Но пустые сейфы натолкнули меня на мысль, что кто-то здесь явно побывал. Либо отец (дед-то наверняка погиб при том взрыве), либо кто-то из выживших сотрудников. Причём второе вероятнее: по-видимому, тут знали, что искать.
Это означало, что мне придётся проделать огромную поисковую работу. То есть - начать взаимодействовать с новым неизвестным миром, в котором я по своей глупости оказался. И перво-наперво - выучить местный язык. На одном артефакте-то далеко не уедешь...
Я сложил из обломков лесенку и выбрался из подвала на уровень земли, попутно удивившись провалам в стенах и снесённой напрочь крыше.
Так я очутился в Москве, где своим видом хоть и привлекал внимание, но выделялся из толпы не сильно. Пару дней я бродил по улицам и вслушивался в разговоры, заучивая новые для меня слова и обдумывая дальнейшие действия.
Наконец, я решился ограбить кого-то из местных - и заполучил немного наличных денег... а вдобавок - смартфон! Про Интернет я краем уха уже слышал, так что план поисков начал в голове складываться.
Но помощь местных была необходима, чтобы хоть в чём-то разобраться. Того мужчину, у которого я отобрал деньги и телефон, я закрыл в каком-то подвале и с помощью артефакта заставил научить меня, как читаются русские буквы. Мужик, конечно, принял меня за психа, но запрошенное сделал...
- Что с ним стало? - спросил Георгий.
- Треснул его камнем по голове и там оставил, - нехотя ответил советник юстиции. - Что ещё мне было с ним делать... В своём убежище я кое-как научился читать печатный текст с экрана, проговаривая его вслух и получая отклик от артефакта. Значит, можно было приступать к поискам.
Я вбил в поиск все имена из журнала и нашёл информацию только про Зарницына. Зато - сразу. "Читать книги в онлайн-библиотеке", "скачать бесплатно" и всё в таком же духе. В биографии ничего про институт не говорилось... как и вообще в Сети. Но уже то, что этот человек выжил, значило, что я на верном пути.
Ведь при взрыве, от которого были такие разрушения, вряд ли могло выжить много людей. Скорее, кто-то достаточно сообразительный, предусмотрительный и хитрый. Он-то и забрал почти всё, что уцелело...
Но как, где его искать. А главное - как подступиться? Я осознал, что мне надо вжиться в образ, стать для всех и в первую очередь для себя жителем этого мира. Создать легенду. Легализоваться. И успеть за пять лет найти Зарницына и узнать у него всё про ту ночь, что изменила судьбу всего моего мира. Пока писатель не умер, а то он был уже далеко не молод...
На украденные деньги я привёл себя в порядок, приоделся и запасся едой, научившись использовать заученные фразы. Максимально быстро, пока у смартфона не кончилась зарядка, подучил язык и пошёл в органы опеки. Наплёл там какую-то ерунду, что жил ранее в глуши, в деревне, без документов, а родители умерли - в Москву подался... Назвал только своё новое имя - Константин Владимирович Гречко. И вскоре оказался в детском доме. В десятом классе - и при этом не зная почти ничего.
Там я много читал и старательно учился, впитывая знания о мире, а если докапывались, - бил до искр из глаз. Впрочем, скоро отстали, и я был предоставлен сам себе - и своему пути в новой реальности.
Экзамены я сдал средненько: всё-таки за два года нагнать программу средней школы достаточно сложно, да и образование у меня на родине не в пример хуже... Получил от государства квартиру, еле как поступил по квоте на юридический - а тем временем старательно собирал информацию о Зарницыне... и о магии в мире Земля. Перечитал все книги автора... и в одной из них - "Осенних приходах" - узнал историю той самой печи - завуалированную и искажённую, конечно, однако был важен сам факт. Это именно тот человек, который мне нужен. Но жил он в Питере, и мне по-любому надо было побывать там.
И вот однажды на летних каникулах я собрался ехать. Тогда писатель был уже серьёзно болен и лежал в больнице, так что это был, возможно, мой последний шанс поговорить с ним. А выяснить номер больницы было всё-таки проще, чем адрес самого Зарницына.
Я приехал, нашёл место... Меня сначала не хотели пускать, но я был очень убедительным - и в итоге прошёл в палату, где лежал Зарницын.
Он сначала принял меня за какого-то своего фаната, но я рассказал ему о себе и о том, что мне удалось нарыть за эти годы. Спросил его, что же произошло в девяносто пятом, видел ли он моего деда... и правда ли то, что магия на Земле в самом деле существует, но скрыта от простых людей, как в "Ночном кошмаре".
Нет, о том, что она есть, я знал точно: иначе бы земляне не смогли бы открыть свой портал, - просто я не мог никак понять, почему они её не замечают...
Зарницын испугался. Наверное, подумал, что я подосланный агент или что-то вроде этого, что ФСБ спустя десятилетия обо всём вспомнила... Я разговорил его - и узнал как раз, что Эндл убил всех, кто был тогда в НИИ... кроме него. Ярослав в те мгновения пытался оттащить от установки Маргариту с Костей, которые принялись экстренно глушить портал, но, когда Эндл, разобравшись с майором, прикончил и их, - побежал. В Маргариту учёный был тайно влюблён, но в миг её смерти этот смысл враз ушёл из его жизни, и Зарницын спасал тогда одного себя. Он успел выбежать, прежде чем громыхнуло...
Я всё испортил своим вопросом о том, куда он унёс из института документы и большую часть приборов. Те, что достались мне, оказались как раз детекторами магии, но я был уверен, что есть и другие их виды, а к тому же считал себя пострадавшей стороной - с правом на компенсацию морального ущерба. Например, в виде приборов.
Ярослав разозлился, резко ответил мне: мол, я не туда лезу, прошу то, чего не заслужил... Тут ему стало плохо. Перед тем как в палату вбежали врачи и выставили меня, он успел сказать что-то вроде того, будто на этих приборах строится какое-то равновесие... нечто в таком духе.
Это были его последние слова. Через считанные часы в Википедии появилась запись о том, что писатель-фантаст, основатель жанров, классик рубежа веков и вообще хороший человек - скончался. С ним умерла и часть моих надежд.
Но я-то был жив - и у меня в планах было успеть вернуться. Это был четвёртый год моей жизни на Земле, и я заметил, что скучаю по родине, - какой бы отсталой по сравнению с новой реальностью она ни казалась.