форда в Нью Йорке. Встреча была случайной и ни к каким последствиям, кроме знакомства, не привела. Но сам факт этого знакомства был немаловажен. В том же году Вилли Эстерхейзе и Сампи Тербланш, члены руководства Брудербонда и советники правительства, собирались ехать в Лусаку для встреч с АНК, но Бота эту поездку запретил. Через год представитель английской горнорудной компании Consolidated Goldfields, у которой было отделение в ЮАР, организовал тайную встречу делегации южноафриканского бизнеса с АНК. На эту встречу Бота согласие дал. Делегацию АНК снова возглавлял Мбеки, южноафриканскую делегацию – Эстерхейзе. Тербланш был членом делегации. Барнард не являлся ни инициатором, ни организатором этой встречи (как пишет Спаркс, он вообще был противником неконтролируемых встреч с АНК), но не возражал против нее и попросил Эстерхейзе информировать его о том, что на ней происходило и что будет происходить на последующих встречах. Тот согласился при условии, что он предупредит об этом Мбеки. Мбеки не возражал, и Эстерхейзе информировал Барнарда [1082] .

Эта первая тайная встреча южноафриканских бизнесменов с АНК произошла в ноябре 1987 г. Всего было 12 встреч, все происходили в Англии, последняя – в мае 1990 г. В них участвовало более 20 африканеров, представителей высшей элиты, близких к правительству, в том числе и к НРС. Делегации АНК на всех встречах возглавлял Мбеки, участвовали в них Азиз Пахад и глава Департамента разведки и безопасности АНК Джо Нхланхла. В биографическом очерке Мбеки – предисловии к сборнику его речей – авторы В. Эстерхейзе и Э. Пахад пишут, что «Эстерхейзе привел делегацию влиятельных африканеров» и что во встречах «принимал участие Мбеки». Эти встречи, по словам Э. Пахада и В. Эстерхейзе, с одобрения Тамбо и Мбеки стали «неофициальным каналом коммуникаций между АНК и режимом Претории» [1083] .

К Барнарду тянулись, таким образом, все нити: он встречался с Манделой, опосредованно получал сведения со встреч Мбеки с африканерской интеллигенцией и бизнесом. Мог ли он знать, что Мандела был к этому времени связан с Тамбо и что, по крайней мере, некоторые из этих контактов обсуждались в Москве? Пока на этот вопрос нет ответа.

Нет пока ответа и на вопрос, что и кто именно в АНК знал обо всех этих встречах. Этот вопрос обсуждался, например, на заседании Рабочего комитета АНК в феврале 1988 г. Джо Нхланхла – сам участник тайных встреч с бизнесменами – говорил на этом заседании: «Многие встречаются с людьми, приезжающими с родины. Контроль потерян». Его поддержал Крис Хани: «По чьему поручению товарищ Тамбо начал дискуссии с африканерской интеллигенцией? – спрашивал он на заседании. – Знают ли что-нибудь об этом Исполком и Рабочий комитет? Это очень тревожит». Решено было «исходить из того, что товарищ Тамбо действовал из добрых побуждений», но что для таких встреч нужен мандат Национального рабочего комитета. Было отмечено также, что Тамбо был против того, чтобы собеседники АНК определяли, с кем именно в АНК они хотят встречаться [1084] . Значит, до этого Национальный рабочий комитет об этих встречах не знал – или, по крайней мере, знали не все его члены. Но Тамбо, скорее всего, был в курсе. Конечно, знала и служба безопасности АНК.

В какой-то момент Барнард и его группа, встречавшаяся с Манделой, решили, что пришло время для прямых встреч между представителями правительства и руководством АНК в изгнании. Мандела был против этого, опасаясь, видимо, и не без оснований, что правительство попытается вбить клин между ним и руководством АНК или что будет несколько линий переговоров – что, собственно, уже и происходило, даже если встречи с представителями правительства и бизнеса переговорами не считались. Но Барнард все же решил действовать. Бота в принципе согласился – ему встречи с АНК преподносились как изучение противника. Но в ночь на 15 августа 1989 г. Бота ушел в отставку. Исполняющим обязанности президента стал де Клерк. А уже 16 августа документ, сформулированный группой, встречавшейся с Манделой, лег на стол Государственного совета безопасности. Речь в нем шла о необходимости сбора информации об АНК, его союзниках и лидерах, для чего были нужны «особые дополнительные прямые действия, прежде всего с помощью сотрудников Национальной разведывательной службы» [1085] .

По свидетельству Э. Пахада и В. Эстерхейзе, события развивались следующим образом. После одной из встреч в Англии Эстерхейзе довел до сведения Мбеки, что «режим» хочет встречаться с АНК напрямую, и первая такая встреча произошла в Швейцарии «в 1989 г.». Со стороны АНК в ней участвовали Мбеки и Зума, со стороны правительства – заместитель начальника НРС М. Лоу и еще один из руководителей НРС М. Спарватер. «К сентябрю, – пишут Пахад и Эстерхейзе, – дискуссии в Швейцарии между делегацией Мбеки и делегацией правительства ЮАР достигли соглашения по нескольким важным поводам… Все политические заключенные, включая Нельсона Манделу, будут освобождены, запрет на все политические партии снят, всем ссыльным и эмигрантам будет разрешено вернуться, после чего смогут начаться переговоры о новой Южной Африке, как и предусматривалось Харарской декларацией» [1086] .

Южноафриканский журналист Алистер Спаркс представил ситуацию или, по крайней мере, датировку происходившего и некоторые имена несколько иначе. После принятия резолюции Государственного совета безопасности, пишет он, «дополнительные прямые действия» были отложены до выборов, которые состоялись 6 сентября. А 12 сентября в Луцерне (Швейцария) состоялась встреча М. Лоу и М. Спарватера с Мбеки и Зумой. Когда после возвращения делегации НРС из Швейцарии Барнард начали докладывать де Клерку, что АНК «согласен на переговоры», тот взорвался: «Кто дал вам право вести переговоры с АНК?» Но у Барнарда наготове была копия резолюции Государственного совета безопасности. Де Клерк успокоился и стал заинтересованно слушать [1087] .

Одним из первых актов де Клерка на посту президента был роспуск Национальной системы управления безопасности и понижение статуса Государственного совета безопасности. Но Национальной разведывательной службы эти меры не коснулись.

Стремительность развития событий свидетельствовала о том, настолько представители самой верхушки режима – воистину его столпы – были готовы, более того, стремились, к изменению курса страны, и прежде всего к переговорам с АНК. Это не означает, конечно, что они понимали, насколько глубокими будут эти перемены и что за ними будет стоять. Другой вопрос, доверяло или не доверяло им руководство АНК, или, во всяком случае, те в руководстве АНК, кто знал об этих встречах. Но и к разговору, и к принятию решений эти люди были готовы значительно лучше.